Мэрибет стояла на пляже и смотрела в океан. Торк уплыл час назад, а она так и не могла заставить себя сдвинуться с места. Не знала, что делать, куда идти. Беспокоилась о Торке. Боялась, что может никогда его больше не увидеть. Внутри все сжималось в комок нервов, в глазах дрожали теплые соленые слезы.

Торк — самый храбрый человек на свете!

Девушка почувствовала какое-то воодушевление. Подумать только, Торк рискует жизнью и здоровьем, спасая жену! Настоящий мужчина, ничего не боится! Мэрибет догадывалась, что ей самой понадобится не меньше мужества. Она готовилась к собственному опасному пути. Кто знает, куда зайдут отношения с Венди — как все получится, а может быть, все закончится… Необходимы решительность и смелость Торка, чтобы сообщить новость родным и друзьям. Нельзя бояться. Другого выхода нет. Это — любовь.

— Мисс Монаган?

Сзади к Мэрибет подошла Кароль, директор отеля, и двое тайцев-полицейских. Девушка испуганно вздохнула.

— Что?

— С вами хотят поговорить полицейские.

Тело свело от ужаса, Мэрибет едва смогла кивнуть, не зная, чего именно бояться. После всего, что произошло. Торк? Деньги? Венди? Новости от Шейлы?

Она прошла за ними по ступеням, мимо бассейна и через вестибюль отеля к полицейской машине, припаркованной на большой стоянке. Полицейский распахнул заднюю дверь и кивком предложил девушке сесть. Мэрибет обернулась к Кароль.

— Что происходит?

— Боюсь, что-то случилось с вашим другом.

Колени подогнулись. Мэрибет ничего не понимала. Разве что-то могло случиться с Торком? Не так быстро!

Кароль подтолкнула ее в машину.

— Ничего страшного.

Дверь закрылась. Мэрибет было очень страшно. Реальность воспринималась как в замедленной съемке, точно в фантастическом рассказе.

Полицейские как будто не замечали, что творится с их пассажиркой. Они сидели спереди и слушали ток-шоу по радио. Или это была полицейская волна, но разговор больше походил на утреннее шоу на каком-нибудь развлекательном радио в Лос-Анджелесе. Ну, такие передачи, когда придурки звонят в студию и делятся своими идиотскими, невежественными мнениями с еще большими придурками, которые тоже звонят и в ответ на идиотские, невежественные заявления делают еще более глупые и идиотские (если только это возможно) обобщения, и все такое… с той только разницей, что сейчас говорили по-тайски, и Мэрибет понятия не имела, о чем речь.

Она безвольно и покорно прошла вслед за полицейскими в морг. Ее привезли в ту же больницу, провели по тому же ярко освещенному коридору, через те же двойные двери, к тому же патологоанатому с невероятно длинным непроизносимым именем.

Мэрибет не знала тайского, а полицейские едва могли сказать несколько слов по-английски, поэтому общались с ней в основном кивками и жестами. Доктор открыл один из стальных холодильников и вытащил тело. Потом откинул белый полиэтилен и показал покойника.

Первой реакцией Мэрибет было облегчение. Она тяжело дышала — но не от вида странно лилового лица Клайва, а от того, что в пакете оказался именно он, а не Торк. В жизни она еще так не радовалась мертвецам.

Полицейские торопливо зачирикали по-тайски, доктор посмотрел на Мэрибет…

— Вы его знаете?

— Да. Это Клайв. Клайв Маглтон.

Полицейский что-то спросил, доктор перевел.

— Когда вы его видели в последний раз?

— На пляже Патпонг. Он пошел в бар, сказал, что скоро вернется.

Доктор перевел ее слова полицейским, те задали новый вопрос.

— Это ваш муж? Друг?

Мэрибет покачала головой.

— Я лесбиянка.

Слова вырвались сами собой. Вот так просто и быстро Мэрибет сообщила троим непонимающим иностранцам и мертвому австралийцу, что она предпочитает секс с женщинами.

Только подъезжая к отелю, она наконец поняла, что Клайв мертв. Доктор определил, что Клайва убили: сломали ему шею. У полиции не было никаких предположений, лишь показания проститутки, утверждавшей, что она ничего не видела, потому что закрыла глаза. Полицейские и врач понимали: девчонке не хватило бы сил, чтобы свернуть Клайву шею. Вероятно, кто-то вошел в комнату и прикончил его прямо во время секса. Мэрибет задавали какие-то вопросы (потом она даже не могла вспомнить, о чем ее спрашивали), и она отвечала, как могла, но не сказала ни о Торке, ни о деньгах, ни о происходящей прямо сейчас передаче выкупа. Голова у нее кружилась. Связано ли убийство с похищением Шейлы? Или это случайность? Жив ли Торк? Мэрибет не знала, что и думать. Лишь в одном она не сомневалась: если Клайву суждено было умереть, он наверняка бы хотел, умирая, трахать шлюху из бара.

Заходящее солнце позолотило небо, подсветило оранжевые облака, окрасило воду в темно-зеленый цвет. Маленькая моторка двигалась вдоль берега, распугивая стайки птиц.

Торк думал о Шейле. Ее похитили почти две недели назад. О чем с ней говорить, когда они наконец встретятся? А если встречи не будет? Ему впервые пришло в голову, что с женой могло случиться что-то плохое. Вдруг она мертва? Может, ее били? Изнасиловали? До сих пор Торк почему-то считал похитителей этакими честными бизнесменами. Они хотели денег в обмен на Шейлу. Справедливо. Но нельзя забывать, что они — преступники. Что им помешает просто взять деньги, всех убить и пойти своей дорогой? Вспомнились истории о диких животных: они только кажутся такими милыми, однако непременно укусят, если подойти слишком близко.

Сердце бешено забилось, в горле комком застрял страх. А вдруг прав был посольский чиновник? Вдруг они возьмут деньги и запишутся в летную школу или сделают грязную бомбу? Пытаясь успокоиться, Торк крепко схватился за борт лодки побелевшими пальцами. Но похитители не похожи на террористов. Они не говорили по-арабски, не присылали властям видеозаписи, на которых заложники читают заранее подготовленное заявление для прессы, а за их спиной стоят похитители-террористы с бумажными пакетами на головах… Странные все же люди террористы: никогда не тратят денег ни на хорошие камеры, ни на профессиональную видеосъемку.

Подумалось, что вот так же он раньше дергался перед концертами. У Торка не было страха сцены, он просто нервничал, но остальные всегда над ним подшучивали. Разумеется, Стив не нервничал — еще бы, с его-то звездной болезнью! Стив обожал свет прожекторов, а рев толпы лишь подпитывал непомерно раздутое эго музыканта. И Бруно не нервничал — потому что был вечно бухой.

Торк скрипнул зубами. Просто нужно это пережить, пройти до конца. Даже если он теперь сомневался в собственном браке, это не повод бросить Шейлу в лапах преступников. Он не так воспитан.

Шейла сбросила одежду, аккуратно сложила вещи на кровати и встала под душ. Ей казалось, что она показывает представление, хотя сейчас здесь не было Капитана Сомпорна. Не сценическое выступление; нет, скорее какой-то обряд. Стараясь экономно расходовать воду, модель намылилась, чувствуя, как под струей воды кожа становится чистой и гладкой. Потом тщательно вытерлась мягким полотенцем, одним из тех, что принес для нее Сомпорн.