И не зря.

На вышках меня заметили и, наверно, с перепугу принялись молотить по самоходке из пулеметов. Охрана кордона готовилась отстреливать одиноких сталкеров, пытающихся выйти из Зоны, а вылезло оттуда вон чего. У пулеметчиков рефлекс сработал… правда, ненадолго. Когда они осознали, что ревущая двигателем ИСУ-152 летит прямо на заграждения, то стрелять резко прекратили и посыпались с вышек, как перезрелые яблоки от хорошего пинка по древесному стволу. Это правильно, потому что не прошло и минуты, как самоходка, разорвав колючую проволоку, словно тонкую паутину, снесла одну из вышек. Под гусеницами снова хлопнуло пару раз, но что для этого бронированного монстра противопехотные мины?

В общем, через кордон я проехал как сквозь мираж, будто его и не было вовсе, после чего направил ИСУ-152 к цели своего прорыва – украинскому филиалу Института аномальных зон.

Когда я в научном комплексе Захарова увидел гору мертвых тел, включая труп Андрея Краева по прозвищу Охотник и академика Захарова, хозяина научного комплекса, то мне сразу пришла в голову мысль о том, что есть в Зоне один-единственный человек, способный не только всё исправить, но и оживить тех, кто лежал в стеклянных гробах. И сейчас я ехал к этому человеку, которого ранее не раз пытался убить, и даже порой небезуспешно. Правда, потом оказывалось, что убил я не его, а лишь биологическую копию гениального ученого. А может, и его, кстати. Просто те копии были слишком уж совершенны и с успехом дублировали своего создателя на сто процентов.

Путь оказался недолгим – я так и рассчитал, чтобы вырваться из Зоны максимально близко к Институту. Поэтому минут через десять я увидел через смотровой люк серое, унылое огромное здание, специально построенное для того, чтобы изучать Зону. Правда, в последнее время наука мало кого интересовала – в отличие от артефактов, стоящих баснословных денег. Поэтому на обновление кордона деньги нашлись. А Институт, давно требовавший ремонта, уже напоминал облезлые здания Припяти, многие из которых готовы были вот-вот развалиться.

Однако я помнил, что охранным комплексом Института управляет искусственный интеллект не менее мощный, чем был у Захарова. И фиг его знает, что у него на уме. Времени разбираться с ним у меня не было – того и гляди охрана кордона очухается, вооружится РПГ-7 и примчится по мою душу. Поэтому я не стал останавливаться перед воротами, а просто снес их на полном ходу. После чего проехался по двору, судя по хрусту под днищем, раздавил гусеницами крыльцо и, выбив парадную дверь, въехал на самоходке прямо в здание.

Коридоры Института, созданного еще во времена СССР, были широченными – тогда строили с размахом. Поэтому я недолго думая свернул в нужный и поехал, порой цепляя стены краями гусениц.

Я ожидал, что охранная система Института отреагирует немедленно и пулеметы начнут поливать самоходку либо еще что-то более серьезное сработает, припасенное именно для таких случаев…

Но в Институте было тихо. Здание словно опустело. И перегораживающая коридор мощная стальная дверь в бункер Кречетова оказалась распахнутой настежь…

Странно, очень странно. Неужели и хозяина дома нету? Тогда всё, что я задумал, коту под хвост.

Но не в моих правилах бросать дело на полпути. Поэтому я заглушил двигатель самоходки, вылез наружу и, держа на изготовку автомат, пошел туда, где был совсем недавно.

На этот раз даже стальная решетка, ранее перегораживающая коридор, была поднята, поэтому я беспрепятственно вошел в роскошную гостиную, где всё было по-прежнему. Высокие потолки, зеркальные полы, большие экраны телевизоров, вделанные в стены, мягкие диваны, кофейные столики возле них…

И один большой стол посредине, за которым в мягком кресле сидел Кречетов. На нем был знакомый халат, расшитый драконами. Рассеянным и слегка мутным взглядом профессор смотрел перед собой, но вряд ли что-то видел. В левой руке Кречетова находился наполовину пустой бокал, а в правой он держал пистолет, который и не подумал направить в мою сторону. Он даже не посмотрел на меня, лишь произнес слегка развязным голосом:

– Ну что, пришли, суки? Хрен вам по всему рылу, а не Кречетов вместе с его институтом.

И довольно шустро для пьяного поднес пистолет к виску.

Но я выстрелил раньше.

Автоматная пуля, ударив по стволу пистолета, выбила его из руки, причем сделала это очень бесцеремонно. Кречетов открыл рот и удивленно уставился на свой указательный палец, вывернутый под неестественным углом.

Я забросил автомат за спину, подошел, взялся за этот палец покрепче и сильно дёрнул.

Послышался хруст. Кречетова аж приподняло в кресле от боли, и он, мгновенно протрезвев, заорал непечатным матом. Я же, отпустив палец, взял чистый бокал, плеснул себе вина – благо бутылок и бокалов на столе было предостаточно – и, поправив автомат, уселся в кресло напротив.

На этот раз вино оказалось очень приятным на вкус. Профессор же, задохнувшись, наконец перестал орать, поэтому я смог вставить фразу:

– Отменный букет, – похвалил я. – Ледяное вино, не так ли?

– Твою ж душу… Eiswein восемьдесят четвертого года, коллекционный раритет, – проворчал Кречетов, баюкая вправленный палец. – И какого хрена ты опять сюда припёрся?

– Я как бы тебе только что жизнь спас, а также оказал первую медицинскую помощь, – заметил я. – По этому поводу неплохо было б быть немного повежливее. Можно задать встречный вопрос? Какого лешего ты собрался стреляться, словно кисейная барышня, словившая свой первый фингал под глаз от ревнивого мужа.

– Ну у тебя и сравнения, – скривился профессор. – Какого лешего? Я тебе объясню какого. Вчера мне позвонили из Академии наук и сказали, что филиал украинского Института аномальных зон больше не финансируется государством и будет передан вооруженным силам, в случае если его руководство, то есть я, не выплачу все институтские долги. А это без малого восемнадцать миллионов евро.

– И куда ж ты, позволь спросить, дел такие деньги? – спросил я.

– Не твоё дело, – буркнул профессор.

– Вбухал в свой проект по созданию биологических копий живых существ из одной клетки? – предположил я. – С Захаровым соревновался, кто быстрее добьется результата?

– А и соревновался! – взвился Кречетов. – Всех сотрудников института уволил нах, всё равно эти неучи только под ногами мешались. Охрану распустил, чтоб денег сэкономить. И вот сейчас, когда до серийного производства совершенных человеческих копий остались считаные шаги, они меня выгоняют пинком под зад и всё забирают…

Профессор умолк. Похоже, до него дошло.

– Ага, – сказал я. – Теперь ты им не нужен со своими закидонами. Теперь они сами со всем справятся. Без тебя. Думаю, кто-то там наверху просчитал, что ты после этого телефонного звонка пустишь себе пулю в висок. Так и проще, и дешевле, чем брать приступом Институт, охраняемый искусственным интеллектом. И риска никакого, что во время штурма спецназ повредит ценнейшее оборудование.