Ночной цветок, значит… Принц сказал, что это воины, а вовсе не цветы. Значит, красавчик Баи не только целитель, но и мастер боевых искусств? Каким бы замечательным он ни был, принца ему не видать.

Катарина вернулась к вещам принца. Ладно, она просто запрет целителя внутри, наложив на дверь печать. Но вещи Сунлиня нужно забрать с собой, чтобы никто не увидел.

Но сначала… она должна знать, чего ей стоит опасаться.

Без зазрения совести Катарина запустила руку в его потрепанный мешок. Первой попалась странная маска, похожая на ту, которую они с Дайске слепили для марионеток. Абсолютно белое прекрасное бумажное лицо с черными бровями, черным ртом и черной линией ресниц. Внутри все было исписано полустершимися иероглифами. Видимо, маску делали из страниц какой-то книги. Зачем она принцу?

Катарина пожала плечами и отложила ее. Что тут еще? Запас еды, пустые флаконы, похожие на произведение искусства, футляр с метательными ножами, старый экземпляр «Учения», в котором не понятно ни слова, и свернутая в свиток бумага высочайшего качества. Такой любил пользоваться ее тщеславный отец, который за деньги мог получить все. Все, кроме так желанного положения при дворе и власти.

Катарина развязала шелковый шнурок и, сгорая от любопытства, развернула свиток. Внутри оказалось множество листов с непонятными чертежами. Линии, точки, символы Мертвой Алхимии и давно забытые иероглифы. Что это за странный свиток? И зачем он принцу? У него все еще было слишком много секретов от нее.

Катарина быстро спрятала все обратно.

Однажды ему придется вернуться в столицу, где ей совершенно точно не место. Интуиция подсказывала, что произойдет это уже скоро. Значит, она не должна разбрасываться ни минутой отведенного им времени.

Пора и лекарю вкусить своего запретного счастья.

Катарина собрала все самое необходимое и сложила в мешок принца.

Еще раз проверив целителя и убедившись, что теперь он точно выживет, она выскользнула из лазарета и запечатала сначала внутреннюю дверь, а затем и дверь в башню.

– Куда собрался?

Катарина резко обернулась. Позади стоял мрачный сонный Дайске. Его взгляд прошелся по тяжелому мешку и вернулся к ее лицу.

Катарина расправила плечи. С алхимиком у нее по-прежнему были натянутые отношения. Он подозревал ее во всех грехах на свете и отчаянно пытался выпытать ее прошлое.

– Как прошла охота на Создание Ночи? – Катарина проигнорировала его вопрос и направилась к себе, но Дайске преградил ей дорогу и схватил за руку.

– Никак. Мы никого не нашли.

Катарина попыталась идти дальше, но настырный алхимик продолжал удерживать ее.

– Так куда ты собрался?

– Не помню, чтобы отчитывался перед тобой.

– Надумал сбежать? После того, что натворил?

О, она знала, что в уходе Сунлиня он винил именно ее.

– Что же я такого натворил?

Дайске наклонился и тихо прошипел, обдавая ее лицо горячим дыханием:

– Я не знаю, какое заклинание ты использовал на… господине Ван Лине, но от меня сбежать так просто у тебя не получится.

Как же он ее бесил!

Катарина снова попробовала выдернуть руку из крепкой хватки, но Дайске намертво вцепился в нее.

– Если бы я сбежал, такой дурак, как ты, заметил бы это, когда я уже был бы на другом конце Ванжана.

– Хватит играть в свои игры. Думаешь, я не вижу печать на двери? Твоя алхимия такая же жалкая, как и попытки казаться аристократом. Ты можешь обмануть этих крестьян, но не меня.

Да что он к ней прицепился, в самом деле?! Катарина заметила подошедшую Сюли. Может, у нее получится отвлечь алхимика?

– Барышня Сюли может подумать, что ты пренебрежительно относишься ко всем живущим здесь…

– Мне плевать, что подумает барышня Сюли!..

Этот идиот даже не замечал, куда смотрит Катарина.

– Из всех здесь живущих лишь вы один и пытаетесь казаться важнее, чем вы есть на самом деле…

Дрожащий голос Сюли расколол морозный день на крошечные льдинки.

Дайске отшатнулся от Катарины, отпуская ее руку и оборачиваясь к побледневшей Сюли.

– Госпожа?..

Дайске бросился следом за уходящей Сюли, и Катарина воспользовалась шансом сбежать.

У крепостной стены она увидела одинокого Джуна. Из небольшого мешка, висящего у него на поясе, мальчишка вынимал горсти риса и рассыпал их по снегу. Какую опасную авантюру он затеял на этот раз? Катарина остановилась и с подозрением посмотрела на мальчугана – он опасливо осматривался по сторонам, а это означало, что его проделка – не простая шалость.

А ведь без участия Джуна не обходилось ни одно событие. Он был единственным, кто оставался на поле, когда случился Кровавый Закат. И именно он призвал ее, когда черные монахи напали в следующий раз. И Джун был единственным, кто видел таинственное Создание Ночи, которое уже успело покалечить нескольких жителей. Феникс ведь предупредил, что Король Смерти теперь в крепости и быть он может кем угодно. Хоть стариком, хоть ребенком. Почему бы не Джуном? Но Король Смерти воплотился в том, кто умер. За то время, что она здесь, серьезно болел Джун лишь однажды. У него была сильнейшая лихорадка, и Айми уже попрощалась с сыном. Но Катарине с помощью Мертвой Алхимии удалось спасти мальчишку. Может ли быть так, что в тот момент Джун отдал свое тело Королю, покинув этот мир?

Ладно, не о Короле Мертвых ей сейчас думать. Есть дела поважнее. Она так и не нашла оставшихся Слуг Смерти. Оказалось, что Минэко лишена способности творить алхимию. Она знала тысячи формул и заклинаний, но не могла использовать ни одно из них.

Для Катарины же все они были слишком трудны. Минэко была уверена, что они не поддаются Катарине от того, что она подавляет свою божественную суть, стремясь оставаться обычным человеком, хоть им больше и не является.

Катарина пыталась использовать заклинание поиска, но, так как все слуги были давно мертвы, оно не подходило. Минэко предложила применить заклинание из Мертвой Алхимии, которое могло найти хоть живых, хоть мертвых. Но все, что Катарине удалось узнать, – оба слуги постоянно перемещаются. Они появлялись то в Мертвом Лесу, то в заброшенной деревне, то около крепости. Должно быть, она все-таки сделала что-то неправильно.

Но мертвые монахи больше не нападали, жизнь в крепости вернулась в прежнее русло. Так ли нужны ей теперь Слуги Смерти? Стоит ли рисковать своей новой жизнью ради… Да она даже не знала, ради чего! Здесь, в крепости, ее жизнь была почти идеальной.

Да, она боялась. Какой прок в божественной силе, если она навсегда окажется втянутой в людские проблемы? Пусть люди сами разбираются. Сейчас она была свободна.