Шеперд вошел в комнату первым, следом за ним – Баркер, Ромеро и Тэйлор. Почти через двадцать четыре часа после моего прибытия в Игл-Крик иерархия не изменилась. Все четверо застыли, увидев останки Сэма. На них были белые комбинезоны, латексные перчатки и бахилы, необходимые для того, чтобы судмедэксперты могли отличить их от отпечатков всех остальных, кто побывал здесь.

Они не двигались с места очень долго – просто стояли и смотрели как заколдованные. Баркер адресовал очередной призыв к Иисусу. Он прикрывал рукой рот и водил головой из стороны в сторону, не веря своим глазам.

Я встал и включил фонарь, от чего все подпрыгнули от неожиданности. У Шеперда чуть не случился сердечный приступ, а Баркер, казалось, был готов выплюнуть весь свой завтрак.

– Господи, Уинтер! – вырвалось у Шеперда, уставившегося на меня из-под очков. Он сделал глубокий вдох и взял себя в руки. – Вас здесь быть не должно.

– А где я должен быть?

– Вы знаете, что я имею в виду. Это место преступления, черт возьми. Мы должны следовать протоколу, который не просто так принят. Нельзя вот так вот прогуливаться по месту преступления. Так можно все улики разрушить!

– Я сдам отпечатки пальцев и оттиск подошвы, чтобы меня можно было убрать из расследования. Ущерба не будет.

– Не в этом дело. Вы должны были подождать.

– Идите за мной. Я должен вам кое-то показать.

Мы вышли в ремонтный цех. Шеперд был очень зол, и я его понимал. Все, что он сказал, было истинной правдой. Я должен был подождать. Но никогда у меня не получалось придерживаться этого правила. Я присел у трупа Дэна Чоута и указал на записку в его кармане.

– Взгляните на это.

Шеперд присел рядом и с помощью пинцета вынул записку. Он так же аккуратно, как и я чуть ранее, развернул записку и прочитал ее. Баркер, Ромеро и Тэйлор обступили его, чтобы увидеть надпись. Тэйлор посмотрел на меня, в его глазах горело с десяток вопросов, но он держал язык за зубами. Судя по выпученным глазам и резким вдохам, все трое пришли к единому выводу. Ничего удивительного. История складывалась достаточно убедительная.

– Вы до нее дотрагивались?

– Держал за самый краешек.

Шеперд бросил на меня испепеляющий взгляд. Его рот сжался в одну тонкую линию, и каждая мышца на лице напряглась. Было похоже на то, что он борется с желанием вышвырнуть меня вон.

– Черт возьми, Уинтер, что еще вы трогали?

– Ничего, только записку.

– Я не верю, – сказал Баркер. – Невозможно, чтобы Чоут убил Гэллоуэя. Это просто нереально.

– Почему? Потому что он был скромным, вежливым и дружелюбным? Вы забываете, что серийные убийцы мастерски маскируются и сливаются с окружением. Кроме того, Чоут подходит под описание. Белый мужчина с высшим образованием.

– Вы ведь с самого начала знали, что подозреваемый – из полиции, так ведь? – в словах Баркера было слышно обвинение и много незаданных вопросов.

– Да, знал.

– Черт, – прошипел Шеперд, – какого дьявола вы ничего не говорили? – Он качал головой и гладил усы. – Что за бардак! Все вверх дном.

– Я побуду в городе до завтра, на случай если у вас появятся вопросы. А потом уеду на следующее расследование.

Я протянул руку, ожидая, что Шеперд ее пожмет. Но он просто стоял и смотрел на нее без единого движения.

– Есть и хорошие новости. У вас теперь есть не только место преступления, но и мертвый убийца. Уже хорошо, что налогоплательщики сэкономят целое состояние – не придется затевать долгоиграющий суд, а потом кормить преступника в тюрьме до конца жизни. В обиде остались только адвокаты.

Шеперд все так же стоял и смотрел на мою руку, не собираясь ее пожимать.

– Не уезжайте из города, – сказал он наконец.

Я опустил голову и направился к выходу. Тэйлор догнал меня, когда я уже практически вышел на улицу.

– Ты остаешься здесь, – прошептал я. – Следи за всеми и каждым. Я хочу знать про всех, кто ведет себя подозрительно. Может, у кого-нибудь будет нездоровый интерес к происходящему. У убийцы есть план, есть желанное развитие событий, и он будет стараться, чтобы этот план реализовался. Где-то он проявит себя, сделает ошибку. Может, большую, может, маленькую, но он ее сделает, и мы должны ее заметить.

– А вы что будете делать?

– Мы с Ханной возвращаемся к Чоуту и ищем то, чего мы не нашли в первый раз.

Мы проехали через Хортон-стрит, отвезли домой Элроя и добрались до Кеннон-стрит уже после полудня. Это была типичная жилая улица в достаточно зажиточном районе, где большая часть жителей шла вверх по карьерной лестнице, а не спускалась вниз. На компактных участках земли располагались одно– и двухэтажные дома, обшитые вагонкой. У каждого дома была терраса, на которой можно посидеть и посмотреть на мир.

С первого взгляда на лужайку перед домом можно было угадать, кому принадлежал дом. Зеленая трава, клумбы с яркими цветами указывали на пенсионеров. У них было и время, и желание бороться с последствиями длинного жаркого лета Северной Луизианы. Засохшая и недавно подстриженная трава принадлежала тем, кто работает пять дней в неделю и еле-еле находит время в выходные что-то сделать по хозяйству. Разбросанные по лужайке игрушки, естественно, предполагали наличие детей.

Мы остановились у дома Чоута. Солнце пекло даже через затемненную часть лобового стекла, температура переваливала за тридцать. Я оставил кондиционер работать, чтобы как можно дольше побыть в прохладе.

Частокол вокруг дома Чоута был побелен совсем недавно. Лужайка выглядела цветущей – трава была зеленая, подстриженная, цветы ухоженные. Гараж – в хорошем состоянии, а подъезд к дому не зарастал сорняками. Казалось, этот дом должен принадлежать пожилому человеку, а не одинокому парню за двадцать, работающему на условиях полной занятости.

Вдруг на мое колено упал банан и вырвал меня из мыслительного процесса. Ханна смотрела и ухмылялась.

– Вы с завтрака ничего не ели.

– Да что это ты все со своими бананами? У тебя доля на овощебазе что ли?

– Они полезные, в них много калия.

– Ну и что, – сказал я и хотел убрать его от себя.

– Ешьте, – приказала Ханна. – Не пойдем внутрь, пока не съедите.

Я очистил банан и начал есть. Ханна дождалась, когда я доел, и сказала:

– Идем.

Я заглушил мотор, и мы вышли. Солнце пекло даже через футболку. Было жарко и влажно, но самый пик был еще впереди. По тропинке мы подошли к главному входу в дом.

– Сколько вы с Тэйлором уже вместе?

– А это вам зачем?

– А что ты так прямо с лету встаешь в защитную стойку?

Ханна бросила на меня пристальный взгляд, и я добавил: