– В Софии, в «Гранд отеле».

– Неудивительно… Господин Варнаховский не изменяет себе, он всегда предпочитал только самое лучшее. Под какой фамилией на этот раз?

После секундной паузы Кирилл Федорович ответил:

– На этот раз он выдает себя за великого князя Николая Константиновича.

– Что?! За великого князя? – невольно вырвалось у Александра Петровича. – Да как он посмел?! – Но так же неожиданно остыл, громко расхохотавшись. – Как это похоже на поручика Варнаховского… Значит, великий князь? Ха-ха!.. Николай Константинович… Ха-ха-ха! Может, оно и к лучшему. Надо покумекать, как получше обыграть эту ситуацию. Ведь к этому самозванцу мы все равно не имеем никакого отношения, – хитро прищурился Уваров. – А как придумаем, каким образом его использовать, так обязательно отправим к нему Рачковского.

«Гранд отель» располагался неподалеку от центра города, близ турецкой мечети Баня Баши. С огромного минарета, зеленый шпиль которого протыкал небо, пять раз в день муэдзин голосисто и очень протяжно звал верующих на молитву. Так что Леониду Варнаховскому предстояло просыпаться под звонкое песнопение, с ним же и вставать.

– По воскресеньям здесь, наверное, многолюдно? – посмотрел Варнаховский на сопровождавшего его портье.

Не столь часто в гостиницу заглядывают постояльцы, способные расплатиться за номер, месячная стоимость которого равна стоимости приличного дома в самом центре Софии.

– Что вы! Народ у нас не крикливый, расходятся рано, так же и засыпают. Если будут шуметь, так на то и полиция имеется, разом всех образумит! Так что вы скажете? Вам понравился номер?

– Что ты думаешь о гостинице, дорогая? – обратился Леонид к Элиз.

– Знаешь, милый, мне все здесь очень нравится.

– Вот и прекрасно, – воодушевился Варнаховский. – Мы платим вам за месяц вперед.

Портье не сумел сдержать ликования, подсчитывая прибыль.

– Простите, а как вас записать в регистрационной книге? У нас такой порядок, знаете ли… В последние дни в городе весьма неспокойно…

– Я понимаю, – добродушно улыбнулся Варнаховский. – Запишите, как есть… великий князь Николай Константинович Романов со своей супругой.

Рот портье невольно открылся от изумления. Рука, сжимавшая перо, невольно застыла у открытой страницы. Ему показалось, что он ослышался.

– Простите, как вы сказали?

– Извольте… Великий князь Николай Константинович Романов со своей дражайшей супругой. – И, понизив голос, продолжил: – Мы здесь инкогнито, не хотим вокруг себя никакой шумихи. А то, знаете ли… Мы давно хотели посетить Болгарию – и вот, наконец, мы здесь. Это наше свадебное путешествие.

– Ах, вот оно что! Вы не разочаруетесь, ваше высочество. Как же я вас понимаю! Нам очень лестно, что вы остановились именно в нашей гостинице, в нашем городе. Вам здесь будет хорошо. Поверьте, мы сделаем все возможное, чтобы вы чувствовали себя как дома!

– Думаю, что так оно и будет. Знаете, я бы все-таки хотел сохранить инкогнито. Хотя, понимаю, сделать это будет очень трудно, – в задумчивости протянул Варнаховский. – Вчера за мной целый день наблюдали два филера из секретного отдела Департамента полиции. Один высокий и сухой, как оглобля, а другой плотной позитуры. У высокого на правой щеке черная родинка, а у того, что поменьше, – бородавка на скуле. Вы их, случайно, не заприметили?

– Никак нет, ваше высочество! – подобострастно отвечал портье, усиленно соображая, как следует вести себя с гостем столь высокого ранга. Прежде великие князья в гостинице не останавливались.

– Отрадно. Наверняка уже где-то спрятались. Обычно они стоят неподалеку от входа и дожидаются, когда я выйду, а потом топают за мной как привязанные.

– Э-э… – Следовало как-то поддержать возникший разговор, но что говорить в подобной ситуации, портье не представлял, да и слов подходящих как-то не находилось. – Полагаю, что это утомляет.

– Не то слово! – неожиданно воодушевился великий князь, широко раскрыв глаза. – Я просто шагу не могу ступить! У меня к вам имеется одна небольшая просьба… Как, простите, вас величать?..

– Станислав Борков.

– Господин Борков, как только увидите этих людей, так непременно гоните их в шею!

– Можете не сомневаться, ваше высочество, мы так и поступим!

Вытащив кожаное портмоне, Варнаховский отсчитал причитающуюся сумму и протянул ее портье:

– Возьмите.

– Премного благодарен!

– А теперь я бы хотел отдохнуть. Знаете ли, путь из России неблизкий, я и моя жена очень устали. А потом, не помешало бы смыть с себя дорожную пыль.

– Разумеется, ваше высочество, – попятился к выходу портье, – не смею вас больше задерживать.

– Почему ты назвался великим князем? – с укоризной спросила Элиз, когда за плотно закрытой дверью раздались удаляющиеся шаги портье.

– Даже не знаю, – пожал плечами Леонид. – Просто как-то пришло в голову.

Элиз слегка нахмурилась.

– У меня такое впечатление, что ты продолжаешь соперничать с Николя. Уверяю тебя, милый, для меня он в прошлом. – Элиз обхватила Варнаховского за шею. – Ты лучше всех! И мне не нужно большей судьбы, как только находиться рядом с тобой…

От любимой женщины исходило тепло. Он давно понял, что там, где находилась Элиз, был его дом, пусть даже они жили в убогости третьесортной гостиницы.

– Я тебе не говорил?.. – Леонид приобнял Элиз.

В руках любимого мужчины девушка обмякла. Вот так и стояла бы рядом с ним, не шелохнувшись…

– О чем?

– Ты именно та женщина, которую я искал всю жизнь. Не хотелось бы говорить банальности, но именно с тобой я хотел бы встретить старость. А великим князем я назвался не случайно. Не верю я немецким газетам, что пишут об антипатии болгар к русским, освободившим их от турок.

– Хочешь это проверить на собственном примере?

– Считай, что так.

* * *

На следующий день в номер Варнаховского постучали. Открыв, он увидел Всеволода Рачковского, руководителя зарубежной агентуры.

– Никуда от вас не денешься, – хмуро обронил Леонид, неприязненно посмотрев на крупную физиономию агента.

– Забываете вы о нас, вот мы и напоминаем о себе время от времени.

– Забудешь тут, – хмыкнул Варнаховский.

– Бисмарк с ног сбился, разыскивая вас по всей Европе, а вы вот где расположились…

– Да, здесь недурно.

– Канцлер очень разозлен на вас. Он считает, что вы нанесли Германии значительный экономический ущерб. Теперь его карьера висит на волоске.