Прибыли они 26 июля. Ольга выглядела хорошо, а на Хуана было страшно смотреть – изможденное, болезненного цвета лицо больного стенокардией. Как только Хуан сошел на берег, у него начались сильные боли в груди. Родители провели с Линой и Сергеем оставшуюся часть лета. Основных проблем было две – слабое здоровье Хуана и необходимость присматривать за ребенком. Ольга не соглашалась с дочерью, советовавшей прибегнуть к помощи Христианской науки, считая, что лекарства помогут мужу лучше, чем молитвы. Но и то и другое было бессильно. В августе состояние Хуана ухудшилось. Он задыхался, приступы участились. Ольга с Линой возобновили спор о методах лечения, но Ольга еще более укрепилась в скептическом отношении к Христианской науке. Один вид больного мужа опровергал утверждения дочери о ложной природе всех недугов.

Лина продолжала заниматься пением, пополнив свой репертуар главной партией из оперы Римского-Корсакова «Снегурочка». В октябре, в день ее тридцатилетия, с подачи Сергея Лина приняла участие в концертном исполнении оперы. Но вечер был испорчен бесцеремонным заявлением Лины, что Сергей ничего не понимает в пении. Композитор, сочинивший четыре оперы, был оскорблен до глубины души. Ссора затянулась до глубокой ночи. Лина припомнила мужу всех былых любовниц, включая Марию Барановскую, Фру-Фру, – бывшую актрису, вышедшую замуж за пианиста Боровского. Та любила похвастаться перед Линой, рассказывая об элитных маникюрах и прочих прелестях роскошной жизни. Дошла очередь и до писем, недавно полученных Сергеем от еще одной поклонницы. Конфликт вышел нешуточный, и Лина решила спать в эту ночь одна, но не выдержала и вернулась к мужу, испугавшись каких-то непонятных звуков за окном.

Лине нелегко было вернуть прежнюю форму, но она планировала возобновить выступления с мужем. Иногда профессиональное сотрудничество было более обременительно, чем их личные отношения, иногда наоборот. Лина получила приглашение выступить с Сергеем в Лондоне. Она исполняла песни на стихи Бальмонта, переведенные с русского на английский. Сергей отметил, что у жены улучшился тембр голоса, но остались проблемы с дикцией, несмотря на то что ее разговорный английский был безупречен. Концерт записывался в студии радиостанции BBC Radio 1. В студии присутствовали тридцать слушателей. Сергей исполнил свои пьесы для фортепиано «Мимолетности».

* * *

Прокофьевы добирались до Англии на поезде и пароме и 3 декабря прибыли в Лондон, но в Париж решили вернуться на самолете. Авиакомпания Imperial Airlines обеспечивала полеты между лондонским аэропортом Кройдон и парижским Ле Бурже на трехмоторных самолетах компании Armstrong Whitworth. Двадцать пассажиров находились в закрытом салоне, командир и второй пилот размещались в открытой кабине, оборудованной сразу за фюзеляжным двигателем. С 1 мая 1927 года авиакомпания впервые в мире ввела на линии фирменное обслуживание. Линия даже получила собственное название – Silver Wing. Самолеты, летавшие между двумя европейскими столицами, переоборудовали с большими удобствами для пассажиров. Количество мест в салоне снизили с двадцати до двенадцати, чтобы вместить буфет. Пассажиров стали обслуживать стюарды, одетые в белую форму. Впервые в практике авиапутешествий они подавали пассажирам чай и горячее питание, несмотря на трудности, связанные с турбулентностью. Рейсы выполнялись ежедневно и продолжались около 2 часов 15 минут.

Не считая покупки шерстяных пледов из шотландки, удобных в поездках, визит в Англию можно было считать неудачным. От лондонских туманов Лина простудилась и была вынуждена отменить выступление. От разочарования Лина расплакалась, поскольку напряженно готовилась к выступлению на протяжении нескольких недель. Сергей утешал, говоря, что лучше отменить выступление, чем спеть не на должном уровне. Отправляясь на студию, Прокофьев заверил жену, что они по-прежнему команда. Но он тоже был раздосадован, поскольку рассчитывал на нее, и в конце ноября – начале декабря даже прервал выступления, решив вплотную заняться творчеством. Когда после записи концерта он вернулся в их номер в отель Albemarle Court, то нашел жену в отчаянии: она упустила еще один шанс завоевать признание. Опять же из-за болезни Лина будет вынуждена отказаться от приглашения выступить вместе с мужем в Барселоне весной 1928 года.

Между тем карьера всех ее знакомых певиц шла в гору. Вера Янакопулос все еще выступала, а лирическое сопрано Зоя Лодий с удовольствием сообщала Сергею о своих успешных выступлениях по всему Советскому Союзу. Лодий исполняла «Гадкого утенка», камерное произведение для сопрано и фортепиано по сказке Ганса Христиана Андерсена. Среди зрителей были солдаты Красной армии и рабочие. Лина разучивала партии с Лодий, когда та была на гастролях в Париже. Попытки советских культурных представителей наладить отношения с Сергеем продолжались, добиться же расположения Лины они стремились по одной причине – она была его женой.

После успешных визитов в Москву, Ленинград и Украину в 1927 году советник советского посольства в Париже Иван (Иосиф) Аренс должен был организовать новые гастроли по Советскому Союзу. Он увлекался музыкой, в юности брал уроки игры на фортепиано, а его способность к языкам позволила ему служить сталинскому режиму в Париже, а позже в Оттаве и Нью-Йорке. Однако судьба сыграла с Аренсом злую шутку – в 1937 году его отозвали в Москву, взяли под арест и расстреляли, обвинив в шпионаже и участии в контрреволюционной террористической организации. Аренс пригласил Сергея в свой кабинет в доме номер 79 по улице Гренель, показал груду партитур советских композиторов и попросил, чтобы Прокофьев выбрал лучшие для будущих парижских премьер. С Линой Аренс познакомился в русском ресторане и был с ней чрезвычайно любезен, даже льстив. Когда ему представили супругу Прокофьева, элегантно одетый Аренс низко поклонился и поцеловал ей руку. Аренс пригласил Прокофьевых на официальный прием – предложение, от которого они не могли отказаться. Полученные Сергеем документы на въезд в Советский Союз были просрочены, и он опасался, что это может иметь неприятные последствия. Аренс помог ему сделать новые документы за большие деньги – 900 франков – и посоветовал использовать рубли, заработанные во время гастролей, на то, чтобы получить квартиру в Москве.

Прокофьевы познакомились с Аренсом в конце лета 1928 года, когда были на отдыхе. Они поехали на «балло» во Французские Альпы, где сняли дом, понравившийся Сергею, но не Лине. Впрочем, через некоторое время супруги решили отдыхать отдельно – Сергей предпочитал активный отдых, Лина же не могла составить ему компанию, поскольку была беременна вторым ребенком и быстро уставала. Поездка запомнилась неприятным происшествием – машина застряла в канаве и, чтобы вытянуть ее оттуда, понадобилась лошадь.

Лина плохо спала, поскольку была в положении. К тому же грозы в горах вызывали ночные кошмары и заставляли просыпаться посреди ночи. Она воссоединилась с мужем в Шамони, в летнем доме Сергея Кусевицкого и его жены Наталии, которая обожала Лину и Святослава. Сохранилась фотография, на которой изображены все четверо: дамы в платьях с рисунком, знаменитый дирижер и Линин сын в шортах. Кроме Прокофьевых и Стравинского, к Кусевицким приехал коллега из Ленинграда, музыкальный критик и композитор Борис Асафьев. Гости пили вино и ели шашлык. Говорили об имперском прошлом России; у Стравинского была аллергия на все советское, поскольку он был православным христианином и поддерживал правое политическое крыло. Утром Наталия проснулась, услышав, что кого-то тошнит, и решила, что Лина испытывает утреннее недомогание. Но это был Стравинский, получивший пищевое отравление.