Алекс получил его и несколько суток доставал свой экипаж повышенной бодростью духа и оптимизмом. Видимо, на радостях фон Строффе устроил экипажу тренировочную тревогу, потом ходовой аврал, а напоследок произнес прочувствованную речь про необходимость для человечества новых миров.

Ричард Райт, прекрасно осознавший корреляцию между письмом с Земли и настроем Алекса, вызвал его на откровенный разговор. Капитан упирался и отказывался, ссылаясь на то, что не время. Штурман упорствовал до победы, и в итоге фон Строффе сдался. Рассказал другу про письмо, объяснил, что теперь просто обязан найти подходящую звезду, чтобы назвать ее именем любимой женщины.

Райт покрутил пальцем у виска и заявил капитану, что не доверяет никому, кто не любит розы, коньяк и небо. Ибо нельзя доверять людям, для которых ценности традиционной эстетики — пустой звук. Ведь в таком случае ценности традиционной этики для них могут оказаться не менее пустыми. И о каком доверии может идти речь?

Капитан не понял друга. Они чуть не рассорились, но это было предсказуемо. Ричард плюнул на попытку переубедить романтика, а Алекс убедился в том, что дружба дружбой, а Райт окончательно превращается в брюзгу и параноика. Фон Строффе посоветовался с корабельным медиком, Гжегошем Ронеком, и попробовал убедить его в том, что у штурмана, как человека, привыкшего к точным расчетам, начинает сдавать психика при необходимости работать с абстрактными, еще не проложенными звездными трассами.

Ронек капитана не понял. Но пообещал провести с Райтом все необходимые тесты, чтобы убедиться на медицинских основаниях либо в его полной невменяемости, либо в его абсолютной нормальности. Обещание врач сдержал, первый лейтенант Ричард Райт, штурман «Дианы», оказался абсолютно нормальным. Слегка депрессивным, но это явно проистекало из размолвки со старым другом. А во всем остальном — полностью адекватным, можно было только позавидовать крепости его психического здоровья.

На Земле Энджи Валлис ничего этого не знала. Ей просто в какой-то момент начало казаться, что с фон Строффе они не пара. Совсем не пара. Ну ни на йоту. Но остатки порядочности и воспитания не давали ей просто взять и разорвать отношения, пока Алекс далеко. Она еще считала, что надо дождаться личного разговора, а потом уже что-то решать. Ведь, если честно, он славный парень, и незачем его обижать. Он же не виноват в том, что ей сейчас стало гораздо интересней найти знакомства и связи в «своем кругу», в который он никак не вписывается…

Письмо третье

«Энджи, здравствуй. Самое идиотское в данном письме то, что это внеплановый сеанс связи. Том Гаррис, наш связист, пошел на это по одной-единственной причине — ему необходимо проверить в этой системе прохождение гравиграмм.

Система неплоха, но звезда отвратительна. Нерегулярные всполохи такой силы, что оторвавшиеся протуберанцы долетают до орбиты первой из трех планет, которая и так уже довольно давно (если верить спектрометру) напоминает обугленный комок лавы. И спутников эта планетка не имеет, скорее всего, ровно по той же причине.

Впрочем, остальные три планеты с лихвой способны компенсировать недостатки первой — по данным анализаторов и скаутов, которые мы выбросили в атмосферы, там полный склад всего вкусного и полезного для человечества. Осталось теперь дождаться внутри этой системы одобрения от нашего командования, и полетим мы дальше.

Знаешь, я очень скучаю по тебе. По твоим глазам, по нежной коже твоей, по твоей улыбке… Каждый раз очень надеюсь на то, что найдем что-то, что позволит лечь на обратный курс, чертовски хочется поскорее вернуться к тебе, Энджи.

Ладно, не буду надоедать тебе своей сентиментальностью, и так все и всем прекрасно понятно. Надо идти работать, тогда шансы вернуться поскорее все выше и выше».

На Земле это письмо было воспринято без оптимизма. Мисс Валлис входила в должность после карьерного рывка, и ей было совсем не до романтики. И уж тем более не до фон Строффе с его письмами.

Ответ она писать даже и не подумала, поскольку в день получения письма ей предстояло ужинать с боссом. Собственно, ради ужина с боссом, вернее, ради шанса установить внерабочее общение на нормальном уровне, Энджи Валлис готова была не только отложить письмо до лучших времен, но и отложить все до тех же времен саму себя.

Ее карьера, начав так стремительно делать скачки, как бы намекала, что нехорошо останавливаться, надо закреплять тактический успех. Надо переть дальше, и тогда есть весьма заметный шанс на развитие. Следует превратить свое прохождение этого пути в подобие бульдозера, ровняющего площадку, и тогда можно быть уверенной в том, что это все не зря. Только тогда, когда никто и ничто не сможет ее остановить. И ведь дело не только в карьере, успокаивала себя мисс Валлис, дело в том, что вся ее дальнейшая жизнь строится сейчас.

Когда Коннор Бернстайн, ее босс, пригласил ее на ужин второй раз за неделю, Энджи начала понимать, что это все не просто так. Но отказаться не посмела.

Письмо четвертое

«Здравствуй, солнышко.

Теперь я могу тебя так называть с полным основанием — мы нашли звезду, которая будет носить твое имя! Это близнец нашего родного Солнца — желтый карлик класса G-III, и спектр ее свечения такой же. На ее орбите три планеты — примерные аналоги наших Венеры, Земли и Марса. Завтра мы опустимся на первую от звезды, которая аналог Венеры, и попробуем составить приблизительный ее атлас и карту исследований геоскаутов.

Так что теперь я имею полное право назвать тебя „мое солнышко“, а звезда эта теперь носит имя Aengie. Именно так она внесена в каталоги, по дальней связи помимо моего письма к тебе ушла официально оформленная заявка. А так как мы здесь первооткрыватели, то право поименования закреплено за нами всеми международными законами.

До скорого, мое родное солнышко! Твой Алекс».

Райт никак не мог понять, что привело его самого в черную меланхолию, когда выяснилось, что у карлика класса G-III они оказались первыми. То ли ощущение того, что теперь фон Строффе не остановить, и он на Землю полетит окрыленный, дальше трепать себе нервы об Энджи Валлис, то ли Ричарда замучили дурные предчувствия. Звезда — близнец Солнца, что само по себе маловероятно. Три планеты, одна явственно «голубого ряда». Казалось бы — вот оно, счастье. Теперь — лавры международного признания, гонорары, репортажи в Интерстаре, портреты на улицах. Не по себе было Ричарду Райту. Откровенно не по себе, и он не понимал, отчего.

Фон Строффе не замечал, что с другом творится что-то неладное. Алекса охватил зуд первооткрывателя, и с окраины системы он послал «Диану» сразу к первой от звезды планете, той, которая напоминала Венеру. Запустить геоскауты, составить атлас на основе орбитальной съемки, взять пробы атмосферы и грунта. Короче, провести рекогносцировку. Тем более что из штаба Флота дальней разведки пришло подтверждение их права первооткрывателей.

Энджи Валлис уже пару недель периодически просыпалась в постели Коннора Бернстайна и отнюдь не считала себя предательницей. Более того, ее охватывала дикая злоба на Алекса, когда она начинала задумываться о том, что происходит. Чертов наглец! Столько времени было зря потрачено, а молодость уходит. И ведь не хочет понять, что его бегство в дальнюю разведку — просто стремление показать, насколько она от него зависима. А вот фиг тебе, Алекс фон Строффе! И не буду я тебе ничего отвечать, думай что хочешь!