— прививки нужно делать не только от гриппа, но и от других болезней, благо их существует много;

— «окучивать», то есть обрабатывать, нужно только магазины, где работает простецкая, недалекая и привыкшая откупаться публика; офисы не годятся — в них слишком много умников, а некоторые еще и с медицинским образованием, да и проникать в офисные центры сложнее — кругом охранники торчат, документы требуют.

Самая главная загвоздка заключалась в том, чтобы правильно запугать прививаемых. Пугать нужно было хорошо, качественно, веско, пугать так, чтобы у них не возникало даже и мысли о том, что можно сделать прививку. Отказы непременно должны были быть стопроцентными. Так и прибыльнее и спокойнее. А то еще, чего доброго, привитые начнут стучать на непривитых своему начальству, и в результате пойдет совершенно ненужная волна.

Но как пугать? Ведь врачу положено уговаривать сделать прививку, а не отговаривать от нее. Как можно совместить ежа и ужа — уговаривать сделать прививку и в то же время отговаривать от нее? Обронить между делом: «А вот в соседнем магазине после прививки три человека в реанимацию попали»? Нет, в этом сразу чувствуется какой-то подвох: с чего вдруг врач после уговоров страшилки рассказывать начал?

От весьма соблазнительного на первый взгляд варианта «обязательные прививки по распоряжению санэпидстанции» Васильев отказался. От санэпидстанции и прочих проверяющих контор по объектам ходят одни и те же люди, с которыми часто устанавливаются неформальные отношения… Легко спалиться, ну его. Нет, лучше от поликлиники, тем более что поликлинические врачи хорошо знакомы жителям района, но не сотрудникам организаций, которые там находятся.

Нет, без страшилок никак нельзя обойтись…

«Раз так, то это должна быть такая страшилка, которую я обязан рассказывать по долгу службы! — осенило Васильева после четвертого бокала вина. — Информированное согласие!»

Добровольное информированное согласие пациента — необходимое условие для проведения любого медицинского вмешательства, в том числе и прививки. Официальные бланки, которые имелись в поликлинике, Васильев снабдил неофициальным приложением на двух листах. Пунктом первым в этом замечательном приложении значились «аллергические реакции по типу отека Квинке, могущие привести к летальному исходу вследствие удушья», а последним — острые нарушения мозгового кровообращения, вызванные спазмом кровеносных сосудов». Немного подумав, Васильев заменил многократно встречающееся в приложении слово «летальный» на слово «смертельный», чтобы народу было бы понятнее. Отредактированное приложение несколько раз прочел вслух, чтобы насладиться результатом своего труда и привыкнуть к тексту. Читать же надо как бы на автомате.

В понедельник с утра Васильев сидел на приеме, а после ходил по вызовам. Но желание опробовать идею было настолько сильным, что по дороге на вызовы он завернул в сетевой обувной магазин, благо для этого никуда не нужно было сворачивать.

Идея сработала замечательно и безотказно. Правда, хитрые торгаши попытались соблазнить доктора возможностью приобретения пары обуви со скидкой, но Васильев ответил, что обут он на пять лет вперед, а вот с деньгами у него вечные проблемы. Прозрачный намек дошел по назначению, и добрый доктор стал богаче на три тысячи рублей. Неплохо для начала.

Магазины, находившиеся на участке Васильева, принесли тридцать две тысячи дохода. Метод работал замечательно. Начинать прививочную кампанию от столбняка можно было не раньше чем через три-четыре месяца. Васильев был умным человеком и понимал, что зарываться и наглеть не стоит. Лучше расширить территорию.

Другие участки родной поликлиники он благоразумно проигнорировал, поскольку хождение по ним грозило неминуемым столкновением с коллегами и ненужными вопросами. А то ведь и выследить из любопытства могут — что это Васильеву на моем участке понадобилось? Нет, гораздо удобнее ходить по участкам других поликлиник, где его никто не знает. Москва большая, даже очень…

От развернувшейся перспективы буквально захватывало дух. Откупались в магазинах, конечно, по мелочи — давали в среднем три или четыре тысячи, но на «окучивание» магазина уходило всего полчаса или сорок пять минут, если считать вместе с перемещениями из одного магазина в другой. Меньше чем за три часа можно было срубить тысяч двенадцать-пятнадцать. Двенадцать, умноженное на двадцать, дает двести сорок тысяч в месяц! Плохо ли? Легкие деньги! Это вам не по второму участку за тридцатку в месяц бегать савраской. И безопасно! Это вам не больничными листами торговать, рискуя свободой.

Надежды полностью оправдались, даже с избытком. Первый месяц принес Васильеву двести шестьдесят семь тысяч пятьсот рублей. Прививай да окучивай! То есть не прививай. Огорчало только одно — то, что такая замечательная идея не пришла в голову раньше. Ах, сколько времени было потеряно напрасно!

В большие магазины Васильев не совался, осторожничал. Маленькие, «семейные», где работали два-три человека, тоже обходил стороной — они сами себе дирекция, откупаться не станут. Окучивал «средние», то есть обычные супермаркеты.

— Здравствуйте, ваше руководство договорилось с поликлиникой о проведении профилактических прививок! Прошу дать мне список сотрудников магазина и отметить там тех, кто работает сегодня. Где я могу развернуть прививочный пункт?

Прививочный пункт Васильев разворачивал по всем правилам. Надевал халат и тщательно-демонстративно мыл руки. Доставал из сумки одноразовую стерильную скатерть, давно уже, конечно, нестерильную, но чистую, и расстилал ее на столе в бухгалтерии (почему-то его всегда вели в бухгалтерию). Расставлял на ней все, что было нужно для проведения вакцинации. Приглашал всех сотрудников (в торговом зале обычно оставались два человека) и скороговоркой зачитывал им свое чудесное приложение. В наиболее страшных местах замедлял темп речи, чтобы лучше доходило. Если в чьих-то глазах встречал непонимание, то объяснял попроще:

— Летальный исход вследствие удушья — это когда горло распухает так, что дышать невозможно, и человек умирает. Но вы не волнуйтесь, это случается очень редко, в среднем один случай на десять тысяч. И потом, у меня с собой есть все необходимое для реанимации.

В подтверждение своих слов Васильев вытаскивал из сумки и клал на угол стола ларингоскоп[23], парочку одноразовых дыхательных трубок и пластиковый контейнер с набором ампул. Никелированный ларингоскоп действовал на публику магнетическим образом. Люди начинали прикидывать в уме — зачем доктору такая штука, и пугались. Все непонятное пугает.

Закончив свою декламацию, Васильев брал в руки список сотрудников и читал первую из фамилий.

— Я не хочу делать прививку.

Васильев недоуменно качал головой и вызывал следующего.

— Я не буду делать прививку.

Где-то на пятом отказавшемся (время было дорого) Васильев недоуменно говорил магазинному начальству: