После смерти родителей я нигде не чувствовала себя так комфортно, как в этой комнате. Моя комната. Островок настоящей Евы в огромном особняке моей лжи.

Мне так стыдно...

Сколько ещё придётся его обманывать?

Но ведь... я просто хочу оставаться рядом. Ради этого, я готова простить себе эту ложь.

А вот... простит ли он?

Вернувшись в гостиную, Эйден опустился в кресло и невидящим взглядом уставился в камин. Так он и провёл остаток дня, абсолютно игнорируя веселящуюся за его спиной компанию.

Однако к вечеру, толи шутки Рэми стали менее остроумными, толи он решил отключить своё архонтское обаяние, но девушки, одна за другой, стали переключать своё внимание на притихшего у камина бессмертного, тоскливо следившего за огненным танцем над тлеющими поленьями. Какое-то время Эйдену удавалось весьма вежливо отшивать назойливых шлюх, пытавшихся помешать его меланхолии, каждый раз сбивая с мыслей своим незваным вторжением в личное пространство. Однако любому терпению есть предел...

— Мистер Эйден, позвольте разогнать вашу тоску, — послышался томный голос за его спиной, и по плечам заскользили соблазняющие руки с кроваво красным маникюром.

Архонт, не отрывая взгляда от пляшущих в камине рыжих языков, сделал большой глоток виски.

— Чем вы желаете заняться сегодня? — у его ног возникла вторая путана, загородившая ему вид на огонь.

— У тебя задница дымиться, — холодно сказал он девушке, вынуждено взглянув на неё.

— От вашего взгляда все мои отверстия воспламеняются, — пропела она, складывая губы трубочкой. — Какое желаете опробовать первым?

Архонт раздраженно выдохнул, и, осушив стакан, с грохотом опустил его на деревянный подлокотник:

— Ну, мое дело предупредить, — он щелкнул пальцами и в тот же миг у девушки вспыхнул длиннющий лисий хвост, бравший своё начало из тугого анального отверстия, в которое была вставлена пробка.

Путаны как по команде завизжали и бросились врассыпную: кто-то от воспламенившейся задницы, кто-то к ней.

— Эд, это месть за тот раз у меня в квартире? — разочарованно выдохнул Рэми, которого бросили ночные нимфы в самый разгар прелюдии.

На девушку, визжащую у ног Эйдена, обрушилась стена воды, заливая заодно камин, и выплескивая на шикарный дубовый паркет, залу и сажу.

— Вечеринка окончена, Рэм. Больше не хочу всего этого...

— Если отставить все эти шутки, — сказал младший брат, когда девушки бросились наутёк от творящейся в этом доме чертовщины, — Эд, что с вами всеми происходит последнее время? Джей пропал, ты — сам не свой, хотел свалить к Зейну, но он тоже какой-то мутный. Это какие-то архонтские магнитные бури?

— Не знаю, Рэм. Кажется, я просто устал от... бессмертия. Боюсь, если однажды жизнь мне станет не мила... я... не смогу от неё избавиться.

— Жуть. На случай, если эта депрессуха заразна — я, пожалуй, пойду. Сорри за испорченный пол, но ты сам виноват: на кой черт ты поджег ей хвост?

— Эта идиотка закинула его в камин, я лишь ускорил процесс.

— Чуть не забыл, — уже подойдя к двери, Рэм остановился. — Джей тебе кое-что передал, — он выудил из кармана помятый листок.

Спрятав в ладони, «упаковал» его в кусочек льда, и бросил брату.

— Развлекаешься? — усмехнулся Эйден, поймав послание.

— Нужно же хоть как-то тормошить свои силы, — пожал плечами Рэм и покинул гостиную.

Эйден обдал жаром своей ладони холодный комок, и осторожно развернул отсыревшую записку:

«Похоже, у нас нет шансов противостоять этому, брат... Прости».

Глава 18

— Спасибо за заботу, братец, — усмехнулся Архонт. — И что бы это могло значить?

Оставшись в одиночестве, Эйден поднялся из кресла, и, подойдя к бару, наполнил свой стакан новой порцией виски.

Он силился вспомнить, о чем они с Джеем говорили до его исчезновения, но казалось, это все было так давно, будто в другой жизни.

«Должно быть, он о моих потерянных воспоминаниях? Или об истощении? Но эти проблемы уже не актуальны, — он тяжело вздохнул, задумавшись о том, что сейчас вообще для него «актуально». — А может речь о неконтролируемых вспышках силы? — нахмурился. — Это может быть опасно для... для смертных, которые меня окружают», — раздумывал он, неспешно прогуливаясь по комнате.

Остановившись у окна, Эйден взглянул на темнеющее небо. Вдоль видневшихся гор, то и дело вспыхивали ослепительные молнии.

— Гроза... — это погодное явление, как нельзя лучше соответствовало душевному состоянию Высшего.

Устав бороться с собственными мыслями, он потёр переносицу:

— Дубина, как там малец? — не в силах скрыть волнения, тихо спросил Эйден. — Его больше не тошнит?

— Сейчас нет, — исполнительно отозвался искусственный интеллект.

— А до этого, — напрягся Эйден.

— После того, как он вернулся в свою комнату — дважды.

— Черт, значит, он все же болен…

Вытащив из кармана брюк телефон, Высший направился в комнату слуги, попутно набирая номер знакомого врача. Очевидно, дозвониться до Джея ему вряд ли удастся:

— Добрый день, доктор Мартин. Это Эйден Артонт. У меня для вас есть пациент, — вкратце объяснив суть проблемы, он слушал подробные рекомендации врача, и, подойдя к двери, ведущей в комнату Луча, дернул ручку: — Бат, разблокировать все внутренние замки, — отодвинув от уха телефон, вполголоса сказал он кодовую фразу, позволяющую хозяину дома беспрепятственно передвигаться по особняку при любых обстоятельствах.

Замок щелкнул и Эйден, продолжая слушать врача, заглянул в комнату:

— Я понял, доктор Мартин. Удачной поездки. Тогда жду вас по возвращении.

Закончив разговор, он убрал телефон в карман, и какое-то время продолжал стоять в дверях: словно уже вторгнувшись на чужую территорию, вдруг замешкался, сомневаясь, может ли он войти.

В тусклом свете уходящего дня, он наблюдал за фигуркой, скрытой под тонким полотенцем. И пусть лица он увидеть не мог, но по размеренным ритмичным движениям хрупких плечиков было понятно, что служка спит.

В этой комнате пахло грозой сильнее, чем во всем особняке, должно быть из-за того, что окна были открыты настежь, тогда как остальная часть дома была душной замурованной крепостью. Может поэтому Архонт не спешил уходить? Хотя, когда это бессметного волновала насыщенность воздуха озоном?..