— Марин, я есть хочу.

Чихаю и смотрю на сонную мордочку Мурза, проспавшего всю дорогу у меня на животе.

— Ты не устал? — подняла я голову, глядя в черные бездонные глаза.

Вирх отрицательно качнул головой.

— Вампиры гораздо выносливее людей, — зевнул Мурз, начиная вылизываться и косясь на мелькающих меж ветвей птичек, — так что не волнуйся за них.

Киваю, пытаясь слезть с рук Вирха, и снова слышу предательское бурчание в животе.

— Пойду что-нибудь поймаю. — Хорт исчез среди стволов, вытаскивая на ходу кинжалы.

Вирх продолжил идти, не обратив на это никакого внимания.

— Эй, а мы его не подождем? — заволновалась я, так и не сумев слезть.

— Впереди будет водопад. Там и устроимся.

— Водопад?

— Слышишь звук воды?

Прислушиваюсь и неуверенно киваю.

А вскоре мы и вправду вышли на более равнинную местность, окаймлявшую мелкую речушку, падающую с уступа и разбивающуюся о камни тысячами водяных брызг. Мирно, красиво. Уютно. Меня спустили с рук.

— Я пойду за дровами, а ты сиди здесь.

Задумчиво наблюдаю за исчезающей среди деревьев фигурой.

— Мурз.

— А? — наполовину уже закопавшись в кинутый на траву мешок с провизией.

— А почему он… ну все еще со мной бегает? Он же очень гордый, я вижу. А я так откровенно отпихиваюсь…

Пушистик вылез, критически осмотрел замусоленный сухарик, мрачно откусил и пояснил с набитым ртом:

— Фамфивы вюфят… — Прожевав: — Извини. Вампиры любят лишь раз за всю вечность. Очень важно, чтобы душа любимого существа подошла идеально. Мы и не надеялись найти Вирху невесту так скоро. Но ты подошла, и теперь принц скорее застрелится, чем отпустит тебя или отдаст кому-то еще.

— Хорту, например? — мрачно.

— Неважно, — отмахиваясь сухариком от осы. — Главное, что другой стороной медали является то, что твоя душа тоже чувствует единение и уже любит его… как часть себя.

— О, жуть какая, — мрачно.

— Прости… я немного криво выразился, но суть ты уловила.

— И когда там свадьба?

— Чем раньше, тем лучше. Так что, думаю, послезавтра — самое то.

Воображение тут же нарисовало темную спальню, двухместный гроб и Вирха рядом — в семейниках и с бутылкой крови в руке.

— Еще раз сбежишь — лично в мышь превращу! — грозно. Пронаблюдав яркую смену выражений на моем лице.

Сажусь рядом с Мурзом и задумчиво киваю. Куда уж мне, убогой, бежать от счастливого конца сказки. Наверное, хорошо, что хоть не на девушке женюсь — и то хлеб.

Кстати, а где фея? Давно я ее что-то не видела. Как бы не случилось чего.

С этими нерадостными мыслями я и прилегла на траву, закрывая глаза и широко зевая. Спать не хотелось, думать — тоже. Авось все решится само.

И именно после этой мысли земля подо мной расступилась и я, ахнув, рухнула куда-то вниз.

Последнее, что помню, — горестный вопль возмущенного Мурза.

А по лесу летала странная белая птичка, пила кровь у всех подряд, орала, что она добрая фея-вампир и ищет пропавшую крестницу.

Звери мудро шарахались, стараясь не связываться с убогой.

Пытаюсь выбраться из-под каменного завала. Руки оцарапаны, колено болит, состояние — шок.

Подняв голову вверх, сумела рассмотреть тонкий лучик света, с трудом пробивающийся сквозь кромешную тьму. Вокруг — темно и пусто, камни раскачиваются под ногами, плюс душно и где-то в глубине этого каменного мешка слышен тихий писк.

Стараясь не паниковать, пытаюсь наколдовать свет. Точно! Свет. Сейчас я здесь все освещу.

Шар вспыхнул так немыслимо ярко, что подкрадывающиеся толпы чумазых личностей ошарашено застыли, щурясь и нервно глядя на застывшую в центре невысокую фигурку.

Пульсар носился под потолком, буквально отскакивая от стен, девушка смотрела на людей, удивленно приоткрыв рот.

— Вы кто? — Голос разнесся по пещере, отразился от сталактитов и вызвал к жизни протяжный низкий гул.

Существа заволновались, что-то заорали и разом бросились к ведьме, стараясь поймать и связать как можно быстрее.

Блин, колено. Споткнулась почти на ровном месте. Но меня тут же схватили за плечи, чуть ли не вбивая в камень пола, руки заломили назад, успевая обматывать ноги толстой прочной веревкой. А самый высокий и сильный — взвалил на плечо и потащил к выходу, темнеющему невдалеке.

Пульсар остался сиротливо плавать под потолком, так и не решив — стоит ли мстить за хозяйку или все же не вмешиваться, пока не зовут.

Это оказалось племя людоедов. Откуда такой вывод? Уже через десять минут плена меня, не раздевая, сунули в огромный котел, стоящий в центре небольшой пещеры. Туда довели по длинным извилистым переходам со множеством ответвлений, которые запомнить я так и не смогла. Раньше здесь, наверное, были шахты гномов, но те либо ушли, либо вымерли, а на всем готовом поселилось низкорослое племя людоедов.

Сидя в котле, хмуро соображаю: до какого именно момента стоит притворяться жертвой. Если бы хоть тело было моим… но это — нежное и нетренированное — даже поход по лесу выдерживает с трудом. Не говоря уже о полноценной драке с кучей крепких мужчин. В меня кидают овощами и корешками. Кстати, довольно грязными. Народ довольно гудит, роняя слюну.

Тот амбал, что меня нес, стоя на камне, что-то вещает, изображая руками процесс битвы с пойманной жертвой. Заинтересованно наблюдаю, высунув голову и стараясь не касаться быстро нагревающихся краев чана. Из пантомимы поняла, что грозная и страшная я — чуть не отгрызла ухо, страшно плевалась, изрыгала пламя и бегала по стенам. Последнее он изобразил особенно смешно: пытаясь запрыгнуть на пару камней у выхода и… крепко навернувшись. Смеюсь, хлопая в ладоши. Народ притих, на меня сурово посмотрели. Смущенно снова скрываюсь в котле, запоздало вспоминая об ужасе своего положения. Это нервное.

Хоть бы… ребята не опоздали. А то вода уже нагревается.

Булькает. Оно булькает!

Все. Мне надоело. Только что вспомнила еще одно заклинание, которому учил меня Мурз, а заодно что вообще умею колдовать.

Выхожу из пещеры: мокрая, дрожащая, слегка дымлюсь. Народ в пещере лежит вповалку, охая и приходя в себя. Искры все еще бегают по вздыбленным волосам, а под потолком вовсю гуляют шаровые молнии. Никого не убила, но есть меня уже не хочет ни одна зараза. Решительно захожу за поворот и вижу бегущих ко мне ребят и кота. Резко дергаюсь обратно, сердце бешено стучит в груди, глаза сияют.