3 июля 1903 года. 00:10

— Когда?

— Дуэль состоится еще до рассвета! — отчеканил британец. — Прошу предоставить своих секундантов для обсуждения правил поединка.

— А это что? — Я показал на перчатку у своих ног. — Это вы меня лично вызываете?

— Мне поручено вернуть вызов… — пафосно заявил англичанин, но при этом сильно смутился.

Мне сразу стало ясно, что фортель с перчаткой — его личная отсебятина. Либо это какие-то вывихи в британском дуэльном кодексе.

— Что-то не упомню ничего подобного в правилах проведения дуэлей. Но не суть. Ваш поступок станет предметом особого разбирательства. Но вы лично кто? Секундант?

— Нет, ваше превосходительство, — вежливо отказался англичанин. — Секундантами сэра Артура Бальфура являются сэр Ульям Черчилль и господин полковник Алан Кавендиш. Я всего лишь проведу ваших секундантов к ним.

«Мать его ети! Кто бы сомневался, что и Уинни влезет…» — ругнулся я про себя и поинтересовался у бритта:

— Ваш патрон сам собирается драться со мной либо выставит за себя другого человека, защитника?

— Лично, ваше превосходительство. Никаких замен не будет.

— Какое оружие?

— Об этом сообщат вашим людям, — отрезал посланец премьер-министра.

— Тогда какого хрена вы здесь делаете? — вспылил я. — Предоставьте сюда реального секунданта и пусть ждет на этом месте до того времени, когда я найду своих. В лишних peredastah не нуждаюсь. Вас же попрошу больше не совать нос не в свои дела и пойти прочь. Итак, вы еще здесь?

Парень едва не лопнул от злости. Видимо, он принял русское жаргонное слово «передаст» за совершенно другое.

— Мы надеемся, — злобно прошипел он, — что вы никуда не скроетесь под предлогом поиска свидетелей!..

— Слышишь, мальчик… — Я легонько ткнул британца сложенными клювом пальцами в солнечное сплетение, а потом, когда он согнулся, судорожно пытаясь втянуть в себя хоть глоток воздуха, придержал за шиворот и ласково прошептал в ухо: — Еще одно слово, и я скормлю тебе твой собственный язык. Понял? Вижу, что понял.

Похлопал по плечу, оправил ему воротник и побрел искать себе свидетелей.

На ум приходил только Александр Александрович Арцыбашев. Но захочет ли он? А кто будет вторым?

К счастью, на пути попался секретарь императора Германии. Я немедля затребовал встречу и уже через несколько минут разговаривал с Вильгельмом.

— Да, мальчик мой, — кайзер озадаченно хмыкнул, — вот это ты вляпался… Надеюсь, ты понимаешь, что тебе ни в коем случае нельзя убивать Бальфура.

— Понимаю, ваше императорское величество, — согласился я.

Вилли абсолютно прав. Все те крохи времени, что я отвоевал, пойдут кобыле под хвост. Смерть премьер-министра от моей руки поднимет дикий шум, сплотит британских либералов и консерваторов в ненависти к бурам, возбудит всю нацию и практически на сто процентов станет поводом для немедленной войны. И плевать островным обезьянам на то, что это была дуэль.

— Я с удовольствием сам стал бы твоим секундантом, но не могу, — с искренним огорчением продолжил кайзер. — Чертов титул императора накладывает на меня определенные ограничения. Опять же политический момент не позволяет вмешиваться Германии. Но!!! — вдруг пафосно воскликнул он. — Я верю в тебя мальчик мой!

«Чтоб тебе больше ни одна баба не дала… — мысленно пожелал я германцу. — Двуличная ты сволочь».

В общем, от немцев пришлось уйти несолоно хлебавши. Немного поразмыслив, я направился к американцам. Один из охранников вызвал ко мне Артура О’Брайна.

— Без вопросов, Майкл, — быстро согласился ирландец. — Я только уведомлю своего шефа. Но не беспокойся, даже если он запретит, я немедля выйду в отставку.

К счастью, Рузвельт не запретил. Но в отставку Артура все-таки отправил. Но только на сегодняшнюю ночь, чтобы тот выступал за меня как частное лицо. И точно так же, как Вильгельм, напомнил, что Бальфура ни в коем случае убивать нельзя.

М-дя, положеньице, мать его так растак…

Следующим на очереди стоял Арцыбашев, но до него я не дошел. Меня догнала незнакомая девушка и, отчаянно запинаясь, затараторила на французском с явным латиноамериканским акцентом:

— Наконец-то я вас нашла! Сеньор Мигель, сеньор Игл, вам необходимо срочно встретиться с сеньорой Клеопатрой Бергкамп!

— Что случилось?! — подозревая очередной подвох, гаркнул я, невольно перепугав посланницу.

Как очень скоро выяснилось, чертова девчонка тоже нарвалась на дуэль.

Посланница привела меня в одну из комнат замка, где уже находились несколько женщин, в том числе и Клеопатра.

— Какого черта?! — заорал я, едва сдерживаясь от бешенства.

— Фи… — строго прикрикнула на меня пожилая, но все еще очень красивая дама, явно латиноамериканка. — Что за манеры, сеньор Игл?

— Простите, мадам. — Я взял себя в руки и вежливо поклонился. — Простите, я просто вне себя…

— Я вас понимаю, — величаво кивнула дама. — Мужчины неимоверно экспрессивны, когда дело касается женщин, которых, потворствуя своему тщеславию, вы считаете слабым полом. Но прошу простить и меня… — Она элегантно присела в книксене. — Жануария Родригеш Алвеш, супруга президента Бразилии.

Второй секунданткой оказалась еще одна супруга, только президента Уругвая, Матильда Пачеку Батлье-Ордоньес.

На мой молчаливый удивленный вопрос президентши единогласно рассмеялись.

— Когда речь идет о женской чести, нам дела нет до наших напыщенных муженьков, мы сами себе хозяйки. Женщины — вне политики!

Удалось перекинуться парой словечек и с Клеопатрой.

— Что? — огрызнулась она. — Я не могу молчать, когда оскорбляют мой народ! Я не меньшая патриотка, чем ты! Эта сучка просто вынудила меня.

— Девочка права, — вступилась за Клео Жануария. — Она поступила совершенно верно. Эта англичанка вела себя просто омерзительно и единственным способом отстоять свою честь оставался только поединок.

«Этой англичанкой» оказалась жена какого-то высокопоставленного хрена из правительства Бальфура. Я облегченно вздохнул, так как был почти уверен, что соперницей Клео стала Франсин. Облегченно, потому что сладкая парочка из Уинни и его жены должна жить долго и стать именем нарицательным предательства.

— На чем хоть состоится дуэль?

Ответ убил меня почти наповал.

— Начнут на охотничьих плетях! — коротко и жестко ответила уругвайка. — Но допускается все, да тех самых пор, пока одна из дам не попросит пощады или не потеряет возможность продолжать поединок.

Плети? Охотничьи плети, черт побери! Сплетенная из сыромятных ремешков хрень со стальными прожилками и такими же наконечниками? Порой гранеными и шипастыми. Да ими волкам хребты перешибают, а женскую кожу так вообще в клочья порвут! Твою же кобылу в дышло, совсем бабы сбрендили!.. Впрочем, где-то я читал, что женщины во все времена — от Римской империи, Средневековья и до нынешнего момента дрались едва ли не больше мужчин. Нам до женской кровожадности и свирепости — как до Пекина в известной позиции. Пенни тоже рассказывала, как они с подружкой устроили дуэль на столовых вилках. У нее шрам до сих пор просматривается на внутренней стороне предплечья. Идиотки гребаные…