Вот это политика! Старейшины галаадские искали доблестного воина, а обрели умеренного среброустого дипломата, предпочитающего обходиться без войны и кровопролития.

К несчастью, железной логики одной стороны оказалось мало, чтобы предотвратить войну. Царь аммонитян понял, что дипломатическими переговорами мало чего добьется, и потому наточил свой меч. Однако Иеффай его опередил. Воин в нем взял верх, и он опередил аммонитское войско, вторгся на аммонитскую территорию и «поразил их поражением весьма великим». Быстрота, с какой Израиль атаковал, и глубина вторжения на вражескую территорию явно указывают, что Иеффай держал этот план в голове еще во время переговоров, не будучи убежден в их успехе. Приготовившись к любому исходу, он тем не менее разгромил врага.

Интересно отметить, что Иеффай не стал захватывать аммонитскую столицу. Может быть, у него не имелось достаточно сил для этого, а может быть, он не хотел эскалации военных действий после того, как его ограниченная операция увенчалась полным успехом. А взял Аммон-Амман и развернул решающую войну с аммонитянами и их союзниками царь Давид сто лет спустя. Давайте теперь рассмотрим события, которые обеспечили casus belli высокочтимому царю Давиду.

Из Второй книги Царств следует, что аммонитский царь Наас и Давид были добрыми друзьями и, когда Наас скончался, Давид отправил посольство выразить соболезнования его сыну, царевичу Аннону, наследовавшему ему. Однако советники Аннона заподозрили послов Давида в шпионаже, в намерении высмотреть укрепления столицы, и изложили свои подозрения молодому царю. Аннон арестовал изумленных членов дипломатической миссии «и обрил каждому из них половину бороды, и обрезал одежды их на половину, до чресл, и отпустил их». И вот, сверкая ягодицами, щеголяя бородами в панковском стиле, они в таком потешном виде возвратились домой, понимая, что «очень обесчещены». Давид распорядился, чтобы они оставались в Иерихоне, пока их бороды не отрастут снова и они не смогут появляться на глаза цивилизованным людям. Все происшедшее было глубочайшим оскорблением царскому посольству, а значит, и самому Давиду, и всему царству.

С этого момента события стали нарастать, как снежный ком, и никто не попытался остановить лавину. Когда аммонитяне поняли, что «сделались ненавистными для Давида», они наняли десятки тысяч пеших сирийских воинов, чтобы противостоять неминуемому нападению. Давид, едва получив известия об этой мобилизации, тут же отправил Иоава на войну во главе войска. Не было ни обмена нотами, ни предложения посредничества, ни челночной дипломатии. Вот так карательная экспедиция для преподания урока аммонитянам и воздаяния за издевательства над послами переросла в полномерную затяжную войну. В сражениях погибало много израильтян и еще больше — их врагов. Войско Иоава разгромило сирийские и аммонитские войска, захватило столицу и другие города и беспощадно расправлялось с местным населением. Причиной же этой кровавой бани была — если вы еще не забыли — всего лишь парочка мини-юбок. Но кто про это помнил? С течением времени первопричина войны полностью изгладилась из памяти и политических и военных вождей, как доказывает призыв Иоава в ходе особенно яростной битвы: «Будь мужествен, и будем стоять твердо за народ наш и за города Бога нашего». Это не случайный выкрик в пылу сражения. Это смена целей войны: то, что началось как карательная экспедиция за оскорбление, превратилось в священную войну для защиты отечества.

Давид, конечно, никак не мог спустить Аннону глупейшее оскорбление его послов. Ни один ответственный глава государства не посмотрел бы на такое сквозь пальцы. Но Давид мог послать ультиматум, требуя немедленных извинений и компенсации униженным послам. Тогда он и Аннон могли бы выкурить трубку мира и поклясться в вечной дружбе. Или он мог бы захватить какой-нибудь аммонитский отряд и обрезать их одежду по плечи. Но начинать войну такого размаха было чистейшим безумием. Инцидент, ставший ее причиной, никак не был последней каплей в напряженных отношениях между двумя царствами. Наоборот, отношения между ними до этого момента были расчудеснейшими.

Эти две войны с аммонитянами интересны страшной ценой, которую оба вождя заплатили за свои действия. Давид оказался запятнанным адюльтером и убийством в результате знаменитой истории с Вирсавией и ее мужем Урией Хеттеянином. Во время осады Аммона, пока Урия сражался у ворот этой столицы, Вирсавия приняла свою знаменитую ванну на крыше, и Давид позаботился, чтобы он не вернулся с войны живым. В наказание Бог убил первенца этой пары. Более того, восстание любимого сына Давида Авессалома и последовавшая его смерть были тоже расплатой за давний грех, как предсказал пророк Нафан.

Иеффай же заплатил цену еще ужасней. Отправляясь на битву с аммонитянами, он дал обет Богу: «Если Ты предашь Аммонитян в руки мои, то, по возвращении моем с миром от Аммонитян, что выйдет из ворот дома моего на встречу мне, будет Господу, и вознесу сие на всесожжение». Когда Иеффай вернулся с победой, его единственная дочь вышла «на встречу ему с тимпанами и ликами». Два месяца бедная девушка оплакивала в горах свое девство, после чего ее отец исполнил свой страшный обет и принес жуткую жертву, вновь и вновь запечатлевавшуюся художниками.

Традиция восславила царя Давида и по праву и нет. Иеффай же всегда подвергался жестокой критике. Из-за своей матери он получил прозвище «ветка смоковницы», что на иврите значит «подлый человек». И его считали полным невеждой. Я даже удивляюсь, как еще его не прозвали «судьей хреновым». Ничто не помогало, ни его политическая прозорливость, ни военные победы. Его блудница-мать и его недостойные дружки уничтожили его шансы на посмертную славу. Но нет сомнений, что последний гвоздь в его гроб вбило принесение в жертву дочери. Мудрецы были готовы до кровавых мозолей на пальцах выискивать оправдания Давиду в истории с Вирсавией в полном противоречии с библейским текстом. Ну а для Иеффая не нашлось ни одного доброго слова. Ни разу, ни единого. А это несправедливо. История дочери Иеффая, бесспорно, вызывает ужас, но сейчас наша проблема не в принесении в жертву дочерей. В жертву мы приносим наших сыновей.

Итак, войны с аммонитянами Давида и Иеффая дают нам разные уроки. Casus belli — не всегда результат объективного положения вещей, в неменьшей степени он зависит от личности лидера, который посылает наших сыновей на войну.