Он никак не мог забыть об унижении Полетты, и, вновь переживая его, у него становилось горько на душе. Хлыщ-гвардеец появился в жизни сводницы в самое тяжелое для нее время. По долгу службы он прекрасно знал, что жизнь в столице королевства подталкивает простого солдата к распутству. Каков бы ни был престиж мундира, французские гвардейцы никогда не шиковали, а потому многие начинали искать различные пути и способы для выживания и поправления своего материального положения. Самые соблазнительные и самые удачливые предлагали себя в качестве друга сердца статисткам из Оперы, находившимся на содержании, излишки коего они с удовольствием проматывали. Другие, менее удачливые, мошенничали по мелочам, вынюхивая удачный случай. Этих трутней особенно влекли дамы пожилого возраста.

Самое загадочное заключалось в том, что Полетта, великий знаток такого рода историй, позволила охмурить себя и превратилась в жертву одного из гарнизонных любителей поживиться за чужой счет. Поднимаясь по улице Сен-Флорантен, Николя вздохнул: наиболее отчаявшиеся солдаты тайно просили милостыню, а некоторые, утонув в долгах, кончали счеты с жизнью. Записи квартальных комиссаров пестрели сообщениями подобного рода.

Он надеялся, что сведения о Киске, полученные от Полетты, позволят найти ее и узнать, что на самом деле произошло в доме Лавале. Прежде чем сбежать, девица наверняка успела заметить нападавших, а главное, верзилу в синем плаще, о котором упомянула привратница в доме Лавале.

Добравшись до улицы Сент-Оноре, он направился в модную лавку Розы Бертен. Двигаясь вдоль фасада монастыря фельянтинцев, он, как всегда, полюбовался его порталом, украшенным барельефом Генриха III, принимающего депутацию монахов-основателей монастыря. В прошлом здесь выстраивалась длинная очередь к хирургу; назвавшись именем покровителя своего искусства, он успешно принимал страждущих. Сей Косма прославился как чудесный окулист, но главной его заслугой почитали дробление камней и выведение песка из мочевого пузыря. Со времен Амбруаза Паре не было такой легкой, как у него, руки, способной вытащить, вырезать или раздробить убийственные камни.

Не довольствуясь лечением и исцелением высокопоставленных клиентов, он часто оказывал помощь бесплатно, словно святой бессребреник, любому, кто приходил к нему с жалобой на камни в почках, и его стали почитать воплощением былых чудотворцев. Брат Косма делал свою выгоду, а монастырский аптекарь пользовался его щедротами. Он поставил дело на широкую ногу, превратив свой дом в место, куда приходили не только страждущие парижане, но и иностранцы. Богатые способствовали процветанию его дела, а бедные предоставляли ему возможность набивать руку и совершенствоваться в своем искусстве.

Завидев впереди сбившиеся в кучу кареты и фиакры, он понял, что приближается к храму граций. Высившиеся вокруг новые дома, казалось, источали роскошь и благополучие. На яркой вывеске огромными буквами сверкало: МОДИСТКА КОРОЛЕВЫ. Пока солнце Версаля не коснулось ее своим лучом, Бертен была скромной лавочницей с набережной Жевр и продавала дешевые модные штучки женам проживавших в окрестных кварталах буржуа. Доверие и покровительство королевы, а также клиенты из самых высших слоев общества побудили модистку обосноваться на улице Сент-Оноре, где сосредоточилась торговля предметами роскоши. В ее роскошной модной лавке под вывеской «Великий Могол» сложился своеобразный филиал двора.

Едва Николя переступил порог, как его окутали ароматы женских духов и оглушило шуршание шелка и пышных юбок. Лавка, обустроенная по последней моде, напоминала одновременно и салон, и будуар: только дамаст, узорчатый атлас, бархат и кружева. Портрет жрицы этого храма рядом с портретами королевы и других коронованных особ Европы придавали заведению парадную торжественность. Николя крутил головой во все стороны, восхищаясь позолоченным кессонным потолком; зеркала из богемского стекла в богатых рамах множили до бесконечности изящные силуэты покупательниц. Молодые женщины, специально нанятые из-за своих точеных фигурок, суетились, без устали обслуживая покупательниц. Заметив, что он является единственным мужчиной, он смутился. Присутствие ничтожного субъекта привлекло внимание Розы Бертен; бросив уничтожающий взор на старый плащ посетителя, последствие великодушного поступка Николя по отношению к Эмилии, она обратилась к нему со снисходительной иронией:

— Сударь, вы, случаем, не ищете одну из присутствующих здесь дам? Нет? Так я и думала. Мне придется напрячь все свое воображение, чтобы догадаться, каково же ваше занятие. А вы, случаем, не поставщик? Торговец перьями? Гофрировщик?

Прежде чем дать ответ, он немного понаблюдал за ней. В ней все было соразмерно: не красавица, но и не дурнушка, доброжелательность, тесно переплетенная с надменностью по причине горделивого сознания своей влиятельности.

— Может, вы явились сообщить мне о прибытии принца де Гемене, который должен забрать только что поступившую механическую куклу? — не получив ответа, вновь приступила она к расспросам. — О такой кукле можно только мечтать: ребенок, которому она достанется, сможет причесывать ее, одевать, а кукла будет двигать руками и ногами! Нет? Опять не угадала?

Он с улыбкой поклонился.

— Хотя я и бретонец, но я не имею отношения к принцу де Гемене. Не пригласите ли вы меня в менее людное и шумное помещение?

Раздражение тенью пробежало по лицу Розы Бертен.

— Откуда, сударь, откуда такие странные предложения? Сударь, вы?..

Чтобы шепнуть ей на ухо, ему пришлось наклониться.

— Маркиз де Ранрей, королевский следователь по особо важным делам.

— О-о! Но какие у меня могут быть дела с?..

— Самые разные, сударыня. Я разговаривал с госпожой Кампан и другими лицами по поводу поддельных долговых расписок. Они направили меня к вам.

Она молча повлекла его за занавес, за которым скрывалась дверь; лестница в несколько ступеней привела их на крошечные антресоли, куда через небольшое витражное окно проникал слабый свет. На полу валялись образцы тканей, рядом стоял манекен с надетым на него готовым платьем: оставалось только украсить его. Модистка машинально поправила несколько складок и вытащила несколько булавок.

— Сударыня, перейдем к цели моего визита. Вы стали объектом мошеннических махинаций некой Каюэ де Вилле. Что вы можете мне об этом рассказать?

— Так это вы тот самый «Компьеньский рыцарь», что спас прекрасных дам, потерпевших кораблекрушение?

Он не ответил, возмущенный до крайности столь близкими отношениями королевы со своей модисткой. Ведь если этот случай станет известен недоброжелателям королевы, он быстро превратится в пикантный анекдот и под пером тех, кто издает рукописные новости, немедленно расцветет массой ненужных подробностей. Молодая женщина почувствовала, что тон ее перешел границу дозволенного, и отступила.

— В самом деле, эта особа, о которой я могу много сказать, передала мне заказ на украшения и драгоценности и, не имея возможности их немедленно оплатить, вручила мне векселя, подписанные рукой дамы, о которой мы говорим.