Для повседневной работы с правителями аравийских княжеств и с шейхами племен Прибрежной Аравии англичане создали сеть постов политических агентов: в Маскате (1758–1971), Манаме (1816–1971), Шардже (1823–1953), Эль-Кувейте (1899–1961), Дохе (1949–1971), Дубае (1953–1971), Абу-Даби (1957–1971) и в Оманском анклаве Гвадар (на территории нынешнего Пакистана, 1863–1958). Задача агентов состояла в защите там британских интересов; в мониторинге текущей ситуации; в сборе сведений о расстановке сил в правящих семействах, племенах, ключевых родоплеменных и торговых кланах; а главное — в склонении арабов Аравии к заключению с Англией всевозможных договоров и соглашений, ставивших их в зависимость от Британской империи.

В 1821 г. англичане сформировали и ввели в выстраиваемую ими систему контроля над районом Персидского залива специальную военно-морскую эскадру — для патрулирования вод Персидского залива. Во времена парусного флота она состояла из 5–7 шлюпов, а начиная с 1860-х годов, с появлением пароходов, — из 2–4 отменно оснащенных военных судов (10). Штаб-квартира высшего морского офицера эскадры размещалась вначале на острове Кешм (18231911). Затем — на острове Хенгам (1911–1935), в том же Ормузском проливе, а потом — на Бахрейне, в Рас-эль-Джуфайре (1935–1971).

Суть британской политики в Персидском заливе в конце XIX — начале XX столетий заключалась в том, чтобы не допустить открытия там военной базы кем-либо из противников и соперников Англии из числа крупных европейских держав. Четко и недвусмысленно ее сформулировал в 1903 г. лорд Лэнсдаун, британский министр по иностранным делам. Мы, заявил он, «будем рассматривать создание военной базы или укрепленного порта в Персидском заливе любой другой державой, как очень серьезную угрозу британским интересам; и будем противиться этому всеми имеющимися у нас средствами» (11).

В период с 1880-х по 1930-е годы усилия британцев в зоне Персидского залива фокусировались на том, чтобы не допустить доминирования в этой части мира ни одной другой державы, кроме Англии; не позволить никому приобрести там какие бы то ни было привилегии, будь то военно-политические, либо торгово-экономические (12).

Надо сказать, что, находясь под покровительством британцев, надежно защищенным себя шейх ‘Абд Аллах, правитель Катара, не чувствовал. И в первую очередь — от своих ближайших соседей, от Неджда и Бахрейна, от помыслов и вожделений в отношении Катара ваххабитов во главе с их решительным и деятельным предводителем Ибн Са’удом и правящего на Бахрейне семейства Аль Халифа. Так, за то, чтобы эмир Ибн Са’уд не вмешивался в дела Катара, шейх Абд Аллах ибн Джасим продолжал ежегодно платить ему примерно $ 30 000 (12*).

Неспокойной была тогда обстановка и в самом Катаре. Племена отказывались вносить установленные для них взносы в казну. Имелись недовольные и среди членов правящего семейства Аль Тани, которые плели интриги против шейха ‘Абд Аллаха.

Главными источниками доходов и финансовых поступлений клана Аль Тани, необходимых для управления делами в Катаре, по-прежнему выступали в то время торговля, в частности жемчугом, и таможенные сборы. В войнах и конфликтах с соседями род Аль Тани традиционно опирался на племена, в том числе на такое крупное и влиятельное, как бану хаджир. Но оно присягнуло на верность Ибн Са’уду, эмиру Неджда, и тем самым серьезно ослабило военные возможности правителя Катара.

Вопрос об обеспечении внутренней безопасности и защиты Катара от внешней угрозы приобрел повышенное звучание. И шейх ‘Абд Аллах пригласил английского политического резидента в Персидском заливе посетить Доху — для встречи и конфеденциальной беседы. Когда тот прибыл (должность эту исполнял тогда подполковник Артур Прескотт Тревор), то шейх ‘Абд Аллах изъявил желание уточнить, на какую защиту он мог бы рассчитывать от англичан. Прямо спросил, получит ли он от них помощь, если против него выступит, скажем, одно из племен Катара? Что конкретно он может ожидать от британцев, если воспротивится вдруг его власти какой-нибудь из районов Катара, или попытается отобрать у него бразды правления один из 12-ти его братьев, к примеру, старший брат Халифа? Каковы будут действия англичан в случае возникновения угрозы Катару со стороны ваххабитов? При этом заметил, что в отношениях с Ибн Са’удом он пытается не допустить ничего такого, что могло бы вызвать даже недовольство предводителя ваххабитов, не говоря уже о появлении у него чувств ненависти и враждебности, и что это ему пока удается. Но времена в Верхней Аравии неспокойные, и всякое может случиться. А посему он должен точно знать, какой будет помощь англичан, если что-то пойдет не так.

А. Тревор ответил, что если на шейха нападут ваххабиты, то единственное, на что он может рассчитывать, так это на предоставление ему помощи Англией по дипломатическим каналам. И пояснил, что это и есть суть ст. XI договора о протекторате, в которой говорится о «должных услугах» правителю Катара со стороны Англии в случае угрозы ему с суши. Если же возникнет угроза изнутри Катара, в том числе в лице братьев шейха ‘Абд Аллаха, то британское правительство, как он полагает, едва ли сможет вообще чем-либо ему помочь, так как во внутренние дела арабов, находящихся под протекторатом Англии, оно старается не вмешиваться.

После обсуждения данного вопроса шейх Абд ‘Аллах информировал А. Тревора, что нуждается в займе, а также хотел бы получить от англичан пару пушек в целях усиления защиты столицы. Отметил, что из-за сложной экономической ситуации и падения доходов от таможенных сборов возвратить заем в обозримом будущем едва ли сможет, и был бы признателен британскому правительству за предоставление безвозмездной финансовой помощи. Услыхав это, А. Тревор на тему о займе разговаривать вообще не стал, и перешел к вопросу о поставке пушек. Понимая, что на какую-то уступку шейху, но пойти все же надо, обещал, что незамедлительно информирует о его просьбе английскую администрацию в Индии. Так и поступил. В депеше указал, что если бы удалось изыскать пару хотя бы устаревших и изношенных орудий, то это усилило бы военный потенциал шейха и его возможности как в плане поддержания мира и тишины в Катаре, так и в целях обеспечения защиты столицы от угрозы извне. Ответ, полученный им, заслуживает того, чтобы о нем упомянуть. Звучал он примерно так. В случае, если шейх ‘Абд Аллах обязуется перекрыть контрабанду оружием, идущую через его удел, то в благодарность за это английские власти могли бы позитивно рассмотреть вопрос о выделении ему в качестве подарка двух отслуживших уже свой срок пушек с холостыми снарядами, предназначенными для церемониальных целей.

Спустя месяц шейх ‘Абд Аллах предпринял еще одну попытку добиться от англичан хоть каких-то гарантий в плане обеспечения его безопасности. Отправился в этих целях на Бахрейн, для продажи, как сказал, жемчуга, а на самом же деле — для встречи и беседы с тамошним английским политическим агентом, в сферу деятельности которого входил тогда и Катар. В ходе состоявшегося разговора заявил, что именно действия Ибн Са’уда по расшатыванию обстановки в Катаре и подвигли его в свое время к тому, чтобы встать в под протекторат Англии. Теперь же он хотел бы известить англичан о том, что Ибн Са’уд, положивший глаз на Катар, пытается сплотить всех недовольных им членов правящего семейства, дабы их руками отобрать у него власть и подмять под себя Катар. Отметил, что с учетом всего сказанного он подумывает о том, чтобы предпринять ряд мер по укреплению своей власти, и потому хотел бы знать, на какую помощь он мог бы рассчитывать со стороны англичан. Уточнил, что планирует, в частности, организовать морской набег на несколько приморских поселений Катара, воспротивившихся его власти и отказавшихся от уплаты установленных для них взносов в казну. И все это, конечно же, — не без участия Ибн Са’уда. Подчеркнул, что, готовясь к набегу, он счел должным выяснить, обличат ли его англичане в данном конкретном случае в нарушении договоренностей о соблюдении тишины и мира на море. Добавил, что хотел бы знать и то, придут ли они ему на помощь, если в ответ на его набег на эти села проживающие в них племена предпримут ответные действия, и, получив поддержку со стороны ваххабитов, а, возможно, и при их участии, нападут на Доху с моря. В конце беседы, высказав мнение о непредсказуемости дальнейшего развития обстановки в Катаре и вокруг него, обратился к политическому агенту с просьбой, чтобы Англия признала его сына Хамада преемником власти в Катаре, что стреножило бы действия его противников среди членов семейства Аль Тани.