Эти сцены из «Бондианы» всегда остаются для меня недостижимым идеалом, потому что из всех правил ресторанного этикета я помню только то, что вилку нужно держать в левой руке, а бифштекс в правой.

Что касается проявлений истинного гурмана, то я умудряюсь каким-то непостижимым образом принести с собой, даже в самый элитный ресторан, привычки завсегдатая какой-то низкопробной забегаловки, потрясая официанта полным незнанием меню и считая, что главное блюдо в любом меню – это кетчуп.

К примеру, мою жену почему-то возмущает, что я, с невинной улыбкой, пытаюсь прояснить у двух японцев за соседним столиком, что именно они заказали, и потом говорю официанту, чтобы он принес мне «вот то, что у них на тарелках».

Но я не могу с собой ничего поделать. Более того, я считаю, что веду себя как настоящий мужчина, который не тратит время на поиск подходящего соуса к копченой гусиной грудке, а заказывает большой кусок мяса на кости и грызет его, сопровождая процесс довольным урчанием.

Так что, если говорить о моих попытках в ресторане выглядеть как-то естественно, то все они были неудачны.

Однако известно, что изобретательный человек обязательно найдет виновного в своих бедах. Я тут не исключение. Насмотревшись триллеров, где кровавые маньяки объясняют, что они совершают свои злодеяния исключительно потому, что в детстве испытали стресс, облившись горячей манной кашей, я осознал, что в моих ресторанных неудачах виновен стресс, который я испытал, находясь в Америке.

Это была жуткая история, и произошла она в городе Денвере, штат Колорадо.

Мой денверский приятель спросил меня, бывал ли я когда-нибудь в настоящем американском стейк-хаусе. Я честно ответил, что не бывал и буду рад там побывать, особенно если меня угостят.

Мой приятель был состоятельным человеком, у него был «Мерседес»-кабриолет и зубная практика, поэтому кусок мяса его не разорял.

Мы договорились, что он заберет меня из гостиницы в семь вечера и повезет в лучший стейк-хаус города, в котором, кроме прекрасных стейков, живут еще и прекрасные традиции.

На мой вопрос, а что это за традиции, приятель ответил, что нужно надеть костюм и галстук – без них туда не пустят.

Такой поворот событий меня несколько озадачил, ибо костюм в этой поездке у меня был один, а жирных пятен на этом костюме во время любого обеда я привык оставлять много.

Об этом моем свойстве оставлять пятна на одежде можно написать поэму.

Она заключается в том, что, объятый ужасом, я вначале тщательно прилаживаю индивидуальную салфетку к своей груди, чтобы предотвратить появление центрального пятна.

Это пятно обязательно в моей ресторанной программе.

Еще ни разу мне не удалось избежать его, хотя сам момент его посадки на дорогую рубашку всегда неуловим – такое ощущение, что за столом мне дают какое-то снотворное и, пока я сплю, какие-то злодеи прокатывают по мне центральное горячее блюдо.

Интересно, что форма пятна всегда соответствует содержанию тарелки.

Если я ем шашлык, то пятно имеет продолговатую форму с несколькими утолщениями, а если спагетти с морепродуктами, то пятно представляет собой широкую расплывчатую синюю ширь с цветными равномерными вкраплениями.

Видимо, синяя ширь – это море, а вкрапления – это морепродукты, пока они еще были живыми.

Самое интересное, что появление центрального ресторанного пятна огорчает только меня. Жена смотрит на это снисходительно, так как дома всегда есть большой запас мощных пятновыводителей.

Теща заявляет, что в пятне проступают не столько море и морепродукты, сколько мое пролетарское происхождение и отсутствие ресторанной культуры.

Что касается Кати и Саши, то они всегда радуются появлению центрального пятна, потому что тут же, за ресторанным столом, начинают увлекательную игру «Угадай образ».

Смысл игры в том, что нужно придумать наибольшее количество предметов, на которые мое пятно похоже.

Таким образом, скучное сиденье за ресторанным столом в ожидании официанта превращается в веселую научно-популярную игру, развивающую детскую фантазию не хуже какого-то канала «Дискавери».

Никогда не забуду, как сорок пять минут ожидания чая с чизкейком в каком-то дурацком ресторане превратились в увлекательную игру «По следам легенды!».

Пока полумертвый официант ползал по залу, видимо в поиске чайной плантации, я успел рассказать пораженным детям о Минотавре – древнегреческом чудовище с телом человека и головой быка, которого Минос скрывал в Кноссийском лабиринте, куда Минотавру бросались на пожирание преступники, а также присылаемые изАфин семь девушек и семь юношей.

– А иногда, – тут я делал страшные глаза, – Минотавру приводили семь маленьких детей, и он ими обедал.

В этом месте рассказа Катя и Саша начинали прятаться под стол, но я им говорил, что еще не все потеряно и впереди рассказ о герое, который победил Минотавра!..

В этом образцовом, с точки зрения воспитательного процесса, похода в ресторан важным был не только сам рассказ, но и его визуальное сопровождение – большое цветное спиралевидное пятно на моей рубашке, оставленное порцией ароматных купат, закрученных на тарелке в спираль, что загадочным образом точно отразилось на форме пятна.

Дети с нескрываемым интересом следили за самим пятном и движением вилки, служащей указкой. Вилка двигалась по рубашке, демонстрируя путь, по которому древнегреческий герой Тезей прошел по лабиринту, нашел там злобного Минотавра и убил его.

Окончание рассказа о Минотавре было встречено детскими радостными криками, что свидетельствовало о том, что учебный процесс может идеально сочетать классическое наполнение и нетрадиционную аудиовизуальную форму.

Однако ресторанное достижение, о котором я могу говорить с гордостью, – это история, когда жена однажды попросила меня снять с себя лист салата. Она сказала, что подобная форма рекламы здорового образа жизни в принципе неплоха, однако слишком вызывающа и привлекает всеобщее внимание.

Я оглянулся.

Действительно, остальные посетители ресторана с интересом смотрели на меня, ехидно улыбаясь и что-то шепча друг другу.

Я немедленно стал осматривать себя, однако никакого салата на себе не нашел.

Тогда жена, даря остальным посетителям ресторана извинительную улыбку, элегантным движением сняла упомянутый лист… с макушки моей головы.

Моему потрясению не было предела!

Я не понимал, как лист салата, величиной с половину почтовой открытки, мог оказаться на моей голове, и предположил, что кто-то зло надо мной подшутил.

Однако тут в разговор вмешалась теща, которая пояснила, что лист попал мне на голову в момент активного размахивания вилкой во время лекции о правильном поведении в ресторане, которую я читал детям.

Сами дети лист салата на моей макушке видели, но мне ничего не сказали, так как думали, что это естественная часть ресторанного ритуала.