российского производства. Точнее – ромейского. Что, впрочем, без разницы, по большому счету.

По большому счету, я тут совсем не за этим, не за символами роскоши и не за знаками уважения. Нет, это, конечно, важно, но сейчас более насущные проблемы занимали мой мозг.

Александр ненавязчиво поинтересовался:

– Как погода в Бухаресте?

Юморист.

– Погода в Бухаресте прекрасна, но, судя по всему, в Белграде значительно лучше. Спокойнее и дышится куда легче. Когда мы улетали, там в воздухе явно пахло грозой.

Кивает.

– Да, синоптики доносят о большом грозовом фронте над всеми Балканами. Непонятно только, зацепит ли нас или буря пройдет стороной.

– На все воля небес, но, как говорится, на Бога надейся, а сам не плошай. Зонтик приготовить не помешает.

Мы ехали по улицам Белграда, по улицам одной из самых дружественных России столиц, где даже в архитектуре с Россией связано очень много. Одной из самых дружественных, но и одной из самых амбициозных столиц. Имперские амбиции никогда не давали сербам покоя, и хотя Сербия весьма приросла по итогам Великой войны, но не так жирно, как хотела. Та же Черногория осталась независимой, причем не было никаких надежд на то, что я и мой царственный тесть позволим эту «маленькую, но гордую птичку» сербам поглотить.

Но сербы были амбициозны, а Александр сам по себе мегаамбициозен. И на куски бывшей Австро-Венгрии взоры бросались весьма алчные. А тут ещё такой случай подвернулся. Именно поэтому я, бросив все, из Бухареста рванул прямо в Белград. София, конечно, тоже была слабым местом, но я надеялся на мудрость Бориса и сдерживающий фактор Мафальды. Она, безусловно, очень хотела стать императрицей, но дурой она точно не была и умела ждать.

Я покосился на смиренно глядящую в окно Татьяну. Вот тоже девочка мечтает об императорской короне. Хотя разве дочь императора может мечтать о чем-то меньшем? Важно лишь, чтобы мечты не вскружили голову и не довели до подвала дома купца Ипатьева. Впрочем, о чем это я?

Невольно любуюсь племянницей. Вот сидит напротив меня наглядное свидетельство моих трудов здесь. Не расстреляли её и её семью в том проклятом подвале в Екатеринбурге прошлым летом, вышла замуж и вполне себе счастлива. Дай Бог ей забеременеть и родить здорового мальчика. И тогда и я сам пойду в храм и поставлю Богородице благодарственную свечу, ведь проблема наследования гена гемофилии не выходила у меня из головы. Мало того что я переживал за племянниц, так ещё и неустойчивость трона в Румынии и Сербии не могла меня не заботить. Сильно заботить.

Я невольно постучал по деревянной обшивке двери. Татьяна изогнула бровь. Подмигиваю. Откуда тебе, моя девочка, знать и о судьбе, которая тебя не постигла, и о рисках грядущей жизни? Впрочем, я уверен, что о риске гемофилии они знают и что с мокрыми от ужаса лицами просыпаются. И они просыпаются, и их мужья тоже. Если бы не мощь Единства и не необходимость укрепления династических связей, ни один здравомыслящий монарх не взял бы их в жены. Как и все порченное потомство британской королевы Виктории. Ладно, пустое.

Меж тем мы приехали. Наш кортеж въехал на территорию королевского дворца. Что ж, впереди переговоры, впереди необходимость отговорить Александра от любых несогласованных действий, от любой необдуманной активности в отношениях с Венгрией.

ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. ВОСТОЧНАЯ РИМСКАЯ ИМПЕРИЯ. МРАМОРНОЕ МОРЕ. ОСТРОВ ХРИСТА. 11 мая 1919 года

Маша швырнула в угол скомканный лист, переданный по фототелеграфу из Бухареста. Швырнула и, вскочив, принялась буквально метаться по обширному кабинету.

«Как? Как он мог? Неужели? И она хороша! Дура! Проклятая дура!!! Сама же!!! Господи, какая дура!!!»

По кабинету метался подол ее платья, во все стороны летели сметаемые вихрем предметы. Императрица была в бешенстве. Императрица была в ярости. Самые фантастические и кровавые способы мести крутились в ее голове. Он там с ней! Он там с сыновьями! С его сыновьями! А она здесь с их детьми, снова заперта на Острове!

Маша вспомнила доклад разведки о том, как в Мариуполе местный градоначальник назвал Мишку наследником (!), и ее ярость получила новый импульс. Что-то полетело, что-то разбилось…

КОРОЛЕВСТВО СЕРБИЯ. БЕЛГРАД. НОВЫЙ ДВОРЕЦ. 11 мая 1919 года

– Александр, официальное вступление Сербии в войну против Венгрии представляется мне не совсем благоразумным. Большая война на Балканах чревата очень серьезными последствиями, могущими перерасти в новую Великую войну.

Хозяин Сербии хмуро возразил:

– Мне трудно будет это объяснить моим подданным, а в особенности моим генералам. После объявления Румынией войны Венгрии, и, что важно, после явной демонстрации поддержки Бухареста со стороны России у нас тут царят весьма воинственные настроения, порой переходящие в эйфорию. Что я скажу людям? Смена династии в Сербии произошла не так уж и давно, чтобы об этом забыли. К тому же на меня давит генштаб, а улицы полны взбудораженной публики, среди которой немало тех, кто заявляет о своем желании отправиться на эту войну добровольцем. Мое положение не настолько прочно, чтобы я игнорировал общественное мнение. К тому же не будем забывать, что я формально всего лишь регент, что дает моим противникам определенные возможности.

– Я понимаю.

– К тому же у нас очень популярна версия, что поскольку Румыния была обстреляна со стороны Венгрии, то договор о Малой Антанте обязует нас вступить в солидарную войну и защитить союзника. Не скрою, осторожная позиция России и Италии нравится далеко не всем. Прямо скажем, мало кому нравится. В этой связи мне трудно проводить такую же осторожную политику.

– Народ хочет крови?

Александр хмуро пожал плечами.

– Ну, народ или не народ, но крови хотят многие. В том числе и моей.

Да, иной раз я ловлю себя на мысли, что Великая война закончилась слишком рано. Большинство стран еще не ухайдакались по самое не могу, ещё бурлит энергия, кипит в крови многих дураков адреналин, ещё маячит в фантазиях грядущее величие. Да что там говорить, если те же Ольга, Татьяна и Мафальда спят и видят себя в качестве императриц… А чего не хватает императрицам? Правильно, собственной империи. Со всеми вытекающими. Ох, беда-печаль.

– Сербия готова к войне?

– В том-то и дело, что нет. К большой войне мы не готовы. Но какой у меня выбор?

Ну да, обычная ситуация. Всесильные правители не могут править так, как им хочется. Как там говорили? Самодержавие в России ограничено удавкой? Уверен, что в Румынии и Сербии ситуация еще хуже. Да, нелегко нам, царям.

– У меня тоже немало горячих голов,