Всю дорогу до отеля Томка мучилась мыслью: рассказать Тинкету, что же случилось с графиней или не стоит? Рассказать хотелось — история прямо вертелась на кончике языка. Но каждый раз Томку что-то останавливало. Девушка вся извелась, и даже штаны, которые Тинкет одолжил ей из сценического гардероба, не способствовали поднятию духа.

Эти замечательные брюки, к несчастью, оказались на три размера больше, чем Томка могла себе позволить. Чтобы они не свалились, приходилось их постоянно поддерживать. А еще они кошмарно пузырились, где только возможно, и девушка через шаг спотыкалась о чересчур длинные штанины. Томка не видела себя со стороны, но подозревала, что похожа сейчас на загулявшую утку.

Томке, конечно, нравилось выглядеть смешной, но не такой ценой. Масла в огонь подливал Тинкет. Стоило ему только взглянуть на девушку, черты лица искажала едва заметная ухмылка. Томка только-только и с огромным трудом поборола желание треснуть его по голове, а тут оно вспыхнуло с новой силой.

— Есть у меня мысль по поводу завтрашнего выступления, — сказал Тинкет.

— Да неужели?

— Знаешь, чего ждет публика, когда на сцене появляются фокусник с ассистенткой?

— Волшебства?

— Это тоже, — кивнул Тинкет. — Но в первую очередь они жаждут крови. Самый известный в мире фокус — «распиливание женщины». Его, кстати, изобрел один шотландец, как и трюк с кроликом из шляпы. То есть это были два разных человека, но оба — шотландцы. Фокусы у нас вроде национального спорта.

— Погодите, погодите. Вы собрались меня распилить? Не уверена, что это хорошая идея.

— Распиливание не получится, — с сожалением сказал Тинкет. — Нужна специальная аппаратура и еще одна ассистентка…

— Слава Богу. Я очень дорожу своими ногами, не хотелось бы с ними расставаться даже на время.

— Тут важна сама идея: прекрасная девушка в смертельной опасности. Вот что я придумал… Кажется, ты говорила, что помещаешься в чемодан?

— Было дело, — осторожно сказала Томка. — В зеленый.

У нас в театре есть такой кофр.

— Думаю, цвет чемодана не столь важен. Смотри, какая схема. Берем чемодан, в который ты забираешься. Запираем и подвешиваем на канате. После этого фокусник — то есть я — начинает бросать в чемодан ножи… А лучше металлические копья, чтобы они пробивали его насквозь. Затем чемодан опускаем, и ты выходишь оттуда живая и невредимая, с очаровательной улыбкой на устах.

— С очаровательной улыбкой?

— Думаю, эта часть фокуса получится лучше всего, — уверенно заявил Тинкет.

Томка далеко не сразу вынесла вердикт.

— Звучит безумно.

— Да? — уголки губ фокусника опустились.

— Не в том смысле, — поспешила сказать Томка. — Мне нравятся безумные идеи… А как я уцелею после того, как меня пронзят копьями?

— Еще не придумал, — признался Тинкет. — Но к утру управлюсь. Технические детали — дело десятое. В искусстве иллюзий главное придумать, что делаешь, а остальное приходит само собой.

— Надеюсь, оно и в самом деле придет, — сказала Томка. Как бы она не любила безумные идеи, есть же границы! Не хотелось начинать карьеру, истекая кровью. Улыбка от этого теряет половину очарования.

— Кстати, о технических деталях… В фокусах же используются всякие зеркала?

— Сплошь и рядом, — сказал Тинкет. — Собственно я потому и перебрался в Венецию из Глазго. Здесь о зеркалах и отражениях знают все. На Мурано сохранилось несколько старых мастерских, с амальгамой они творят настоящие чудеса… Хотя, если честно, перебрался я из-за климата, но зеркала — очень красивое оправдание.

— А могли бы вы сделать такой фокус, — отстраненно сказала девушка. — Допустим, некто становится перед зеркалом, а его отражение вдруг начинает жить собственной жизнью?

— Чисто теоретически… Можно взять фальшивое зеркало. Фокусник становится перед пустой рамой, а его ассистент-двойник повторяет за ним движения, а потом начинает вести свою игру. Если фокусник и ассистент — близнецы, может получиться весьма эффектно. Можно использовать и маски, но это хуже.

— А без близнецов и двойников?

— Если правильно расставить зеркала, можно использовать скрытый проектор. Как в иллюзии с театром теней.

— Мм… Понятно.

Ни двойниками, ни скрытым проектором объяснить то, что случилось с графиней М., было нельзя. Да и вообще, при всем старании Томка не находила ни одного рационального объяснения.

— А почему ты спрашиваешь? — насторожился Тинкет. Видимо, понял по голосу, что вопрос не праздный.

— Любопытство, — фальшиво улыбнулась Томка. — Слышали истории про всяческие таинственные отражения? И мне стало интересно, откуда они берутся?

— У нас в Шотландии распространено одно суеверие. Считается, если перед зеркалом трижды произнести «Кровавая Мэри», то появится ее призрак.

Томка озадачилась.

— Призрак водки с томатным соком? Но…

— Да нет же, — отмахнулся Тинкет. — Призрак королевы Марии Английской. Говорят, она похищает детей.

— Забавно, — сказала Томка. — В России схожим образом вызывают Пиковую Даму… Или сразу Пушкина.

— Он тоже похищает детей?

— Нет, конечно! — возмутилась Томка и задумалась. — Хотя наверняка сказать нельзя… Нет, стоп. Зачем призраку Пушкина похищать детей?

— Понятия не имею. Это же у вас в России происходит.

— А зачем похищает детей ваша Кровавая Мэри?

— По легенде, Мария Английская сошла с ума, потеряв собственных детей, вот и охотится за чужими.

— И как она это делает? Вылезает из зеркала?

— Понятия не имею, — сказал Тинкет. — Легенды и суеверия обычно не отличаются проработкой деталей. В суде бы сказали, что показания свидетелей расходятся. То она вылезает из зеркала, то забирает отражение…

— А что будет с человеком, у которого похитили отражение? — продолжала допытываться Томка. — Раз вы приехали в Венецию изучать зеркала, наверняка слышали подобные легенды.

— Слышал, — кивнул Тинкет. — Их много, и не только в Венеции. У Гофмана была «История с пропавшим отражением»… Это очень распространенное суеверие: если долго смотреться в зеркало, дьявол утащит твою душу. Именно поэтому всяческая нечисть в зеркалах и не отражается.

— Точно! Похитит душу! — Томка подпрыгнула так, что едва не выскочила из штанов. — Голубь — птица, которая переносит души; если долго смотреться в зеркало — душу можно потерять; сумасшедших называют душевнобольными… Все сходится!

Тинкет откашлялся в кулак.

— Что сходится?

Томка посмотрела на фокусника. Пожалуй, все-таки не стоит его впутывать. Не сейчас…

— Да так, мысли вслух… Не обращайте внимания, — и она торопливо сменила тему: — Кстати, мы пришли. Вон в том отеле я живу.