– Я причинил тебе боль? – «И ты еще спрашиваешь? – мысленно укорил он себя. – Да ты погляди на нее – она же вся в синяках!» – Тебе очень больно?

Лидия покачала головой, но в ее глазах по-прежнему читалось немое осуждение. Росс поспешно поднялся, натянул штаны и молча вышел из фургона.

Оставшись одна, Лидия закрыла лицо руками и разрыдалась. Прошло немало времени, прежде чем она встала и занялась привычными делами. Начала же с того, что тщательно вымылась. Лидия терлась мочалкой с таким остервенением, словно хотела уничтожить следы прошедшей ночи. Затем скрутила волосы в тугой узел. Ей казалось, что, если она оставит их распущенными, все сразу догадаются о том, что произошло.

Набравшись смелости, Лидия вышла на улицу. Росс сидел у костра и пил кофе. Она обратила внимание на то, что он побрился, но вид у него все равно был несвежий.

– Я схожу за Ли, а потом займусь завтраком, – сказала Лидия и, не дождавшись ответа, направилась к лэнгстоновскому фургону.

– Лидия!

Она застыла на месте, но не обернулась, не смея взглянуть ему в глаза.

– Насчет вчерашнего… – начал Росс.

Она поспешно перебила его:

– Между мной и мистером Хиллом ничего не произошло, клянусь! Он вдруг начал кашлять кровью. Я отвела его в фургон и дала лекарство, вот и все.

Росс нетерпеливо выплеснул на землю остатки кофе.

– Я не об этом. Мне кажется, у нас ничего не получится, – хладнокровно бросил он, и Лидия внутренне похолодела. – Как только доберемся до Техаса, нам надо развестись. Думаю, это не составит труда.

– Разумеется. – Лидия еще ниже опустила голову.

– Кругом такая неразбериха. Федеральные войска… В общем, я займусь этим.

– Хорошо.

– Черт побери, Лидия, да взгляни же на меня наконец! – взорвался Росс. Она послушно подняла к нему искаженное страданием лицо. Он видел, что жена еле сдерживает слезы. – Скажи, что ты об этом думаешь?

Какого ответа он ждет? Ведь сам только что объявил, что собирается бросить ее в чужом краю, причем именно сейчас, когда она уже начала привыкать к нему. Неужели Росс думает, что ей приятно расстаться с ним и Ли и снова оказаться одной, без семьи, без поддержки? Очевидно, он полагает, что она сумеет добыть себе средства к существованию, став проституткой. Глаза Лидии наполнились слезами, но она дала себе слово не расплакаться при Россе. Не хватало, чтобы он жалел ее! Ничего, справится. Жила же она одна после смерти матери.

– Я схожу за Ли, – повторила Лидия и торопливо пошла прочь, боясь, что он снова остановит ее.

Вернувшись, она увидела, что Росс собирает сумку, а рядом с ним стоит оседланный Счастливчик.

– Меня пару дней не будет. Мы со Скаутом решили поехать вперед и разведать путь. Если тебе что-нибудь понадобится, попроси Буббу.

У Лидии упало сердце.

– Хорошо.

Он подтянул подпругу и подошел к ней, позвякивая шпорами. Этот веселый звук казался сейчас особенно неуместным.

– До свидания, сынок.

Похлопав Ли по спинке, Росс наклонился и поцеловал его. Лидия щекой чувствовала теплое дыхание мужа. Он был так близко, и от него пахло так приятно – кожаной сбруей, лошадьми, мылом… Настоящий мужской запах.

Подняв голову, Росс встретился с ней взглядом. Оба замерли. Лидии нужна была самая малость – доброе слово, едва уловимый жест, означавший, что он не презирает ее. Но Росс не сделал и не сказал ничего, просто отвернулся, надвинул шляпу и легко вскочил в седло.

Могучий жеребец тут же рванулся с места.

– Росс! – отчаянно крикнула Лидия, бросаясь вслед за ним. Он натянул вожжи и сверху посмотрел на нее. – Будь осторожен, – прошептала она. Глаза Росса округлились от удивления. Молча кивнув, он пришпорил коня и умчался.

Дневной переход решили сократить из-за жары. Этому обрадовались все, особенно Лидия, которой пришлось управлять фургоном. Как только караван остановился, миссис Лэнгстон отправила сыновей за хворостом.

– И поторопитесь! Сегодня с нами ужинает Лидия, а я хочу, чтобы она пораньше легла спать. Умаялась за день, бедняжка!

Не успели мальчики добраться до леса, как Бубба остановился и потянул брата за рукав.

– Послушай-ка…

– Ну, чего тебе? – насторожился младший Лэнгстон, утирая пот со лба.

– Хочешь сегодня заняться лошадьми Росса? Накормить, почистить – в общем, сделать все, что обычно делаю я.

Предложение звучало заманчиво, но Люк догадался, что за такую щедрость придется заплатить.

– И чего тебе надо взамен?

– Не говори матери, куда я пошел.

В глазах Люка промелькнула догадка. Он только сейчас заметил, что брат тщательно причесался и надел свежую рубашку.

– Собираешься встретиться с Присциллой, да? Как в тот раз?

– Не твое дело. Говори прямо – согласен или нет?

Люк усмехнулся. Видя нетерпение брата, он решил помучить его.

– Дай подумать, – поглаживая подбородок, как взрослый, солидно попросил он.

Бубба едва сдерживался. Он готов был накинуться на паршивца с кулаками, но вовремя сообразил, что этим лишь разозлит Люка, а толку не добьется.

– Так и быть, только отдай мне ножик, который ты купил у торговца.

– Ишь, чего захотел! Нож-то совсем новый.

Люк пожал плечами:

– Дело твое. Видать, не так уж тебе нужна эта Присцилла.

– Погоди! Я же не отказываюсь. Но должен тебе сказать, что ты порядочный прохвост!

В глазах младшего заплясали веселые чертики.

– Не прохвост, а деловой человек. Давай!

Бубба нехотя вытащил ножик и, погрозив Люку пальцем, повторил:

– Так ты меня не видел, понятно?

– Желаю приятно провести время, – усмехнулся Люк. – А ты мне потом расскажешь, как все было?

– Это еще зачем?

– А то вдруг я вспомню, что видел тебя в лесу вместе с Прис…

– Ладно, ладно, расскажу. Пока!

Юный Ромео ринулся в чащу, а младший брат саркастически улыбнулся.

Присцилла была очень недовольна. Она хотела опоздать, чтобы заставить Буббу поволноваться, но вышло наоборот – это ей пришлось ждать его. Когда ее кавалер, запыхавшись, выбежал из леса, девочка окинула его сердитым взглядом.

– Чего ты топаешь, как слон? Не ровен час, моя мать нас застукает.

– Извини, что опоздал. Пришлось уговаривать Люка, – оправдывался Бубба.

– Ну, если он опять…

– Нет-нет, на этот раз он нам не помешает, клянусь!

Гнев Присциллы несколько утих. Жаль, конечно, что удовлетворить страсть ей придется с этим молокососом, а не со Скаутом, который опять уехал, даже не попрощавшись, но все равно – со вчерашнего дня ее охватила любовная лихорадка, и теперь Присцилле было все равно с кем, лишь бы поскорее.