Выйдя из комнаты, я бросаю еще один взгляд на стену из черепов, от вида которой все щемит в душе. А затем поворачиваюсь к туннелю.

Элара, помоги мне найти выход из этой тюрьмы.

Полный колчан стрел бьется о спину, пока я мчусь по скалам над морем Нивоус. Я не выпустила ни одной стрелы с тех пор, как убила козодоя. Не знаю, какое существо я ищу, но сердце колотится от осознания, что необходимо поскорее принять решение и совершить свое последнее убийство.

Аилесса находится под землей уже пятнадцать дней. И я больше не могу ждать, пока серебристая сова вернется и даст понять, какое существо мне необходимо выбрать для следующей кости благодати. За это время я успела столкнуться с диким кабаном, дикой лошадью и даже редким черным волком, но останавливала себя в самый последний момент из-за сомнений, сможет ли это животное дать достаточно сил, чтобы спасти Аилессу? Почему серебристая сова больше не появлялась? Я не видела ее с тех пор, как она показала мне видение с подругой.

Запах соли и морской воды наполняет легкие, когда я ускоряюсь, попутно осматривая простирающиеся передо мной равнины. При желании я могу рассмотреть каждую колышущуюся травинку. Способность видеть в темноте все еще поражает в моей благодати, полученной от кости козодоя. Все видно так же хорошо, будто на небе полная луна. Хотя сейчас новолуние. Ночь переправы. Никто из Леурресс не смог отыскать золотого шакала, поэтому, осознавая всю безвыходность ситуации, Одива вырезала новую костяную флейту из кости ритуального оленя, а затем нанесла на нее те же символы, что украшали первоначальную флейту. Но обладает ли она теми же силами, еще только предстоит узнать. И все представительницы нашей famille уже несколько дней переживают из-за этого.

Через метров восемьсот начинается подъем на холм. А когда я добираюсь до вершины, то вижу, как несколько женщин подходят к ней с другой стороны. Это Перевозчицы, возглавляемые Одивой. Мои брови ползут на лоб от понимания, что они уже покинули Шато Кре. Неужели скоро полночь? Я уже начинаю разворачиваться, чтобы убежать отсюда – мне не следовало покидать стены замка этим вечером, – но тут же осознаю, что поздно. Они уже увидели меня.

Так что вновь устремляюсь к вершине и поднимаюсь в то же мгновение, что и они. Остановившись, я оказываюсь лицом к лицу со своей matrone. Ее плечи украшают эполеты, руку и шею – ряды ожерелья, а на голове возвышается корона с костями благодати, но сегодня она не надела привычное сапфирово-синее платье. А выбрала белое, такое же, как и у других Перевозчиц. Хотя Одиве оно придает таинственности, а не святость.

– Сабина. – Она оглядывает меня с головы до ног, а на ее лбу появляются тонкие морщинки. – Что ты здесь делаешь? Ты должна быть дома.

В новолуние я должна оставаться вместе с младшими представительницами famille под присмотром тех, кто уже стар для участия в переправе, пока большинство Леурресс выполняют свои обязанности на мосту душ.

– Я как раз направлялась туда, matrone.

Не знаю, почему лгу, ведь Одива хочет, чтобы я добыла свою третью кость благодати, так же сильно, как и я. И, возможно, даже одобрит мою вылазку на охоту.

– Я потеряла счет времени, – добавляю я.

Одним из недостатков ночного видения стало то, что стало сложно определять время на глаз, хотя я обладаю благодатью уже две недели. Надеюсь, скоро привыкну.

– Поторопись. Твоя новая кость благодати должна подарить тебе дополнительную скорость.

– Да, matrone.

Она проходит мимо меня, а вслед за ней устремляются остальные Леуррессы. Даже не считая, я знаю, что их тут тридцать четыре, включая Одиву. В их походке, прямой осанке и том, как они сжимают посохи, виднеется сила и элегантность. Каждая из них придерживается строгого графика тренировок, чтобы подготовиться к ежемесячным ночам переправы. Но сейчас они не выглядят подготовленными. Их губы шевелятся, глаза устремлены с мольбой в ночное небо – или опущены вниз, в Подземный мир. Они возносят отчаянные молитвы, переживая из-за новой костяной флейты.

Но когда Одива достигает подножия холма, она оборачивается и вновь смотрит на меня.

– Пораздумав, Сабина, я решила, что тебе стоит отправиться с нами.

– Поучаствовать в переправе? – Мой голос срывается до писка.

– Нет, посмотреть на нее со стороны.

Ком застревает в горле, не давая ничего ответить. Новичкам не разрешается подходить к мосту душ. Это слишком опасно, ведь поблизости собираются Скованные души.

Одива подзывает меня взмахом руки. Я неохотно подхожу к ней и невольно перевожу взгляд от ее черных глаз к припрятанному под платьем ожерелью с птичьим черепом и зажатым в нем рубином, шнурок которого выглядывает из-под платья. И тут же прикусываю губу изнутри. Что скрывает от меня matrone… и вся наша famille?

– Благодаря этому, – она сжимает кость с ноги козодоя, которую я прикрепила к ожерелью Аилессы, – ты можешь видеть мертвых.

– Да, но… Я еще не заполучила третью кость благодати. И не прошла обряд посвящения. – Тошнота опаляет желудок. – Я еще не готова, – выпаливаю я и застываю.

Одива все еще удерживает в руке ногу козодоя. А затем проводит по его когтю своим острым ногтем, отчего сердце подскакивает к горлу.

– Некоторые представительницы нашей famille поделились со мной своим беспокойством насчет тебя, – качая головой, с притворной печалью на лице говорит она. – Они переживают, что ты не уверена, хочешь ли вообще стать Перевозчицей.

– Мне всего шестнадцать. – Мой голос срывается. – У меня еще есть время принять решение.

– Нет, Сабина. Боюсь, времени у тебя как раз не осталось. – Она отпускает кость козодоя и поднимает мой подбородок. Прикосновение нежное, но пальцы кажутся ледяными. – У нас у всех не так много времени.

Я невольно морщу лоб. Что она имеет в виду? Глаза matrone блестят от предвкушения, но оно с оттенком лихорадочности и наигранности.

– Пойдем, нам нельзя медлить. – Одива разворачивается и продолжает путь, не сомневаясь, что я последую за ней. – Ты понаблюдаешь за переправой с берега, где вполне безопасно. Возможно, посмотрев на все со стороны, ты поймешь важность нашего долга.

Я подумываю о том, чтобы улизнуть отсюда, прекрасно понимая, что за непослушание последует наказание. Но потом вспоминаю об Аилессе. Этой ночью она должна была впервые войти на мост душ. Каждый проведенный ею час на долгих охотах, каждая заработанная ею милость, все это она делала ради того, чтобы осуществить мечту стать искусной Перевозчицей.

Я втягиваю воздух, сжимаю в кулаки вспотевшие руки и присоединяюсь к остальным представительницам моей famille.

Я отправлюсь к мосту ради Аилессы.

И вскоре мы подходим к высоким утесам, у основания которых расположилась защищенная бухта моря Нивоус. Леуррессы проводят меня через узкий проход между двумя валунами, за которыми скрывается туннель, где хватает места, лишь чтобы идти друг за другом. В конце его оказывается крутая, вырезанная в камне лестница. Я упираюсь руками в известняковые стены и осторожно начинаю спускаться вниз, в очередной раз жалея, что не обладаю костью благодати горного козла, как Аилесса.