— Рит, ты меня слышишь или нет? — повысил голос Олег, поскольку занятая своими мыслями, я никак не реагировала на его слова. — Ты была права. Похоже, Дима твой к убийству и правда непричастен.

— Олежка, да он не мой! — в который раз возмущённо сказала я и захлопнула ноут.

— Хорошо, твой бывший, — улыбнулся Олег. — Я тоже начинаю склоняться к тому, что он невиноват. Уже легче. Тебя это радует?

— Олег, ты в своём уме? Как меня может радовать, что невинный человек сидит в тюрьме?!

— Тебе не угодишь, однако! — шутливо возмутился приятель. — Я тут в поте лица тружусь, выискивая доказательства, что парня подставили, и вот что получаю вместо благодарности!

— Кто подставил?! — ахнула я. С этой стороны я как-то дело вообще не рассматривала. Впрочем, теперь я его вообще ни с какой стороны не рассматривала, полностью положившись на Олега.

— Ну откуда мне знать, кто? — пожал он плечами. — Но то, что подстава — вероятность большая.

Олег встал, прошёлся по кабинету, потом сгрёб со стола свои бумаги, подтянул кресло ко мне и устроился рядом.

— Вот смотри. Если не углубляться, у Димы было предостаточно оснований прикончить эту мадам Карецкую. Во-первых, со слов очевидцев, она его чуть ли не преследовала. Во-вторых, у них были совместные дела, о которых твой бывший распространяться пока не спешит. И то, что у них водились немалые деньги, непонятно, где и как заработанные, это тоже факт. А где большие деньги, сама знаешь, недалеко и до криминала. Не поделили бабки — чем не повод? Короче, мотив придумать несложно. А дальше, Димин пистолет лежит себе на месте преступления, а сам Дима с перепоя мать родную не помнит, не то что события минувшей ночи. Кто-то же принёс туда его оружие?

— Олег, ну может, он его всё-таки сам у трупа обронил?.. Я с ним говорила, и он вовсе не уверен, что непричастен… — я вздохнула. — Сознательно-то вряд ли бы убил, тут я своего мнения не поменила, но вдруг это случайно вышло?

— Очень сомнительно. Катя утверждает, что в этот район парка Дима вообще ни разу не наведывался. Девчонка его чуть ли не в сортир провожала, прикинь? Во безумие!

— А Даша что говорит? — уточнила я, не желая копаться в непонятных мне чужих чувствах.

— Даша не так ревностно его отслеживала, но и противоречий в их показаниях я пока не увидел.

Я достала из сумки найденную в траве зажигалку и положила между нами.

— Это что? — спросил Олег, оценив взглядом вещицу.

— Ещё один вещдок. Сашка Димке дарил, тут и дарственная надпись есть. Нашла утром после убийства неподалёку от трупа.

— И ты скрыла её от следствия?

— Скрыла, — покаялась я. — Не могла поверить, что Димка убийца, хотела сначала для себя разобраться.

— Понятно. В общем, правильно сделала. Значит, некто подбросил к месту преступления и пистолет, и зажигалку. Чтоб уж наверняка. И этот некто знал Диму достаточно хорошо и имел доступ к его вещам.

— Олег, а ты не думаешь, что девчонки просто его выгораживают? — спросила я.

— Теоретически могут. Но мы же склоняемся к тому, что выстрел прозвучал во время салюта? А ты почти уверена, что до его окончания Дима был рядом с тобой. Или ты тоже его выгораживаешь?

— Нет, конечно. Ты же знаешь, я за истину. По крайней мере, уж тебе точно врать не стала бы. Но я же спиной к нему стояла, могла и не заметить, что он отлучался…

— Да для следствия это вообще неважно, — махнул рукой Олег. — Даже если ты всеми святыми поклянёшься, что он от тебя не отходил и весь салют под локоток держал, всё равно твои показания в расчёт приниматься не будут. Слишком близко стоишь. Куча народа уже сообщила Добромиру, что вы безумно любите друг друга. Во время «показательных выступлений» Дима многих сумел в этом убедить.

— Но мы же давно расстались! И этому тоже полно свидетелей!

— И кто, например? Саша — ближайший Димин друг? Или его невеста, которая обо всём знает лишь понаслышке? И вообще, «милые бранятся — только тешатся». А твои неоднократные посещения подследственного — лишнее тому подтверждение. Думаю, следователь уже все выводы на этот счёт сделал. Например, что Дима изменил тебе с этой Карецкой, и ты была на него в обиде. Но в критической ситуации, естественно, встала на защиту. Всё логично. С девчонками примерно тот же расклад. Для следователя. Но не для меня. Мне всё-таки вся эта ситуация немножко иначе представляется.

— Олег, и что же нам делать?

— Ну что-что, по-хорошему, надо настоящего убийцу искать.

— Где?.. — приуныла я. — И как? У тебя хоть какие-то предположения есть?

— А как же! Чего-чего, а этого добра у меня всегда навалом, — улыбнулся он. — С ходу могу выдвинуть десяток версий.

Я с сомнением покосилась на приятеля. Лично мне в голову не приходило ни одной.

— Только все они требуют проверки, а на это время нужно, — продолжил Олег и выразительно посмотрел на часы, которые бесстрастно констатировали, что день переходит в вечер. — Но если вы, миледи, будете пытать меня голодом, я работать отказываюсь. Не в укор, но я не готов, как ты, сутками хлебать один кофе.

— Извини, — спохватилась я. — Пойдём, буду пытать тебя ананасами с рябчиком.

Мы отправились в один из уютных ресторанчиков у моря, и, едва сделав заказ, я заныла:

— Ну давай, говори уже.

— Маргарита, не наглей, ты портишь мне аппетит, — издевался Олег, попивая обожаемый мною коктейль Гарибальди и покуривая.

Я насупилась и отвернулась в сторону бухты. И даже любимого напитка выпить не могу! Хорошо иметь машину, но она автоматически лишает тебя некоторых маленьких жизненных удовольствий.

Очарование последних дней уходящего лета было изрядно подпорчено минувшими событиями. Ещё не проявились и первые признаки неизбежно надвигающейся осени и не пошло на убыль количество приезжих — самый верный знак… По-прежнему беззаботно шумела детвора на пляжах, зеленели деревья и повсюду благоухали розы. А я уже с грустью ощутила приближающееся дыхание унылой поры.

Ещё лет семь назад лето в наших краях было значительно длиннее. Последние же годы, точнёхонько в первые дни сентября, осень объявляла о своём прибытии. Будто кто-то там, наверху, резко давал команду: «Ату их!» Небо вмиг заволакивалось сизыми тучами и проливалось холодным дождём, а температура воды в море падала сразу на несколько градусов. Промозглый ветер рвал на куски листву и гнал её по быстро пустеющим улицам вместе с потоками мутной воды… Потом лето ненадолго возвращалось, словно, убегая второпях, забыло здесь что-то для себя очень важное, и уже окончательно исчезало до будущего года. Я же неизменно впадала в тоску, так как была подвержена сезонной депрессии и наблюдать ежегодную агонию природы мне было невыносимо.