– Думаешь, именно доктор Уотсон совершил столь презренный поступок? Он же все-таки врач.

– Ты бывшая гувернантка, но, я полагаю, раз или два выполняла для Ирен миссии, связанные с введением в заблуждение.

– Это совсем другое! Ни одно из моих действий нельзя рассматривать как злонамеренный обман.

– Неужели? А как же твое переодевание в домоправительницу Ирен и злорадство по поводу мистера Холмса и короля Вилли, когда они обнаружили, что их трюк раскрыт, а добыча исчезла?

– Возможно, маскарад и не был лишен злорадства, но вряд ли его назовешь злонамеренным, Годфри. Нет уж, придется тебе найти для падения доктора Уотсона оправдание получше, чем мои поступки. Тогда на кону были свобода и счастье Ирен. А Шерлок Холмс работал за деньги: им двигал лишь финансовый интерес.

– Странно, что он не стал искать Бриллиантовый пояс, ведь он знает, что Ирен жива…

– Ничего странного: просто он не в курсе. Он и не подозревает ни о чем!

– Он знает, что пояс существовал, потому что сам Тиффани упоминал, что нанял Шерлока Холмса, как и Ирен, чтобы определить местонахождение реликвии. А из твоего рассказа о визите той троицы в Брайони-лодж очевидно, что мистер Холмс надеялся найти гораздо более серьезный приз, чем фотография или даже сама Ирен.

– Очевидно? Тебе? Ты ссылаешься на мою же запись в дневнике, и мне было более чем очевидно, что не существовало никакого тайного умысла.

– Ах! – Годфри развел руками, показывая, что сдается. – Бесполезно спорить с автором обсуждаемого документа. Возможно, я вижу тайный умысел на пустом месте. Значит, теперь ты убеждена, что доктор Уотсон Шерлока Холмса, если он окажется доктором Уотсоном Квентина Стенхоупа, – бессердечный обманщик и лживый пособник, который не стоит того, чтобы его спасать?

– Если мы будем скупиться на благодеяния, рассуждая о том, кто их достоин, возможно, у нас не останется объектов для наших забот, – категорично заявила я. – И раз уж Квентин полагает, что стоит рисковать жизнью ради человека, который спас его в Афганистане, я постараюсь только содействовать этому мероприятию. Кроме того, я убеждена, что доктор Уотсон из Афганистана почти десятилетней давности никогда не ступал на Бейкер-стрит, если не имел для этого невинных, не связанных с нашим делом причин. Он может вовсе находиться вне Лондона или даже за пределами Англии.

– Тогда нам только остается проверить твое утверждение, если можно так выразиться, – вряд ли можно назвать столь уверенное мнение лишь теорией.

– Утверждение – хорошее, решительное слово, которое не подразумевает никакой неразберихи. Итак, когда состоится наша первая вылазка?

– Сначала нужно будет выполнить два отдельных задания.

Я мгновенно стала серьезной, потому что слово «задание» неизменно заставляет меня собраться.

Годфри улыбался, и выражение его лица поразительно напоминало лукавую гримаску Ирен.

– Мне необходимо удалиться в свой люкс и произвести изменения во внешности. Полагаю, моя женушка снабдила тебя всем необходимым, чтобы немного замаскироваться?

Я достала из верхнего отделения чемодана длинную и густую черную вуаль, обильно покрытую велюровыми мушками:

– Неэффективно, если хочешь видеть, но очень подходит для траура – или для того, чтобы самой не быть увиденной.

– Отлично, Нелл. Думаю, самое время взять фирменную бумагу отеля и написать записку семье твоей бывшей хозяйки миссис Тёрнпенни, как ты считаешь?

– Тёрнпенни уехали с Беркли-сквер в Индию, – возразила я. – Не представляю, где они могут сейчас жить.

– Я имею в виду родственников самой миссис Тёрнпенни – Стенхоупов.

– Стенхоупы с Гросвенор-сквер – семья Квентина? Ты предлагаешь мне обратиться к ним по прошествии стольких лет? Я ни разу с ними не встречалась.

– Но ты недавно встретила их сына, что может представлять для них интерес, если сам Квентин еще не вернулся в Англию и не объявился дома. Просто пошли им записку, объясни свою прошлую связь с семьей и вырази желание посетить их, чтобы сообщить информацию об их сыне и так далее. В Темпле ты составляла подобные сообщения для меня бесчисленное количество раз, дорогая Нелл. Почему эта идея заставила тебя побледнеть?

– Они… люди с положением. Я не могу вмешиваться… они меня не примут.

– Ты, как всегда, себя недооцениваешь, – заметил Годфри с улыбкой. – Просто напиши записку, и мы отнесем ее на стойку отеля, чтобы посыльный доставил ее. И не смотри так испуганно! Даже Шерлок Холмс не сможет разобраться в тайне, не сунувшись туда, где его не ждут, – вспомни его внезапный приезд в Брайони-лодж.

– Да, вот уж была наглость. Хорошо, я напишу Стенхоупам, но не могу гарантировать ответ.

– Разве может кто-нибудь дать гарантии в таком непредсказуемом мире, Нелл? – весело произнес Годфри и покинул мою гостиную.

Следующие полчаса я провела, пытаясь набросать несчастную записку. Несколько вариантов валялись смятые в корзине для мусора – печальный расход прекрасной бумаги отеля «Браун», чрезвычайно тонкого кремового пергамента. Наконец закончив, я с трудом прикрепила к шляпке маскировочную вуаль от Ирен – процесс потребовал использования нескольких коротких шляпных булавок и большого количества уколов моих бедных пальцев. Я была готова выступить в роли частного сыскного агента, но пока это занятие не вызывало у меня большого воодушевления.

Когда Годфри постучал в дверь, я ее открыла в не слишком хорошем настроении. То, что я увидела, явно не могло его поднять.

– Годфри, ради всего святого, что ты с собой сделал?

Адвокат прошел мимо меня и наклонился, чтобы посмотреть на себя в маленькое овальное зеркало около двери:

– Я сбрил усы. Это изменило мою внешность?

– Действительно изменило! И не уверена, что в лучшую сторону.

– Думал, тебе не нравится растительность на лице мужчин.

– Да… но к твоей я привыкла, и в конце концов, это были только усы. Ох, что же скажет Ирен? – Я неожиданно вспомнила об интимном эффекте усов и ужасно покраснела.

– Выясним, когда вернемся в Париж. А пока могу поздравить себя с этой идеей. По крайней мере, я достаточно изменил свое обличье, чтобы обмануть Шерлока Холмса, если мы его встретим, хотя сомневаюсь, что он вообще обратил внимание на мою внешность, – сухо добавил Годфри.

– Ты собираешься встречаться с этим человеком? Если честно, Годфри, у меня нет ни малейшего желания снова к нему приближаться. Он меня просто пугает.

– Человек, с которым я собираюсь встречаться, – это доктор Уотсон, которого я никогда не видел даже краем глаза и в чьем существовании и точной связи с Холмсом даже ты не можешь быть уверена. Возможно, он лишь плод воображения Ирен или ширма, которую Холмс использует для удобства, когда дает объявления в колонке происшествий, как знать?