– Что же ты сразу не сказал! Где комната охраны?

– При входе. Когда заходишь в первую дверь, надо повернуть направо, увидишь серую железную дверь. Это она, комната охраны.

– Как у вас тут все сложно! Ладно, у меня на крайний случай отмычки есть.

– Отмычки?! Настоящие?!

– А ты как думал? Игрушечные, что ли? Все по-взрослому…

– Тань, это же опасно…

– А что делать? Работа у меня такая. Давай так: когда управляющий уйдет, ты дашь мне знать.

– А как? – Он, помимо своей воли, заинтересовался.

– Ну, не знаю… пригласишь меня на укол или на осмотр. Короче, придумаешь!

– Тань, лучше провернуть все ночью. Днем по клинике все время кто-то ходит. А ночью здесь народу мало. А?

– Да, наверное, так и придется сделать. Так, ты план нарисовал? Рисуй! Это что такое?

– Гардеробная. А дальше, в конце коридора – архив.

– Запасной выход там есть?

– Есть, но ключ от него – у охраны.

– Укажи, где этот выход. Так, на всякий случай. А здесь что? – спросила я.

– Склад медикаментов, халатов и прочее.

– Это все? Хорошо. Игорь, еще такой вопрос: нет ли у тебя пары таблеток снотворного? Обычного снотворного, безобидного, но чтобы человек уснул как убитый?

– А почему таблетки? Давай я тебе укол сделаю… – предложил он.

– Да не мне! Мне-то как раз спать нельзя.

Игорь вышел на минуту и, вернувшись, вручил мне две таблетки в бумажной упаковочке.

– Хорошее снотворное, действует быстро, привыкания не вызывает, – сказал он.

– Последнее – это самое главное! Я вовсе не хочу сделать человека наркоманом, – улыбнулась я.

– Тань… пожалуйста… осторожнее… – Игорь смотрел на меня с беспокойством, и мне это было приятно. Всегда приятно, когда за тебя кто-то волнуется, переживает…

– Все будет хорошо. Ну, все, я пошла к себе.

Я вышла из процедурной и направилась на второй этаж, в свою палату. Но по дороге передумала и прошла по коридору до конца. С обеих сторон были двери кабинетов, за некоторыми слышались голоса. В конце коридора две лестницы вели: одна – наверх, другая – вниз. Я двинулась по той, что шла вниз, и очутилась в цокольном этаже. Здесь был коридор с маленькими окошками, расположенными довольно-таки высоко. Я прошла по этому коридору до конца, изучила все таблички на дверях. Подергала ручки. Все двери были заперты. На потолке тускло горели два светильника, это был дежурный свет, так как сюда заходили не часто. Осмотрев все очень внимательно, я пошла к лестнице. Но едва я поставила ногу на первую ступеньку, как увидела, что сверху спускается Алина.

– Вы что тут делаете? – спросила она меня строгим тоном.

– Я, наверное, заблудилась, мне надо в палату… – залепетала я, прикинувшись дурочкой.

– Палаты на втором этаже, а сюда посторонним вход воспрещен, это технический этаж, – уже чуть мягче сказала она.

Я быстро поднялась по лестнице, прошла мимо нее и направилась на второй этаж.

– Ты уже? Так быстро? – обрадовалась Валентина, увидев меня. – Что тебе делали?

– Анализы брали, – соврала я, не моргнув глазом.

– А-а… Ну, так вот, я тебе не дорассказала… Эта моя сестра вышла замуж за нашего соседа сверху. А у него от первого брака есть сын. Мальчику было уже десять лет. И жил он со своей мамой. А когда у них родился совместный ребенок, этот сын перестал ходить в гости к отцу. Обиделся, видите ли, что он теперь не единственный ребенок! Вот паршивец! А бывшая теща мужа моей сестры…

Я старалась не слушать всю эту ахинею. Я пыталась думать о своем. Как проникнуть в архив? Ключ у управляющего… Думай, Таня, думай: как его добыть, этот «золотой» ключик?

– …А эта его бывшая жена вышла замуж за бывшего мужа первой жены моего двоюродного брата… тети… дяди… моя двоюродная тетка… родились… женились…

Я огляделась: нет ли тут под рукой чего-нибудь тяжелого? Чтобы раз и навсегда избавить человечество от Валентины!

– Валентина, кто здесь лежал до меня? – спросила я, перебив это бесконечное описание разнообразных (и тоже каких-то бесконечных) похождений ее многочисленных родственников.

– Женщина одна… Вера. Ее вчера увезли…

– На кладбище? – машинально спросила я, почти не соображая, что говорю.

– Почему на кладбище?! Домой! Муж ее забрал… Она выздоровела, – ошеломленно ответила Валентина.

– Живучая оказалась! – с восхищением сказала я и легла на кровать. «Помираю», – подумала я.

– Так вот, я не дорассказала… Моя двоюродная тетка познакомилась в санатории с одним мужиком. А он – ну, умора! – работает ветеринаром. Это что за работа для мужика: кошкам клизьмы ставить?!

Что же это такое?! У нее в языке – вечный двигатель и совсем нет костей?!

– Извини, Валентина, где здесь можно кофейку попить? – спросила я с отчаянной надеждой – смыться из палаты.

– Кофе в буфете есть. Это здесь же, на этаже. Только какой смысл туда идти? Через полчаса – обед… Ну, вот… А его отец сошелся с ее матерью… И теперь они вроде как родственники вдвойне: и муж с женой, и брат с сестрой… А мои родители…

– Лучше бы ты была круглой сиротой, – еле слышно пробормотала я себе под нос. – Пойду в буфет, – объявила я громко, – очень кофе хочется.

Я взяла из сумочки кошелек и быстро покинула палату. По коридору шли две девушки в таких же, как у меня, халатах.

– Девчонки, где здесь буфет? – спросила я.

– Вон, дверь открыта, – показала одна из них.

– Спасибо!

Буфет представлял собой небольшое помещение с прилавком и двумя маленькими столиками. На прилавке красовались соки, минеральная вода, бутерброды с сыром, пирожки и еще какая-то съедобная мелочь. Девушка за прилавком была мне знакома, ее звали Рита. Это она приносила чай Царице Тамаре, когда я с ней разговаривала. Рита поздоровалась со мной и спросила, чего я хочу.

– Можно приготовить кофе? – спросила я. – Только настоящий, я растворимый не пью.

– Да, конечно, посидите, я сейчас…

Рита начала готовить мне кофе, а я уселась за столик и принялась ждать. В буфете было довольно мило. Даже цветочки в маленьких вазочках стояли на столах. Салфетки бумажные в стаканчиках. Столы – безукоризненно чистые. Зашумела большая кофеварка. Рита быстро подставила чашку. В это время в буфет заглянула какая-то девушка и сказала Рите:

– Тамара Георгиевна закончила операцию. Рит, быстро неси в комнату отдыха крепкий чай с лимоном и бутерброды с сыром.

– Да, я сейчас. – Рита поставила передо мной чашку кофе, положила на тарелочку упаковку сахара и спросила: – Вы больше ничего не будете?