директоров респектабельного частного банка, генеральный директор нефтедобывающий компании Узбекистана, несколько венчурных инвесторов из Британии и США. А уж более мелким фигурам счёт шёл на сотни.

Людей знатно всколыхнуло признание Ахмеда. Потому что одно дело догадываться, что власть имущие далеко не святые люди, а другое дело, увидеть конкретные фамилии рядом со списком, вменяемых им преступлений.

Сам же Руслан воспринял шумиху равнодушно. Потому что в его голове прокручивались события прошлого, которые теперь он воспринимал совершенно иначе. Мужчина разом постарел на 15 лет. Потерял аппетит и сон. А когда закрывал глаза постоянно слышал крики своих жертв.

Вот уже десять минут он пытался прочитать одну и ту же страницу книги, которая нашлась в библиотеке СИЗО. Однако его мысли постоянно уходили от напечатанных слов, мешая сосредоточиться на тексте. «Преступление и наказание» в эти дни воспринималось им абсолютно иначе. И впервые в своей жизни Ахмед смог по-настоящему понять Раскольникова.

Снаружи, где-то вдалеке, раздался лязг открываемой решётки, но мужчина лишь механически отметил это, не придав значение. Еду ему приносили в камеру, но час ужина ещё не пришёл. Не была на сегодня запланирована и встреча с адвокатом. От частного он отказался, а государственный выполнял свои функции предельно формально.

В замке провернулся ключ, и дверная створка распахнулась с противным скрипом. Руслан поднял взгляд, отрываясь от книги и своих мыслей, ожидая увидеть конвоира. Однако вместо него на пороге стоял мужчина в тёмных джинсах и такой же тёмной ветровке. Среднего роста, жилистый с абсолютно непримечательным лицом, частично скрытым бейсболкой.

Лишь заметив кожаные перчатки на руках незнакомца Ахмед всё понял, и потому отложил книгу в сторону, медленно вздохнув. Он знал, что всё придёт именно к этому. Знал, уже когда принял решение заговорить.

— Добрый вечер, Руслан Ринатович, — глухо произнёс пришедший. — Позволите?

— Как будто у меня есть выбор, — отозвался бывший бизнесмен.

— Вы правы, сейчас выбора не осталось, — кивнул неприметный товарищ. — Он был у вас раньше, когда вы ещё могли принять верное решение и не совершать ошибку. Однако вы её совершили. И потому я здесь.

— Это ничего не изменит, — пожал плечами Ахмед.

— Тут вы ошибаетесь. Это изменит многое. Без главного свидетеля дело вести гораздо труднее, а документы имеют свойство исчезать, — с кривой усмешкой заметил убийца и вытащил из кармана куртки бельевую верёвку. — Кто-то, конечно, сядет. Кто-то всегда садится.

— ОХРАНА! ПОМОГИТЕ! — крикнул Руслан, но его собеседник даже не дёрнулся.

Лишь укоряюще пожурил:

— Ну вы же взрослый человек, Руслан Ринатович. Я что, по-вашему, проник сюда через дымоход? Или по воздуху?

Ахмед опустил лицо в ладони, выражая покорность, а когда киллер приблизился к нему на два шага, с силой рванул вперёд. Ему удалось сбить незнакомца с ног, но бизнесмен и сам рухнул, запнувшись. Ударился коленом о бетонный пол и охнул от боли.

Подняться ему уже не дали. Перед глазами мелькнула верёвка, резко наброшенная сзади, и затянулась со всей силы. Руслан ощутил, как мучительная резь перекрывает дыхание. Как багровеет его лицо, а воздух, обычно бесконечный и бесплатный, обретает невиданную цену.

— Шкура продажная! — прошипели у него над ухом, разом теряя всякий лоск и вежливость. — Иуда сраная! Вырезать бы тебе глаза для начала, да... Я вот, что тебе скажу. Прямо сейчас мои коллеги разбираются с твоей семьёй. Сынуля попадёт в аварию. А жёнушка решит шагнуть из окна. Понял, гнида? Понял?

К боли физической добавилась боль душевная, и Ахмед почувствовал слёзы на щеках. Даже поняв, кем являлись его близкие, он всё равно любил их по-своему.

— Чего тебе не сиделось? — продолжил убийца. — У тебя, сука, всё было! Всё! И ради чего ты решил распустить свой длинный язык? Чтобы сдохнуть в вонючей камере, зная, что потерял всю семью?

— Ты не поймёшь, — еле слышно прошипел Ахмед.

— Что? — даже изумился неприметный мужчина, чуть ослабляя давление удавки.

— Я жил, как падаль, но хотя бы умру человеком, — твёрдо произнёс Руслан и, забросив руку назад, со всей силы провёл ногтями по лицу киллера.

Тот взвыл, но лишь сильнее затянул верёвку.

Ахмед ещё дважды дёрнулся.

И перестал дышать.

* * *

Кислородная маска давила на лицо, затрудняя обзор. А вот давление со спины почти исчезло, потому что Степасюк перестал контролировать конечности, и сейчас они болтались в стороне. Словно здоровяк решил изобразить морскую звезду.

— Молот, мать твою, ответь! — рявкнул я, пытаясь дотянуться до бойца.

— Васнецов, — подал голос Дербенко. — Что там у вас?

— Молот отрубился, — отрывисто отозвался я, не переставая вертеться.

— Кессонка, млять! Попробуй привести его в чувство.

Да ты не просто Капитан, а грёбаный Капитан Очевидность!

От моего резкого движения нас снова закрутило штопором, и ориентироваться в пространстве стало совершенно невозможно. Заломив обе руки назад, я, наконец, дотянулся до головы Молота и активировал Исцеление. Торопливо произносить слова заклинания на чужеродном певучем языке, когда сердце стучит в груди, а тело несётся к земле на скорости 200 километров в час, то ещё удовольствие.

Вспышка магии зарылась в тело напарника, и тот судорожно вдохнул, дёрнувшись. Отрывистый кашель прозвучал из наушника, а через миг:

— Что?.. Васнецов, что произошло?

— Ты сознание потерял нахер, вот, что произошло.

Всего парой выверенных движений здоровяк стабилизировал наше падение, заметно снизив скорость.

— Молот! — резкий голос Дербенко резанул по ушам. — Состояние?

— В норме.

— В хуёрме! Ты у меня из нарядов не вылезешь! Отбой!

Вся эта нервотрёпка заняла немногим меньше минуты, поэтому падать нам оставалось совсем недолго. Я уже мог различить лес, простирающийся под ногами. Сбросили нас с прицелом на приземление в заповеднике на востоке от Будапешта. Не сказать, что непролазные чащобы. Вполне хватает пространства для манёвра.

Степасюк рванул кольцо парашюта, и в ту же секунду нас с силой утащило назад. Будто сработала мощная невидимая резинка. С хлопком раскрывшееся полотнище крыла, затормозило падение. Рёв ветра в ушах стал умеренным гулом.

Маневрируя, Молот умудрился выбрать для нас небольшую поляну. Земля ударила по ногам, и мы пробежали ещё несколько шагов, пока вокруг садились остальные члены отряда.

С каким же наслаждением я расцепился и отошёл на два шага прочь. Напарник выглядел, как ни в чём не бывало.