Проклятие! Несмотря на обернутый вокруг плеч серый сюртук, несмотря на взлохмаченные мокрые волосы, эта женщина выглядела невообразимо прекрасной!

Наконец им удалось сдвинуться с места. При этом Вулфрик в буквальном смысле оказался пловцом в незнакомых водах. В отличие от миссис Деррик он не привык попадать в компрометирующие его ситуации, герои которых в течение многих дней после этого не сходили с уст великосветских сплетников, особенно если в скандал были вовлечены такие личности, как миссис Бивис, и особенно такие, как герцог Бьюкасл.

Но как он мог оставить миссис Деррик дрожать на берегу речки, когда никто другой не пытался оказать ей хоть сколько-нибудь достойную помощь? Не приди он на выручку, ей было бы не до смеха — хотя с этим еще можно поспорить.

— А знаете, — все еще смеясь, проговорила миссис Деррик, — Оскар тоже был склонен считать меня досадным неудобством.

— Я ничуть не удивлен, — холодно ответил герцог.

Странно, очень странно, но почему-то раздражение внутри его постепенно стало уступать месту совсем иному чувству. Он поймал себя на том, что хочет рассмеяться так же, как она, как те люди на берегу, хочет запрокинуть голову и зайтись хохотом. Даже случай с тисовым деревом прошлым летом не мог сравниться с тем, что произошло здесь в Лондоне. Никогда в жизни он не видел ничего смешнее.

И все-таки Вулфрик сдержался. Во-первых, всю дорогу до дома леди Ринейбл он ловил на себе любопытные взгляды и не хотел давать лишний повод для сплетен, демонстрируя всем и каждому небывалое зрелище веселого герцога Бьюкасла. Во-вторых, несмотря на внешнюю веселость, миссис Деррик наверняка было холодно и неуютно, и вежливость не позволяла ему смеяться над ее несчастьем.

— Полагаю, при падении я не отличалась изяществом? — не унималась Кристина.

— Не уверен, — нехотя отозвался он, — что существует способ изящно свалиться в воду.

Кристина вздохнула:

— А я вот думаю, что привлекла к себе всеобщее внимание. В тот момент, когда упала, разумеется. В том, что я потом выставила себя на посмешище, тоже сомневаться не приходится.

— Еще вы закричали, — подытожил герцог.

— Ладно, я хотя бы спасла перчатку той бедняжки. Она даже не заметила, что уронила ее.

Для женщины, которая несколько лет была замужем и приближалась к тридцатилетию, если уже не справила его, мисс Деррик казалась опасно наивной. Вулфрик мог бы оставить ее в неведении, но его снова начало раздражать ее поведение. Как она могла так неуклюже упасть в воду? Перчатка упала всего в нескольких дюймах от берега.

— Дама уронила перчатку нарочно, — безнадежно вздохнув, пояснил герцог. — Ее должен был достать лорд Пауэлл, причем без столь печальных последствий.

Кристина обернулась и удивленно посмотрела на него:

— Но зачем она это сделала?

— У нее… не слишком приличная репутация, и она строит из себя недотрогу, а Пауэлл всеми силами пытается добиться ее расположения.

Кристина продолжала с изумлением взирать на герцога, пока он выезжал из иарка на улицу. Этот искренний взгляд трудно было выносить, особенно когда лицо молодой женщины находилось всего в нескольких дюймах от него. Он почти забыл, какими голубыми были ее глаза и как они могли неожиданно заискриться смехом.

— Получается, я лишила его возможности проявить галантность и привлечь внимание дамы сердца, — огорчилась Кристина. — Бедняга!

Герцог чуть было не расхохотался, но в этот момент наперерез им выбежал дворник в поисках брошенной кем-то монетки, так что ему пришлось сосредоточить все внимание на дороге.

Кристина продолжала смотреть на него, даже когда опасный участок остался позади. Ее глаза все еще смеялись.

— Я поставила вас в ужасно неловкое положение, — заметила она. — Теперь вы понимаете, как вам повезло, когда прошлым летом я отвергла ваше поспешное предложение?

— В самом деле повезло, — коротко отозвался он.

Наконец миссис Деррик отвернулась и устремила взгляд вперед.

— Ну что ж, я рада, — заговорила она после недолгого молчания. — И хотя мне жутко стыдно, что вы присутствовали при столь нелепой сцене сегодня днем, я также благодарна вам за то, что вы оказались там. Я так промокла, что с трудом могла бы добраться до дома.

И, кроме того, на нее глазели бы все прохожие. Ее промокшее платье выглядело как вторая кожа. Боже милостивый, оно к тому же было розового цвета!

Они все ближе подъезжали к особняку Ринейблов.

— Благодарю вас за помощь, — сказала Кристина, — и постараюсь больше не ставить вас в такое положение. Послезавтра мы возвращаемся в Глостершир, так что прощайте.

Герцог удержал Кристину в седле, спешился сам, а потом помог ей спуститься с лошади. На миг ему показалось, что у него в руках мокрая куча тряпок, завернутая в его сюртук. Она хотела было снять сюртук и вернуть законному владельцу, прежде чем подняться по ступенькам крыльца, но герцог ей не позволил.

— Я войду в дом вместе с вами, — не допускающим возражений тоном сказал он. — Вы подниметесь к себе в комнату в сюртуке, а затем отправите мне его с горничной.

— Вы очень добры…

— Я очень практичен, так будет точнее. — Герцог поднялся по лестнице вперед Кристины и ударил в дверь латунным молоточком.

— Прощайте, — проговорила Кристина, когда они оказались в холле под каменными взглядами дворецкого и лакея, — вы можете радоваться, что раз и навсегда избавились от меня.

Впервые в жизни она смотрела не прямо ему в глаза, а куда-то на подбородок, и в ее глазах не было привычного блеска.

— Неужели? — Герцог насмешливо поклонился, и Кристина неровной походкой направилась к лестнице, одной рукой прижимая к себе сюртук, а другой придерживая его фалды.

Неужели?

Неужели после сегодняшнего унижения ее отъезд станет для него счастливым избавлением? Поистине ужасная женщина. Неудивительно, что покойный супруг считал ее досадной помехой. Нет также ничего странного в том, что Элрики враждебно относились к ней и даже пытались настроить его против нее. Миссис Деррик обладала странным чувством юмора — вместо того чтобы умереть от стыда, она помахала толпе зевак рукой. Она как магнит притягивала к себе всяческие неприятности. А еще она была дочерью сельского учителя.

В самом деле, какое счастье, что послезавтра она уезжает домой и он больше никогда не увидит ее. Как хорошо, что сегодня, когда он собирался нанести ей визит, ее не было дома и они встретились с ней именно в тот унизительный момент.

Да, он счастлив раз и навсегда избавиться от нее. Он должен был первым попрощаться с ней. Теперь осталось только выбросить ее из своих мыслей и… из своего сердца.

Через несколько минут горничная принесла ему мокрый сюртук. Герцог вышел из дома, сел на лошадь и уехал — уехал из ее жизни.