Он протянул ей ключ от наручников, и Наоми их отомкнула.

— Бася, с вашего позволения, — сказал он, пока она возилась с браслетами. — Я простой сварщик, никто меня мистером Мертоном не называет.

— Сварщик? — спросила Наоми. Это прозвучало не просто любезным откликом. Сняв наручники, она скатала их в шарик и спрятала в шкаф. Корабельная дисциплина: здесь любой незакрепленный предмет при маневре превращается в пушечное ядро. — У нас всегда полно работы по ремонту.

Помещение, где они стояли, выглядело опрокинутой набок кладовой. Шкафчики вытянулись параллельно земле, а не вертикально, а на каждой стене располагались небольшие поручни — словно ступени лежачих стремянок. Наоми, постучав по панели на стене, сказала:

— Мы тут и пристегнемся, Алекс. Убери нас с этого комка грязи, пока у меня колени не треснули.

Бесплотный голос с выговором марсианской долины Маринер отозвался:

— Принято, босс. Отсчет с тридцати, застегните пояса.

Наоми за стропу на полу вытянула раскладное сиденье.

Располагалось оно так, что садящемуся, чтобы втиснуть в него зад, приходилось сперва лечь на пол. К сиденью крепились пристяжные ремни. Указав на вторую стропу, Наоми поторопила:

— Не затягивайте, взлет через тридцать секунд.

Бася тоже вытащил кресло и лег в него. Наоми помогла ему пристегнуться.

Голос марсианина просчитал от пяти до нуля, и пол ушел вниз — корабль взлетел. Мгновенное головокружение — и пол превратился в стену за спиной, а Бася оказался сидящим на подушке кресла. Спасибо удержавшим его на месте ремням.

Под кораблем взревел голос гиганта, и невидимая рука втиснула Басю в кресло.

— Извините. — Голос Наоми вздрагивал от вибрации корпуса. — Алекс — старый боевой пилот, привык рвать с места.

Бася каждый раз, вылетая из гравитационного колодца, изумлялся, как быстро все заканчивается. Несколько минут сокрушительной тяжести и рева двигателей, а потом, почти без перехода, тело всплывает на ремнях — и кругом повисает тишина.

— Готово, — сказала Наоми и стала отстегиваться. — Может, еще несколько раз тряхнет, когда Алекс будет перебираться на подходящую орбиту, но перед любым маневром загораются вот эти желтые лампочки на стене — тогда хватайтесь за поручень и висите.

— Я пленник? — спросил Бася.

— Что?

— Я просто не понял, как получается. Меня запрут в каюте, или в карцере, или где?

Наоми уставилась на него, морща лоб в неподдельном удивлении.

— А вы плохой человек?

— Плохой?

— Вы собираетесь здесь кому-то вредить? Уничтожать наше имущество? Воровать?

— Ничего подобного, — возмутился Бася.

— Просто я слышала, что вы выдали своих, чтобы спасти капитана.

На мгновенье Бася ощутил головокружение, затем гордость — или ее предчувствие. А потом вспомнился грохот тяжелого челнока и голос Купа: «Мы помним, кто нажал ту кнопку». Он помотал головой.

«Ты плохой человек?»

Наоми Нагата ждала ответа, а он не находил слов для чувства вины, стыда, гнева и горя. Помедлив, поднял кулак в астерском жесте, заменявшем кивок. Ответил.

— Чувствуйте себя как дома. — Наоми указала на правый люк. — Там корма. Жилые палубы и камбуз. Камбуз открыт в любое время. Мы вам приготовили каюту — маленькую, зато отдельную. Если, уходя в сторону кормы, наткнетесь на мастерскую, значит, зашли слишком далеко. По правилам безопасности нельзя ходить в мастерские и машинный зал.

— Хорошо, я обещаю.

— Не обещайте, а просто не ходите. Пойдете в другую сторону, — она кивнула на люк слева, — попадете в рубку. Туда при желании можно зайти, но нельзя ничего трогать без разрешения.

— Хорошо.

— Я сейчас налево. Можете составить компанию.

— Хорошо.

Секунду Наоми колебалась, глядя на него.

— Знаете, вы у нас не первый.

— Не первый?

— Не первый арестованный на борту, — пояснила Наоми. — У Джима пунктик насчет правосудия. Поэтому мы тащим людей в суд, даже когда шлюз и случайно стершиеся записи кажутся куда более удобным вариантом.

Бася не удержался — нервно оглянулся на шлюз.

— Я понимаю.

— И еще, — продолжала она, — вы, сколько мне помнится, первый, с кем мне велено быть любезной.

— Холден попросил?

— Он у вас в долгу. И я тоже, — сказала Наоми и жестом предложила ему первым пройти к трапу. Бася подтянулся на поручнях и открыл люк. Наоми держалась за ним.

— Так что расслабьтесь. Если и дальше будете, как сейчас, изображать испуганного мышонка, я стану вредной.

— Хорошо.

— Вот, опять!

Палуба выше кладовых и шлюзового отсека была просторной. Ее заполняли шарнирные сиденья, настенные экраны и панели управления. Смуглый мужчина с редеющей черной шевелюрой и возрастным пивным брюшком сидел в одном из кресел. Он повернулся к вошедшим, вернее, вплывшим в люк.

— Все нормально? — спросил он у Наоми. Марсианский акцент принадлежал ему.

— Похоже на то, — ответила Наоми и, толкнув Васю в ближайшее кресло, пристегнула его. — С Джимом повидаться толком не успела. Он хотел побыстрее убрать этого парня с грунта.

— Да и я не собирался задерживаться.

— Понимаю. Гравитационные колодцы… — Наоми содрогнулась. — Не знаю, как в них люди живут!

— Меня скорее беспокоили оживающие жуки. С последней проверки зарегистрировано еще пять всплесков.

— Об этом я стараюсь не думать.

— Надо было и Холдена с Амосом забрать, — сказал Алекс, — и всех остальных, у кого в голове не совсем пусто.

— Ты пока наблюдай. Чтоб, если твари приблизятся, ребята об этом узнали.

Пристегнув Васю, Наоми перелетела к другому креслу и подтянула себя в него. А потом с неуловимой быстротой принялась включать и сменять окна на экранах, продолжая при этом разговор с марсианином.

— Алекс, — сказала она, — Бася Мертон — сварщик.

— Сварщик? — Алекс с ухмылкой поднял брови. — Пока Амос отдыхает на планете, у нас накопился целый список работ.

Бася открыл рот, но Наоми не дала ему ответить.

— Бася, познакомьтесь с Алексом Камалом — он наш пилот и худший в системе вакуумный сварщик.

— Здравствуйте, — отозвался Бася.

— И вы здравствуйте, — ответил ему Алекс и повернулся к Наоми. — Кстати, ты была права насчет челнока.

— Да? — Наоми оттолкнулась и подплыла к экрану, на который смотрел пилот. Тот открыл файл: вроде это был короткий видеоролик, прокрученный на большой скорости.