Я только что закончила мыться, еще не успела высушить волосы и застегнуться. Тетя Сула дремала в кресле, когда в гостиную ворвалась разгоряченная сияющая Долли.

— Вот, смотри, что тебе пришло! — Она помахала в воздухе конвертом.

И мое сердце забилось, как птица в клетке.

На конверте не было никаких почтовых отметок. Мое имя было написано черными чернилами. Не обращая внимания на тетю Сулу и Долли, я вскрыла письмо.

Дорогая Селия,

Пожалуйста, извини за почерк. Это моя третья попытка. Другие были неудачными, теперь ты понимаешь, почему в школе я был на плохом счету. Пишу, чтобы узнать, как ты поживаешь. Я спрашивал Марву, когда ты вернешься, но она не знает. Так что я надеюсь, ты сама мне скажешь.

Твой, Вильям.

P.S. На прошлой неделе я посмотрел «Жижи»[30]. Девушку играла Лесли Кэрон, и она напомнила мне тебя.

Тетя Сула привстала с кресла:

— Все в порядке?

Довольно резким голосом — хоть и непреднамеренно — я ответила: нет, но разве я могла ожидать чего-то другого? — и выбежала из дома. Я слышала, как Долли зовет меня, но не остановилась. Я добежала до конюшен, обогнула большой дом, побежала дальше, мимо навесов, где хранилось какао. Я поднялась на вершину холма, промчалась между тенистыми деревьями какао к границе поместья и выбежала за ворота. Там, на дороге, я перешла на шаг. Я шла очень быстро, как будто за мной кто-то гнался. Я прошла мимо ореховой рощи, мимо скалистого участка, где сверху свисали белые цветы «ангельских труб», и дошла до водопада. Какие-то люди сидели на траве и ели; я увидела дымок от костра. Кто-то сказал «Добрый день», но я не ответила. Я продолжала идти, я дошла до ручья, где когда-то видела купавшихся ребятишек. Я шла, пока край неба не начал темнеть, и я поняла, что у меня нет другого выхода, кроме как вернуться назад.

Когда я дошла до дома, было уже почти совсем темно. Тетя Сула ждала на веранде, вглядываясь в темноту. Лампа освещала ее встревоженное лицо. Джозеф Карр-Браун, как обычно разбросав ноги, потягивал пиво. Я услышала, как он говорит:

— Эй, вон она идет. — И обращаясь уже ко мне: — Я говорил твоей тете: не волнуйся, Порт-оф-Спейн слишком далеко, чтобы идти туда пешком.

По воскресеньям мы ходили в церковь. Идти было довольно далеко, поэтому мы надевали шляпы и несколько раз останавливались в тени передохнуть. Седар шла вместе с Долли и по дороге часто пела. У нее был красивый, но какой-то странный, не от мира сего, голос. Старинные песни навевали воспоминания о Черной Скале и о песнях, которые пела миссис Мэйнгот: «Когда родилась моя малютка» и «Ине, ине катуке»[31]. С нами шли еще три семьи работников, которые жили на территории поместья. Всего, вместе с детьми, в том числе Таттоном и Рут, нас было девятнадцать человек. Если нас обгоняла машина Карр-Браунов, то все махали, как будто приветствовали короля и королеву Англии.

Церквушка была очень простой, без всяких витражей, совсем как церковь Сент-Джон в Черной Скале. Несмотря на это, она всегда была заполнена, в основном деревенскими. Впереди всех обычно стояли Карр-Брауны — мистер Карр-Браун в белом костюме и его миниатюрная жена в длинном платье и шляпке, похожей на шкатулку. Я только один раз мельком видела ее в доме. Оливковой кожей и глубоко посаженными темными глазами она походила на испанку.

В то утро мистер и миссис Карр-Браун первыми вышли из церкви. Мы с тетей Сулой, не торопясь, вышли следом и остановились в тени под пальмой, глядя, как они садятся в машину. Они, казалось, нас не замечали. Я спросила тетю Сулу, нравится ли ей миссис Карр-Браун. Она ответила, что за все эти годы так по-настоящему и не узнала миссис Карр-Браун. Люди считают ее очень застенчивой и склонной к уединению, но тетя Сула в этом не уверена.

— Она всегда была невеселой.

А сейчас, когда дети выросли и покинули дом, стала еще печальнее, несмотря на то что они часто приезжают в гости и привозят внуков.

— Не понимаю, как можно чувствовать себя несчастной, когда у тебя есть дети и внуки и они так часто тебя навещают, — покачала головой тетя Сула.

— Я даже ни разу с ней не разговаривала, — сказала я.

— Ничего страшного, ты еще успеешь с ней встретиться.

Но я никак не ожидала, что наша встреча будет такой странной.

Я проходила мимо большого дома, когда меня окликнула Седар.

— Мисс, — сказала она, поманив меня, — пойдемте, я вам что-то покажу. Пойдемте скорее.

Гадая, что бы это могло быть и почему она так возбуждена, я пересекла газон и поднялась по ступенькам на веранду. Девочка стояла, наклонившись, и рассматривала что-то на полу. Сначала я не разглядела, что это, из-за того, что доски были очень темными. Но, подойдя поближе, я увидела огромного черного скорпиона, самого большого из всех, каких я когда-либо видела, с длинным черным туловищем и грозно выгнутым толстым хвостом, готового нанести удар. Я закричала. Вслед за мной закричала и Седар: ее высокий пронзительный вопль заставил меня содрогнуться. И вдруг скорпион начал приближаться к Седар, нацеливаясь прямо на ее босые, слегка косолапые ноги — а я знала, что скорпионы любят жалить между пальцами ног, поэтому, подбежав ближе, я с размаху опустила ногу в ботинке на спину скорпиона. Я била снова и снова, пока окончательно не растоптала его. Седар закричала: «Она убила, она его убила!» — и, к моему изумлению, разразилась слезами и начала орать, как будто я только что убила ее лучшего друга. Я так разозлилась, что она кричит и плачет из-за того, что я убила тварь, которая была готова ее ужалить, что не выдержала и сделала что-то, чего никогда еще не делала: я ее ударила. Ударила по лицу. В ту же секунду на веранде появилась миссис Карр-Браун и спросила:

— Что происходит? Что случилось, Седар?

Мне показалось, что она обвиняет меня в том, что Седар в таком состоянии, и я сказала:

— Скорпион мог ее ужалить.

Джозеф Карр-Браун тоже вышел посмотреть, что случилось. Он завтракал, когда услышал крики.

— Ради всего святого, что это? — сказал он. — Такой шум, можно подумать, кого-то убили.

Я сказала:

— Кое-кого действительно чуть не убили, сэр.

Седар, прижимая руки к лицу, бросала на меня свирепые взгляды. Миссис Карр-Браун обняла ее за плечи и спросила:

— Это племянница Сулы?

И Джозеф Карр-Браун ответил:

— Да, да, это ее племянница.

И его жена, и Седар смотрели на меня с отвращением, как на кучу гнили. Развернувшись, я побежала к дому тети Сулы. Я слышала, как мистер Карр-Браун зовет меня по имени, но не оглянулась.