Миссис Хиггинс покачала головой и, вынув из большой фаянсовой миски здоровенный комок теста, начала привычными движениями разминать и раскатывать его.

– Нет, ничего такого не было. Дело просто в том, что дети… напуганы. Им снятся кошмары. Они уверены, что убийца снова сюда заявится. За ними.

Сара посочувствовала этой семье. Сколько раз она сама представляла себя на месте Мэгги, истекающей кровью на полу в дешевой наемной квартирке? А Сара ведь была почти взрослой, когда это случилось! А тут совсем маленькие дети, детское воображение может бог знает куда их завести!

– Я бы с радостью с ними поговорила, если вы считаете, что это им поможет. Я знаю, вы старались успокоить их, но дети иной раз не очень доверяют родителям. А вот постороннего, другого взрослого, они могут послушать, если тот скажет, что им нечего бояться.

Морщинистое лицо миссис Хиггинс тут же расплылось в улыбке.

– Ох, правда, миссис Брандт? Они ведь вас так уважают! Вы ж для них прямо как свет в окошке! Мэри-Грейс говорит, что когда вырастет, то тоже станет повитухой, как миссис Брандт, тоже будет принимать детей.

Сара улыбнулась, как ни странно, очень довольная таким комплиментом.

– Я с радостью с ними пообщаюсь, – повторила она. Судя по звукам, которые доносились в кухню через открытую дверь, боˊльшая часть детей играла в маленьком дворике позади дома, поэтому Сара была уверена, что найдет их там. Вероятно, их всех выгнали наружу, где еще не слишком жарко. – Я вынесу малыша Гарри на улицу, пусть подышит свежим воздухом, – предложила акушерка, поднимаясь на ноги и прижимая младенца к плечу.

Дети Хиггинсов бегали во дворике вместе с несколькими соседскими детишками, занятые какой-то игрой, понятной только им. Привлеченные появлением нового человека, они немедленно подбежали к Саре и окружили ее, как несмелые мотыльки, прилетевшие на огонь. Она знала всех их по имени. Некоторых акушерка погладила по головке, потом уселась на ступеньку. Самые маленькие тут же захватили места поближе к ней, уютно прижимаясь и оглядываясь с довольным видом, радостно воспринимая внимание постороннего человека. Маленький Гарри, тоже довольный тем, что устроился на руках у Сары, радостно гукал и булькал, щурясь на ярком утреннем солнце.

Некоторое время они просто болтали. Сара осторожно расспрашивала детей об играх и прочих занятиях, прежде чем перейти к теме дурных снов и ночных кошмаров, а также плохих людей, которые являются по ночам за малышами. Она надеялась, что не слишком лгала, когда уверяла их, что нехороший человек, причинивший зло Алисии, ушел и никогда не вернется. По крайней мере, Сара была уверена, что он не вернется в пансион Хиггинсов. Через несколько минут новизна ее присутствия уже исчезла, и младшие дети разбрелись кто куда, вернувшись к своим играм. Салли и Мэри-Грейс тут же заняли места, освободившиеся после ухода младших, и начали задавать вопросы, которые считали более «взрослыми», пока Салли это тоже не наскучило. Она схватила свою куклу и вернулась к игрушечному домику из обрезков разных досок, который в углу двора построил ей отец. Мэри-Грейс с Сарой остались одни.

Сара улыбнулась Мэри-Грейс и тихонько покачала Гарри у себя на коленях, но девочка не улыбнулась ей в ответ. Саре было очень жалко ее, она выглядела гораздо старше своих лет. Можно было подумать, что она несет на своих плечиках всю тяжесть этого мира.

– Этот черный чемоданчик… вы в нем приносите детей? – вдруг спросила Мэри-Грейс.

Сара прикусила губу, стараясь не улыбнуться, потому что знала, что если она выкажет какое-то удивление, это может нарушить установившийся контакт с девочкой.

– Так твоя мама говорит?

– Нет. Она говорит, что это не мое дело и что я все пойму потом, когда вырасту.

«Да никогда ты ничего не поймешь, если кто-то не объяснит», – подумала Сара.

– А сама-то ты как считаешь?

Мэри-Грейс нахмурилась и задумалась, подергивая себя за косичку.

– Я думаю, что младенец был у мамы в животе.

– А почему ты так думаешь?

– Потому что живот у нее был большой, когда она в тот вечер ложилась в постель, а утром он уже был снова небольшой, а Гарри уже родился.

– Ты очень догадлива, Мэри-Грейс, – сказала Сара, испытывая некоторое облегчение, что девчушка такая умненькая и смышленая и ей не придется рассказывать о некоторых вещах, узнав про которые ее мать была бы очень недовольна.

– Чего я не понимаю, это каким образом Гарри выбрался из ее живота, – продолжала Мэри-Грейс, и ее личико сморщилось от неудовольствия и разочарования.

Сара вовсе не собиралась объяснять это десятилетней девочке. Ей самой было довольно трудно воспринимать все детали этого процесса, даже после стольких лет работы акушеркой. Объяснять маленькой девочке, как младенец проходит и выходит наружу через отверстие, о наличии которого та, вероятно, еще и не подозревает, свыше ее сил; к такому Сара совершенно не готова, особенно в это весеннее утро.

– Именно этим и занимается акушерка, – пояснила она, найдя подходящий компромисс. – Я помогаю младенцу выйти наружу. Как твоя мама говорит, ты это поймешь попозже, когда повзрослеешь, а сейчас тебе вовсе не нужно об этом беспокоиться. Пройдет еще немало времени, прежде чем тебе придется думать о детях. – По крайней мере, Сара надеялась, что так и будет, памятуя о том, какой юной была Алисия ван Дамм.

Она уже ожидала, что Мэри-Грейс тоже сейчас уйдет, поскольку разговор окончился и тема вроде бы оказалась закрыта, но та продолжала сидеть на месте, делая вид, что играет с Гарри, позволяя ему хватать себя за пальцы своими маленькими ладошками и дергать их. Сара чувствовала, что у девочки имеется еще какой-то вопрос, который ей очень хочется задать, и она просто набирается мужества спросить. Она лишь надеялась, что на этот вопрос ей удастся ответить честно и откровенно, не вызвав неудовольствия миссис Хиггинс.

В конце концов девочка решилась, подняла глаза и сказала:

– Их там было двое.

– Двое кого? – спросила Сара.

– В комнате Элис, ночью. – Мэри-Грейс подняла взгляд, высматривая, шокировала она Сару или нет.

Конечно, шокировала. Но Сара сумела изобразить на лице только удивление. Ей не хотелось пугать Мэри-Грейс, потому что тогда та больше ничего не расскажет.

– Ты видела мужчин, которые зашли в комнату Алисии… то есть Элис? – спросила она.

– Не мужчин. Это были мужчина и женщина.

В голове у Сары уже крутились тысячи вопросов, но она укротила желание тут же, разом вывалить их все на девочку. Если она будет слишком настойчива или встревожена, Мэри-Грейс может подумать, что что-то делает неправильно, и Сара ничего больше не узнает.

– Это был кто-то знакомый? Может, Хэм Фишер?

Мэри-Грейс помотала головой.

– Он тоже был там, но это не он. Он, я думаю, впустил их в дом. Они пришли через заднюю дверь, и кто-то впустил их внутрь. А потом мистер Фишер ушел. Он нес с собой сумку, которую принес, когда въехал к нам. Наверное, там была его одежда, потому что мама сказала, что все его вещи наутро исчезли.