Также перед войной успели серьезно модернизировать и старенькие «Новики», заметно усилив их противолодочные и противовоздушные возможности. При этом, правда, серьезно уменьшив общую огневую мощь. Вследствие чего над РККФ публично поиздевались все военно-морские специалисты всех государств, обладающих более-менее значимыми флотами. И большая часть из не обладающих… Ну сами посудите – вместо четырех, а то и пяти мощных ста двух миллиметровых орудий «тупые красные» впихнули на модернизированные «Новики» всего одну среднекалиберную универсальную восьмидесяти пяти миллиметровую спарку, остальное же вооружение составили две тридцати семи миллиметровых спарки и две спаренные установки крупнокалиберных пулеметов. Место для всего этого на верхней палубе появилось после того, как торпедное вооружение бывших эсминцев, после перевооружения и модернизации переведенных в большие СКРы[96], заменили одним пятитрубным торпедным аппаратом. Ну и куда это годится, если даже на корабли со вдвое меньшим водоизмещением во флотах нормальных стран стараются поставить артиллерию калибром не менее ста миллиметров?! Да и вообще, превратить подобный корабль из пусть и устаревшего, но ещё вполне приличного эсминца в какой-то вонючий сторожевик – это надо было додуматься! Впрочем, сторожевиками обновленные «Новики» стали вполне приличными. Потому что противолодочную оборону им также усилили, оснастив мощной гидроакустической станцией, гидролокатором и одним бомбометом.

Прочитав всё это в местном аналоге Интернета, Алекс решил, что, похоже, Фрунзе всё-таки с переданными предложениями разобрался. И то, что, несмотря на куда большие успехи в первой пятилетке, да и несколько более успешную вторую, флот в новой реальности оказался несколько менее многочисленным, чем во всех предыдущих, судя по всему, было вызвано какими-то чисто объективными причинами. А вот с устаревшей тактикой ситуация была совсем непонятной. Он же привез пусть и не уставы, но довольно развернутый документ, в котором излагались основные принципы той тактики, до которой воюющие страны доросли только к концу войны или вообще по её итогам. Неужели этого оказалось мало? Или тот документ просто не приняли во внимание? А почему предложения по флоту приняли, а по тактике нет? В чем причина такой избирательности?

Впрочем, были и победы. Например, в этом варианте истории не было голода начала тридцатых. В первую очередь потому, что не случилось «сплошной коллективизации». Хотя сама коллективизация вполне себе состоялась. Причём её пик пришелся почти на те же годы, как и во всех предыдущих вариантах истории, – на тридцатый – тридцать первый… Дело оказалось в том, что Сталин, очередной раз подтвердив свою репутацию «главного монстра всех времен и народов», сумел по полной воспользоваться резким падением цен на сельскохозяйственную продукцию в САСШ, ставшим результатом разразившейся Великой депрессии. Причем ему удалось сыграть, так сказать, аж на нескольких «шахматных досках» – как внутренней, так и внешней и даже внутрипартийной…

Операция началась в САСШ с того, что еще летом двадцать девятого года АМТОРГ[97] назаключал тучу договоров с американцами по закупкам зерна с условиями оплаты «по ценам на день поставки». Так что, когда в конце года эти цены покатились вниз, в распоряжении СССР оказались просто гигантские запасы зерна. Потому что АМТОРГ внезапно оказался на американском рынке едва ли не единственным крупным покупателем, не спешившим в новых условиях стремительного падения американской экономики аннулировать ранее заключенные контракты. И, более того, вполне благосклонно реагирующим на новые предложения. Вследствие чего практически все продавцы американского зерна уже к декабрю месяцу полезли к нему, толкаясь локтями и едва не вцепляясь друг другу в морду. Валюту же для осуществления столь масштабных закупок удалось получить вследствие того, что, зная уровень падения цен на зерно в конце двадцать девятого – начале тридцатого года, советскому руководству удалось заключить и перехватить массу весьма выгодных контрактов на поставку зерна в Европу и на Ближний Восток. Спешно выделенный из Народного комиссариата внешней и внутренней торговли СССР наркомат внешней торговли, на который Сталин продавил назначение главного «сталинского наркома всех времен и народов» Лаврентия Берия, вызвав его из Закавказья, отчаянно демпингуя, сумел заключить контрактов на поставку почти одиннадцати миллионов тонн зерна. Его контрагенты оказались просто неспособны отказаться от «премии» почти в сорок процентов от текущей цены рынка. Пусть даже в контрактах и предусматривалась непременная предоплата, что было не слишком распространено на зерновом рынке тех времён… Ведущие издания экономического толка просто ухахатывались над «бедными, тупыми красными», вляпавшимися в подобное дерьмо, а довольно вялая до сего момента внутрипартийная оппозиция, почуяв шанс, начала яростно атаковать «группу Сталина», истерично обвиняя её в неминуемом экономическом фиаско, которое «непременно поставит под серьезнейший удар успешное исполнение планов первой пятилетки»… Вот только когда в конце двадцать девятого – начале тридцатого закупочная цена на зерно рухнула в разы – выяснилось, что подобный демпинг принес этим самым «бедным и тупым красным» едва ли не двухкратную маржу. И это если посчитать буквально все сопутствующие затраты, включая портовые расходы и аренду кораблей-зерновозов… Так что, судя по тем цифрам, которые отыскал Алекс, общий уровень падения цен на зерно в США во время Великой депрессии в этой реальности всё-таки оказался несколько ниже, чем в предыдущей. И виновата в этом, похоже, была именно активность АМТОРГа (то, что на падающем рынке в этой реальности появился столь крупный оптовый покупатель, просто не могло не отразиться как на скорости падения цены, так и на остановке её на более высоких уровнях). Но и того, которое случилось, вполне хватило для успеха операции… А уж как цинично Иосиф Виссарионович «потоптался» на своих партийных оппонентах, заявив, что те «ни черта не понимают в марксизме»!

С коллективизацией же эта изящная комбинация оказалась связана тем, что к исходу весны тридцатого в распоряжении советского правительства оказалось ещё около трех миллионов тонн «американского» зерна, которое то ли не нашли куда пристроить, то ли сразу решили использовать в игре на внутреннем рынке, сильно уронив и продержав всю зиму цены на зерно на максимально низком уровне. А главное, введя такое понятие, как «цена рентабельности», которая в тот год была установлена почти на треть выше, чем цена, сложившаяся на рынке. И объявив, что зерно по цене не ниже этой самой «цены рентабельности» впредь будет закупаться только лишь у совхозов и колхозов! Типа, эти «хозяйствующие субъекты» идут навстречу государству, добровольно преобразуясь в соответствии с провозглашённой им экономической политикой, и государство, также добровольно, берёт на себя обязательство таким образом оказывать им поддержку. Остальные же – добро пожаловать на «свободный рынок», где придется не менее свободно конкурировать в том числе и с «американским зерном», которое, типа, теперь будет закупаться на внешнем рынке регулярно и в соответствии с текущей необходимостью… Надо ли объяснять, чем был вызван буквально взрывной рост числа колхозов летом – осенью тридцатого года?