К 29 сентября 1915 г., согласно справке по Отдельному корпусу жандармов, составленной в недрах департамента полиции, под руководством военных оказалось 162 офицера и 3638 нижних чинов корпуса[485]. Таким образом, армия «изъяла» 25 % нижних чинов, а если прибавить к ним некомплект унтеров в 900 человек, то получится, что общая нехватка унтер-офицеров, вахмистров и рядовых на работе по охране государственной безопасности составит 31,5 %. Нехватка офицерского состава в политическом сыске составила 16,3 %. Несмотря на то что штатное число офицеров корпуса выросло на 3 % (с 962 в 1914 г. до 993 в 1915 г.)[486], реального увеличения штатов не произошло, так как данный рост был обусловлен исключительно появлением новых жандармских управлений на оккупированных территориях.

По оценке руководства политического сыска, «существующая прочная организация жандармских полицейских управлений стала нарушаться»[487]. Касалось это не только пострадавших в наибольшей степени ЖПУЖД, но и непосредственно политических ГЖУ, УЖУ и ОблЖУ. Исключение составлял прифронтовой Привислинский край, в девяти ГЖУ и одном жандармском дивизионе которого был полный комплект офицерских и нижних чинов, а Варшавское ГЖУ было даже усилено пятью прикомандированными офицерами и одиннадцатью унтерами[488], что объясняется тем, что эти управления почти в полном составе работали на армию.

25 ноября 1915 г. в штабе корпуса жандармов был составлен следующий документ – «Сведение о чинах ОКЖ, командированных и выбывших по разным случаям в связи с обстоятельствами военного времени». Согласно ему, политический сыск потерял прикомандированными с начала войны 178 офицеров и 1161 унтер-офицера (без учета прочих нижних чинов)[489], то есть 18 % офицеров и 10 % унтеров. Таким образом, только за 2 месяца (октябрь и ноябрь) 1915 г. нехватка офицеров увеличилась на 16 человек. То есть с начала августа 1914 г. по конец ноября 1915 г. «на военные нужды» прикомандировывалось в среднем 8–11 офицеров в месяц. Если мы допустим сохранение таких темпов и в дальнейшем, то можно предположить, что к концу 1916 г. жандармерия могла потерять более 300 офицеров, то есть треть состава.

В сводке за 25 ноября 1915 г. приводятся данные по распределению командированного личного состава ОКЖ. Так, наибольшее число командированных офицеров было направлено на усиление ГЖУ и ЖПУЖД по ведению военных работ 65 человек (или 36,5 %), в разведывательные отделения штабов армий – 45 человек (или 25 %), в части действующих армий – 43 человека (24 %), а остальные 25 офицеров были откомандированы в штабы главнокомандующих армий фронтов, в распоряжение начальника секретной охраны Управления дворцового коменданта, в крепостные команды, на укрепленные позиции, в различные органы власти на оккупированных территориях Австро-Венгрии. Большинство же унтер-офицеров направлялись на усиление ГЖУ и ЖПУЖД по ведению военных работ – 706 человек (или 61 %), в крепости и на укрепленные позиции – 232 человека (20 %), в разведывательные отделения – 94 человека (или 8 %), на обслуживание и охрану этапов действующих армий – 73 человека (или 6 %), а также в Галицию (около 3 %), на радиотелеграфные станции и в иные военные структуры.

Следует отметить, что командирование офицеров из ряда жандармских управлений, находящихся на театре военных действий, совершалось зачастую по одному лишь требованию штабов армий без предварительного согласования или хотя бы информирования руководства корпуса жандармов. Данная ситуация вызывала серьезные конфликты и разногласия между руководством армии и сыска, вылившиеся в отдельную переписку. Только 23 февраля 1915 г. по твердому настоянию жандармского руководства начальник Штаба Верховного главнокомандующего письмом № 1639 на имя Джунковского уведомил последнего, что сделал распоряжение о командировании жандармских офицеров в армию исключительно по согласованию с руководством корпуса[490].

Кроме разведывательных отделений и КРО офицеры ОКЖ направлялись на руководящую работу в военно-эксплуатационный отдел управления начальника военных сообщений армии фронта[491], заведующим передвижением войск, комендантом станции, на военную цензуру[492], в санитарную и эвакуационную часть[493], в военно-дорожный отдел управления военных сообщений армии фронта[494], генералом для поручений при главном начальнике военного округа[495], корпусным комендантом[496], дежурным генералом военного округа[497] и проч.

На все работы, связанные с путями сообщения, назначались, как правило, офицеры ЖПУЖД. Джунковский издал два циркуляра, 9 декабря 1914 г. № 15015 и 27 декабря 1914 г. № 419, а также приказ от 31 января 1915 г. № 30 по данной сфере жандармской работы. В приказе сказано: «С началом военных действий одной из самых существенных обязанностей чинов жандармских полицейских управлений является поддержание полного порядка на станциях и в поездах при воинских перевозках и оказание в этом полного содействия чинам, заведующим передвижением войск и начальникам военных команд, следующих по железным дорогам. Высшее военное начальство обратило самое серьезное внимание на принятие мер против самовольных поездок нижних чинов по железным дорогам и присутствия таковых чинов в полосе отчуждения»[498]. Впоследствии руководство ОКЖ издало еще 2 циркуляра, предписывавших «принять самые энергичные меры по задержанию бежавших нижних чинов из эшелонов, едущих на пополнение действующих армий, и вообще установить неослабное наблюдение за нижними чинами, следующими по железным дорогам»[499]. Волнения среди новобранцев начались еще в августе 1914 г. Так, 18 августа на станции Тлущ Северо-Западных железных дорог нижние чины 235-го Белевского пехотного полка разгромили и ограбили несколько еврейских лавок, нанеся убытков на 7800 руб[500]. Отсутствие согласованности между военными и жандармами приводило к тому, что офицеры эшелона не предпринимали никаких мер для прекращения беспорядков. На следующей остановке Вольмин повторилась та же история: новобранцы Белевского полка вновь разгромили лавки частных лиц, на этот раз уже без разбора национальности их владельцев. Ситуация с охраной эшелонов с новобранцами особенно обострилась в 1916 г. Инциденты на различных железных дорогах происходили почти каждый день. 21 мая на станции Подсевы Московско-Виндавско-Рыбинской железной дороги товарный поезд столкнулся с военным поездом № 86, который вез новобранцев, по причине того, что последние в шутку перевели стрелку. Погибли 13 новобранцев, ратник ополчения и две местные женщины, ранения разной степени тяжести получили 26 человек[501]. 26 мая на станции Трусевич Николаевской железной дороги пьяные новобранцы военного поезда № 242 забросали камнями и бутылками пассажирский поезд № 19. В тот же день на разгоне Дубасовский Рязанско-Уральской железной дороги произошел конфликт между новобранцами военных поездов № 69 и 204, стоявших рядом. Начальник эшелона № 69 был ранен в голову камнем. При подавлении волнений убит один новобранец. 30 мая на станции Кавказская Владимирской железной дороги толпа новобранцев разгромила комнату дежурного жандарма, кондукторскую и квартиру помощника начальника станции. Волнения усмирил жандармский унтер-офицер Соляной, открыв из револьвера огонь в воздух[502].