— Ладно, пошли, — решительно тряхнул головой Мирек и начал вслед за Лером протискиваться через толпу.

Лер не обманул. Они только прошли барахолку и в первом же проходном дворе остановились у спуска в какой-то полуподвальчик.

— Здесь…

Лер заговорщически подмигнул Миреку, осторожно постучал по косяку и надавил кованую ручку. Дверь бесшумно открылась, и Мирек вошёл в затхлую маленькую комнатушку без окон, слабо освещённую керосиновой лампочкой. Тотчас за дощатой перегородкой, отделявшей часть комнатки, послышалась возня, и оттуда вышел человек.

— Что, пришли?

Человек наклонился над лампой, подкручивая фитиль, и тут Мирек узнал Крыжа. Он сразу вспомнил предупреждение Петровича, ноги у него подкосились, и мальчишка сел прямо на ступеньку возле двери, не в силах ни убежать, ни сказать хоть что-нибудь членораздельное.

Между тем Крыж выпрямился и в усилившемся желтоватом свете лампы Мирек увидел, что на хозяине нет кителя с дурацкими пуговицами, да и вообще Крыж имеет другой, вполне приличный вид. Не обращая внимания на растерявшегося Мирека, Крыж повернулся к Леру и заговорил, обращаясь только к нему:

— Спасибо, сосед. Ты мне помог, и я в долгу не останусь. А сейчас иди… Иди, я с сыном своего давнего друга говорить буду…

Бесцеремонно выпроводив Лера за дверь, Крыж сел на ступеньку рядом с оцепеневшим от страха Миреком и тихо сказал:

— Давай помолчим, Мирослав… Помолчим…

В воцарившейся тишине только чуть слышно потрескивал неровно горевший фитиль, распространяя кругом едва уловимый керосиновый чад.

— Пустой он человек, сосед мой… — шелестящим шепотом заговорил наконец Крыж, и Мирек не сразу понял, что он говорит о Лере. — Суетной. Мечется, как все люди в поисках благ, но добрый. Вот тебя ко мне привёл. А я человек Божий, меня мирские дела не трогают, так, последние нити с миром связывают. Вот и ты, видать, думаешь, чего он за мной послал? — Крыж сделал значительную паузу. — А меня давний обет держит. Знали мы с твоим отцом друг друга… Да, знали. Но то дела мирские, тяжкие, то прошлое, а Божьи дела, они душевные, они человеку легкость дают. Ты ведь знаешь, кем твой отец был? — Крыж даже не посмотрел в сторону Мирека, но в его голосе явно послышалась предостерегающая нотка. — А теперь времена другие… Да, другие. Но Божьему человеку до них дела нет. А отец твой земной человек был… Да, земной. И в последний раз уходя, молитвенник мой на счастье взял, а в него письмо записал тайным способом… Да, тайным… А письмо то для тебя было… И обещал я ему, что если будет на всё Божья воля, то взять назад себе тот молитвенник, а письмо то тебе прочесть… Ты хочешь, Мирослав, письмо от отца получить?

Первый раз за всё время Крыж повернулся и внимательно посмотрел на Мирека.

— Хочу… — Мирек облизнул губы.

— Так. — Крыж согласно кивнул. — Хочешь. А дом Бачинского знаешь?

— Знаю… — еле слышно прошептал Мирек.

— Так вот, в том доме камин есть на первом этаже, в нем мой молитвенник лежать должен. Ты решётку на себя потяни с поворотом, она и выйдет, а там крышка откроется, под крышкой он лежать должен. Возьмешь…

— А если молитвенника нету? — неожиданно для самого себя перебил Крыжа Мирек.

— Может, и нет… А на нет и суда нет…

— А если есть, куда принести? — теперь, когда Крыж объяснил свою заинтересованность, Мирек немного успокоился.

— А сюда и принесешь, я здесь живу. — Крыж опять повернулся к Миреку и деловито пояснил: — И не спеши, время терпит…

— Хорошо, я попробую, — Мирек встал.

— С Богом. — Крыж тоже поднялся. — Иди, Мирослав, я помолюсь за тебя.

Крыж повернулся и сгорбившись пошел к себе за перегородку, а Мирек, спиной толкнув дверь, поспешно выбрался из подвала на свежий воздух. Торопливо перебежав захламленный двор, хлопец испуганно огляделся. Но нет, за ним никто не следил. Он был один на кривой, залитой солнцем улочке, и только воробьи что-то искали на мостовой.

Попетляв с час по городу, Мирек окончательно успокоился, и, остановившись у знакомой калитки, он уже знал, как быть дальше…

Сашка радостно встретил товарища, а когда тот вытащил из кармана компас, восторгу хлопца не было предела. Покрутив компас со всех сторон, Сашка положил его на стол и заключил:

— Во, то, что надо!

Однако Миреку сейчас было не до компаса, и он, выждав короткую паузу, постарался сменить направление разговора, спросив:

— Слушай, а как ты ко всяким тайнам относишься?

Сашку об этом не надо было спрашивать. Он немедленно забыл про компас и, следуя за своим ходом мысли, поспешил уточнить:

— Ты что, про клад дознался?

— Нет, — усмехнулся Мирек. — Сокровищ вроде никаких нет, хотя, если честно, то кому как…

— Таки прознал что-то? — Сашка погрозил Миреку пальцем. — Надо мной смеялся, а сам… Ну, говори, где?

— Тут.

— Где тут? — не понял Сашка.

— Ну тут, в твоём доме.

— Да какие тут тайны… — начал было Сашка и вдруг осёкся.

Однако Мирек не заметил растерянности приятеля и, сев на стул, перешёл к рассказу, который сам придумал по дороге.

— Понимаешь, Сашко… — несколько сбивчиво начал Мирек, — я тебе кое-что про своего отца говорил.

— Так это с ним связано? — заметно обрадовался Сашка.

— Да, с ним, — подтвердил Мирек и уже уверенно продолжил: — Он в оккупацию не жил с нами, от немцев прятался, и что и как с ним было, я не знаю и узнать об этом не от кого.

— Понятно… — Сочувствуя Миреку, Сашка немного помолчал и только потом спросил: — Ну а тайна-то в чём?

— Так я и веду к этому, — Мирек преодолел нерешительность и заговорил вполне убедительно: — Встретил меня недавно один человек и сказал, что отец мой в этом доме скрывался.

— Так, может, он тут что-нибудь и оставил? — догадался Сашка.

— Точно, — кивнул Мирек. — Его блокнот с записями тут спрятан.

— Так говори, где! — Сашка аж подпрыгнул на месте.

— Тот человек сказал, что в камине искать надо.

— В камине… — протянул Сашка, и в его интонациях сразу возникла настороженность. — Так там же давно всё сгорело.

После таких слов Сашка наверняка почувствовал опасность и какое-то время размышлял. По всему выходило, что кто-то знающий нарочно сообщил о камине, чтобы таким способом добраться до тайника. Колебания Сашки не укрылись от Мирека, и он сказал:

— Я понимаю, если это для тебя сложно, то не надо. Только ты про это не говори никому.

Но удержать Сашку уже было невозможно, и он, явно приняв какое-то решение, с жаром заверил Мирека:

— Посмотреть можно. Надо только, чтоб дома никого не было.