— Это не имя, — поправила хлопца Нонна и пояснила: — Это код, сокращённо от олегализированный бандеровец.

— Правда? — изумился Сашка. — А я и не знал.

— Да, — подтвердила Нонна. — Когда Советы второй раз пришли, бандеровцы своих людей в разных местах пооставляли, чтоб те жили как все и всё про вас докладывали.

— Про нас? — изумился Сашка. — А почему про нас?

— Так ты ж совет, да ещё и «восточник».

— Ну да, на что я им… — сдавленно рассмеялся Сашка.

— Ты, может, и нет, — согласилась Нонна и убеждённо добавила: — А вот отец твой, да. Или ты забыл, как к вам в дом ночью лезли?

До этого разговора Сашка как-то никак не связывал ночной налёт с тем, что тут делалось раньше, и сейчас пытался осмыслить услышанное. Беседа прервалась, и Нонна, словно только теперь вспомнив, что надо идти дальше, медленно пошла по дамбе. Сашка на какой-то момент задержался, а потом зашагал тоже и, быстро догнав Нонну, тряхнул головой.

— Ничего у них не выйдет! Я сам видел, наши солдаты каждый куст в лесу осмотрели. И этого однорукого олега тоже выследили!

— Мы все так думаем, — отозвалась Нонна и неожиданно сама взяла Сашку за руку. — А как твоя война с Лером?

— Никак! — задорно ответил Сашка. — Я сам по себе, он сам по себе.

— Что, даже ни разу не встречались? — удивилась Нонна.

— Почему, — пожал плечами Сашка. — Видел его один раз, как он из одной хитрой дверцы вылазил.

— Это какой же? — поинтересовалась Нонна.

— А там, где стена монастыря заросшая, где ещё такие подпоры есть, контрфорсы называются. Так эта дверца в одном контрфорсе сбоку.

— Да? — неожиданно в голосе Ноны послышался странный интерес. — А ты сам что там делал?

— Старый город на фото снимал, для памяти, — быстро пояснил Сашка и закончил: — Смотрю, дверца открывается, а оттуда Лер вылазит.

— Вон как, оттуда, значит… — Нонна внимательно посмотрела на Сашку. — А ты что?

Хлопец на секунду замялся. Признаваться, что он испугался и спрятался, ему не хотелось, и он выбрал среднее.

— Я в кустах был, и Лер меня не заметил.

Явно догадавшись, как оно было, Нонна не стала уточнять, а, наоборот, почему-то заинтересовалась Лером.

— А Лер, он что делал?

— Что? — Сашка поджал губы. — Вылез, завернул в газету книгу такую толстую, старинную и пошёл себе.

— Книгу, говоришь… — переспросила Нонна. — Старинную?

— Ну да, — подтвердил Сашка и махнул рукой. — Да что там книга! Тут, говорят, торгуют ими. Я и сам одного такого «гендляра» знаю!

Сашка с удовольствием повторил услышанное раньше слово и снисходительно посмотрел на Нонну. А она помолчала, внимательно посмотрела на Сашку и как-то безразлично спросила:

— И кто ж это?

— Крыж! — быстро ответил Сашка и, подумав, что Нонна его не знает, пояснил: — Нищий тут такой есть, пуговицы на пиджак нашиты, много.

— Нищий?.. Книги? — засомневалась Нонна.

— Ну да! — с жаром подтвердил Сашка. — Мы с Миреком шли как-то, а этот Крыж навстречу и у него под рукой книга. С печатью, на верёвочке!

— Даже, говоришь, на верёвочке? — Нонна улыбнулась. — Ну и ладно.

Она так посмотрела на хлопца, что у того внутри всё вроде как запело, и он решительно шагнул вперёд, увлёкая девушку за собой.

Фраза, вскользь брошенная Нонной, о том, что за его отцом и даже за ним могут следить какие-то олеги, не выходила у Сашки из головы. Тем более что совсем недавно Мирек интересовался тайником в камине, до которого, как знал Сашка, уже хотел добраться ночной визитёр.

Правда, чем больше Сашка об этом думал, тем больше приходил к выводу, что уж кого-кого, а Мирека опасаться совсем не следует. И потом в доме, где сейчас живёт Сашкина семья, раньше жил совсем другой человек, а значит, и камин принадлежит тому самому инженеру Бачинскому, да к тому же, как хлопец уже убедился, тайник, о котором прознал Мирек, пуст.

В общем, все эти размышления в конце концов привели к тому, что в назначенный день, ровно в одиннадцать, как и было договорено, Сашка встретил приятеля у входа, заговорщически подмигнул ему и, на всякий случай осмотревшись, плотно притворил дверь.

Хлопцы прошли в гостиную, и Сашка показал на камин.

— Вот он, другого в доме нет.

Сашка ожидал, что Мирек сразу возьмётся за мраморную доску, с которой он предусмотрительно уже всё снял, но, к его удивлению, гость присел и начал неторопливо вытаскивать из устья камина всё, что туда насовали по летнему времени.

Покончив с очисткой, Мирек двумя руками взялся за каминную решётку и зачем-то начал её дёргать, одновременно стараясь повернуть то в одну, то в другую сторону. Но решётка оставалась на месте, и Мирек растерянно посмотрел на Сашку.

— Не поворачивается…

— А что, она должна так сниматься? — явно сбитый с толку изумлённо спросил Сашка.

— Так, — подтвердил Мирек. — Должна…

И тогда Сашка решился.

— Дай-ка я…

Догадываясь, что именно надо искать, он старательно ощупал снизу стержни решётки. Нащупав что-то похожее на кнопки, Сашка нажал на них, они с трудом подались, решётка повернулась и на удивление легко вышла из кафельной кладки, одновременно вытянув за собой и металлический ящик поддувала.

— Ух ты! — восхищённо воскликнул Мирек и, запустив руку в устье, пояснил: — Тот дядька говорил, что тут крышка есть.

С полминуты Мирек шарил в темноте, прежде чем сообщил:

— Там ещё ручка…

— Так крути или дёргай! — подогнал его сгоравший от нетерпения Сашка.

Мирек дёрнул, в середине что-то лязгнуло, и снизу поднялась довольно толстая металлическая плита. Не в силах удержаться, Сашка втиснулся рядом с Миреком и увидел, что внизу камина открылся совсем другой тайник, на дне которого, образуя правильный треугольник, вертикально стояли три пистолетных патрона.

Хлопцы переглянулись, Мирек протянул руку и уже почти взялся за ближайший патрон, когда Сашка неожиданно остановил его.

— Погоди… Вон там… Видишь?

Глаза хлопцев уже попривыкли к сумраку устья, и они с интересом принялись разглядывать едва различимый след. На дне тайника собрался толстый слой пыли и только между патронами, в самом центре, был заметен тёмный прямоугольник, оставленный каким-то пакетом.

— И правда, что-то было… — Мирек таки не удержался, потрогал патрон, и на пыли осталась полоска следа.

— Оставь, — предостерёг его Сашка. — Пускай так и будет.

— Ну, пускай, — вяло откликнулся Мирек и, севши на пол возле камина, вдруг сказал: — И не взорвались…