громко завывали, вращая винты.

Не долетев до трубы саженей двадцать, дирижабль завис примерно в десяти саженях от ее верха, и с гондолы полетел на землю конец толстого каната. Лом откуда-то помнил, что такие причальные снасти называются гайдропами, и знал, что второй гайдроп должны сбросить и с причальной мачты, то есть в данном случае с трубы. Кстати, он теперь хорошо рассмотрел, что чуть ниже выщербленного верхнего края здешней специфической причальной мачты была устроена площадка с ограждением, опоясывающая трубу в виде кольца. Помимо лестницы в виде железных скоб, на которую даже издали смотреть было страшновато, наверх трубы тянулись металлические тросы подъемника, люлька которого в виде поддона с клетью находилась сейчас наверху. На причальной площадке находились три человека, один из которых стоял возле большого приводного барабана лебедки, а двое других приготовились, видимо, крутить ее ручку. Как правильно догадался взломщик, первый человек, потянув с барабана конец троса, направил его вниз, где под трубой копошились еще трое. Один уже подтаскивал конец спущенного с дирижабля гайдропа, второй, дождавшись, схватил опустившийся с причальной площадки трос, а третий стоял наготове, чтобы сцепить оба гайдропа вместе. Когда сцепка произошла, двое трубников наверху принялись крутить рукоять лебедки, и через какое-то время дирижабль, притягиваемый канатом, медленно поплыл к трубе.

Глава 22

На то, как причаливает дирижабль, засмотрелись все, включая даже Зана – все-таки это не самое привычное зрелище. Лом очухался первым и обвел остальных сталкеров взглядом:

– Ну что, пишем записку? А то кто его знает, сколько он здесь провисит. Я думаю, летунам не очень-то хочется долго торчать в Помутнении.

– А как Медок туда поднимется? – недовольно проворчал Капон. – Подъемник-то уже наверху.

– Клеть довольно маленькая, – пристально глянул наверх взломщик. – Не думаю, что туда поместятся сразу все товары, иначе было бы невыгодно гонять туда-сюда дирижабль. Так что два-три раза минимум клеть опустят и поднимут заново.

– А на чем мы вообще напишем эту записку? – задал вдруг Васюта очень интересный вопрос. – У нас что, есть бумага?

– Екарный бабай!.. – охнул Капон. – А ведь и правда – ни бумаги, ни ручки, ни даже самого завалящего карандаша! – Он вдруг просветлел лицом и заявил, вроде бы с сожалением, но радость все же полностью скрыть не сумев: – Тогда все, вопрос насчет записки снимается ввиду его неосуществимости.

И тут, призывая внимание сталкеров, громко заскулил Медок. Он подбежал к Лому, протянул ему лапу, и взломщик вскоре огласил предложение пса:

– Медок говорит, что записку можно написать на внутренней стороне его ошейника. Ее можно нацарапать чем-нибудь острым, вокруг валяется много железок. А когда окажется в дирижабле, он лапой покажет летунам, что ошейник нужно снять.

– Вообще-то эта идея даже лучше, чем просто записка, – добавил Лом и свое мнение. – Бумажку могли бы заметить и трубники, а это будет иметь плохие последствия.

– А то, что собака будет что-то показывать, не покажется людям из Кандалакши странным? – взмахнул руками Капон. – Это не вызовет каких-нибудь тоже не очень хороших последствий?

– Пусть Медок ведет себя так, будто ошейник ему просто очень мешает, – сказал Васюта. – Не по-человечески показывает, что его нужно снять, а чисто по-собачьи. Ты ведь так можешь, Медок?

Пес утвердительно гавкнул.

– И все-таки я не хочу пускать мою собаку на такую авантюру! – заявил Капон.

– Видишь ли, братец, – очень серьезно посмотрел на него Лом, – во-первых, эта авантюра – единственное, что мы можем сделать. Самим нам к летунам не подняться, слишком много трубников, и это только тех, кого мы видим, наверняка имеется и охрана. Во-вторых, Медок теперь – это не совсем твоя собака. Это разумное существо, личность, которая не может кому-то принадлежать. Веришь?

– Не придирайся к словам! Я сказал «мою» не в том смысле, что Медок мне принадлежит, словно вещь. Но он мой друг – был, есть и будет.

– Он и наш друг тоже. И я думаю, он и сам очень хочет помочь своим друзьям.

Медок в подтверждение этого радостно и недвусмысленно гавкнул. А потом подбежал к Капону и лизнул его руку.

– Подлиза ты, – проворчал Капон, но все же расстегнул ошейник и протянул его Лому: – На, пиши свою записку.

– Я напишу, – сказал Зан. – У меня есть выдвижной стержень, который может нагреваться; выжженные символы будут более заметными, чем нацарапанные. К тому же я знаю нужную частоту приемопередачи.

– Ну, давай, выжигай, – передал ему взломщик ошейник. – Только нужно подумать, что именно написать, чтобы канталахтинцы нам поверили.

– Там не особо много места, чтобы поэму сочинять, – сказал Капон. – Нужно четко и по существу. Например: «Хотим общаться без посредников. Есть дело. Связь по радио, частота такая-то».

– И подпись: «Группировка “Сталкер”», – добавил Васюта.

– Если поместится, – одновременно кивнули «братья».

Зан выдвинул из указательного пальца блестящее металлическое жало, которое, нагреваясь, стало быстро краснеть. Затем кибер черными ровными буквами выжег на внутренней стороне ошейника то, что было сказано, добавив от себя лишь «взаимовыгодное» перед «дело», – места как раз хватило.

– Ну да, – одобрил взломщик. – Так охотней согласятся.

– Если вообще согласятся, – проворчал Капон. – Ты, Медок, смотри: если вдруг что не так – сразу назад!

Теперь нужно было дождаться, когда опустится клеть подъемника. Дирижабль пристыковался к специальному захвату на краю таким образом, что грузовой люк гондолы оказался вровень с краем причальной площадки. Погрузочно-разгрузочными работами занимались только трубники, никто из летунов снаружи не показывался. Клеть быстро заполнялась коробками и ящиками. Затем один из трубников, приложив ко рту рупором ладони, крикнул вниз:

– Майна[18]!

Двое их трех находящихся на земле трубников тут же принялись крутить рукоять еще одной лебедки, которая через систему блоков управляла подъемником. Клеть с грузом медленно пошла вниз. Медок напрягся.

– Погоди, – заметил это Капон. – Нужно дождаться, когда они ее разгрузят, а то тебя просто прогонят.

– Они в любом случае могут прогнать, – не очень громко, но так, что все услышали, сказал Васюта.

– Надо подластиться к трубникам, мы уже об этом говорили, – напомнил взломщик.

– Это мы говорили, когда думали, что трубники будут сами подниматься. А сейчас – только пустая клеть, – заметил Капон. – Медок в нее заскочит – и его сразу прогонят.

– Пусть сначала подластится и запрыгивает, а потом я их отвлеку, – сказал кибер. – Шанс, что сработает, невелик, но все же больше, чем ничего.

– Ты уж постарайся тогда, дружище, – обратился к собаке Лом.

Медок в ответ утверждающе гавкнул.

– Почти разгрузили, – сказал Васюта. – Пора уже, наверное…

– Давай! – потрепал большую песью голову Капон.

* * *

Медок учел даже то, о чем не