— Ты сделаешь то, что должна сделать, — вдруг сказала мать.

Александра прижала колени к груди. Элизабет была так счастлива, когда старшая дочь встретила Оуэна и обрела любовь! Сестры были правы: их мать никогда не одобрила бы брак со сквайром.

— Но он любит меня! — возразила дочь.

— Ты не любишь его, — отозвалась мать.

Александра больше не могла обманывать саму себя: она никогда, никогда не полюбила бы сквайра!

— Я лишь хотела спасти сестер от нищеты…

Элизабет мягко улыбнулась:

— Он — не твой принц.

Александра снова взглянула на бордовые розы, думая о Клервуде: из всех мужчин он более всего подходил на роль прекрасного принца, в этом не было сомнений! Герцог был щедрым — он сам признался в этом. По сравнению с Клервудом, обладавшим несметным богатством, Денни выглядел жалким бедняком. О боже, о чем она думает?..

Александра вдруг представила, что прогонит сквайра, — в этом случае ее сестры, доведенные до нищеты, лишатся шансов на достойное будущее. Но, с другой стороны, она может отказать сквайру и поддаться чарам герцога, который будет с ней щедр.

Александра больно впилась зубами в губу. Клервуд обещал не скупиться. И она не возражала бы снова оказаться в его объятиях. Даже наоборот: Александра чувствовала, что ей отчаянно нужны его сильные руки, его страсть… А вдруг ей вовсе не хотелось ласк герцога, вдруг она просто тосковала без Оуэна, которого так долго не видела, который теперь принадлежал другой…

«Ты заслуживаешь любви!» — Вспомнив слова Кори, Александра взглянула на образ матери.

— Клервуд не любит меня. Нас будет связывать лишь договоренность.

И в самом деле, их связь могла быть короткой. Определенно, они не остались бы вместе на всю оставшуюся жизнь.

Мать улыбнулась.

Александра еще крепче прижала к себе подушку, напряженно обдумывая свой новый план. Если бы тайная интрижка с герцогом когда либо стала достоянием общественности, ее моральное падение навсегда разрушило бы и жизнь младших сестер. Выходит, Александре пришлось бы преодолеть немало подводных камней — если бы она, разумеется, решилась претворить свою идею в жизнь.

— Так что же мне делать? — спросила Александра.

Элизабет подошла к кровати дочери, нежно, по матерински касаясь ее волос.

— Я никогда не хотела, чтобы ты жертвовала собой ради сестер, Александра. И я верю, что в глубине души ты знаешь это.

Мама никогда не хотела, чтобы она жертвовала собой, но разве забота о сестрах не была жертвой? Александра улыбнулась сквозь слезы, и в следующее мгновение образ Элизабет растаял в воздухе.

Это уже не имело значения. Главное, что Александра уяснила для себя одну очень важную вещь. Она не могла выйти замуж за сквайра. Стоило ей осознать это, как в душе поселилось огромное, прямо таки непомерное облегчение.

— Ты заперлась на ключ вчера вечером, — простодушно заметила Кори.

— Мне нужно было побыть одной, — ответила Александра, быстро спускаясь вниз по лестнице.

Решение было принято. Она не выйдет замуж за сквайра и не проведет всю жизнь его женой. Александра промучалась ночь без сна, размышляя о герцоге и договоренности, которую он имел в виду. Сейчас она трепетала от волнения, но одновременно чувствовала и облегчение.

Александра улыбнулась Кори и Оливии:

— Между прочим, я передумала. Я не выйду замуж за сквайра.

Глаза сестер округлились от изумления.

Александра оказалась на первом этаже. Эджмонт не отозвался на стук в дверь его спальни, и она решила, что отец заснул в кабинете. Вечером накануне он не покидал дом. Вместо этого он напился за ужином, «уговорив» несколько бутылок красного вина.

Отец действительно спал в кабинете, расположившись на маленьком диване. Решительно прошагав вперед, Александра тряхнула его за плечо:

— Отец? Прости, что пришлось тебя разбудить, но нам нужно поговорить.

Эджмонт открыл глаза, мгновенно просыпаясь и резко садясь на диване.

— Что? Который час? Я заснул?

Его затуманенный взор сфокусировался на дочери.

— Ты обручена, хвала Создателю! По этому поводу стоит выпить!

Она еще крепче сжала отца за плечо, мешая ему подняться.

— Уже наступило утро следующего дня, отец, — сказала Александра и обернулась. — Оливия, ты не могла бы принести отцу кофе?

— Который час? — проворчал Эджмонт, бросая взгляд в сторону окна.

— Сейчас всего лишь половина девятого, — ответила Александра, усаживаясь рядом с ним. — Отец, я одумалась. Оливия и Кори все время были правы. Я не хочу — и не буду — выходить замуж за сквайра только ради средств, которые он может дать нам.

Эджмонт казался озадаченным, а потом, когда до него дошел смысл сказанного, он потрясенно взглянул на дочь и предостерег:

— Вчера вечером ты обручилась, Александра.

— Нет, отец, это вы с мистером Денни согласились на помолвку, никто не подписывал письменного контракта с обещанием женитьбы, и на моем пальце нет кольца, которое принято дарить на обручение, — настойчиво возразила она.

Отец вскочил на ноги, Александра последовала его примеру.

— Мы подпишем все необходимые бумаги сегодня же вечером, — угрожающе пообещал Эджмонт. — А заодно и объявим о помолвке.

Но она была твердой, как скала.

— Я не выйду за него замуж.

Глаза барона чуть не вылезли из орбит от изумления, но он попытался взять себя в руки.

— Ты — послушная дочь. Ты способна к самопожертвованию. В сущности, ты — просто копия своей матери, цемент, который держит эту семью вместе. Разумеется, ты выйдешь замуж за Денни и спасешь эту семью от верной погибели.

Предательское чувство вины охватило Александру. Но в тот же самый миг перед мысленным взором проплыл образ Клервуда: герцог смерил ее мрачным взглядом, словно почувствовав, что она собирается уступить, отказаться от своих намерений.

— Я не могу выйти за него замуж.

— Можешь — и выйдешь! — закричал Эджмонт. — Я — твой отец. Я — глава этого дома. И ты, Александра, будешь повиноваться мне и уважать меня!

Она вздрогнула, но упрямо ответила:

— Подписывай со сквайром что хочешь. Мне двадцать шесть лет, и юридически я самостоятельна, вправе сама решать, что мне делать, — ты не можешь заставить меня выйти замуж против воли.

Эджмонта уже трясло от ярости, и Александра подумала, что он может и ударить ее, хотя никогда прежде не поднимал на нее руку, ни разу в жизни.

— Ты сделаешь то, что я скажу! — приказным тоном отрезал отец. — Ты пойдешь к алтарю со сквайром!