Сейхан, сидящая на правом переднем сиденье, высунув локоть в окно, проводила указатель взглядом.

– Почему здесь так много надписей по-польски?

Она была права. Даже в маленькой деревушке, где они останавливались на обед, на витрине книжного магазина было выставлено много книг на польском языке.

– Дело в том, что еще в тысяча восемьсот пятьдесят седьмом году, – начал объяснять Роланд, – Папа Пий Одиннадцатый даровал эту церковь Конгрегации Воскресения, польскому монашескому ордену. Но самое интересное то, что Папа Иоанн Павел II часто посещал эту обитель: он даже побывал здесь сразу же после своего избрания на папский престол. Также сюда приезжал и его преемник, Папа Бенедикт.

– Значит, отец Кирхер оставил свое сердце здесь… – задумчиво промолвил Грей. – Как и Папа, живший в ту эпоху. А нынешние папы римские первым делом спешат совершить сюда паломничество. Определенно, с этим местом связано что-то важное.

– Здесь также говорится, – указал Роланд на путеводитель, – что в часовне покоятся нетленные мощи двухсот с лишним святых.

Лена оторвалась от вида за окном, заинтересованная этим странным фактом:

– Откуда так много?

– Вероятно, это объясняется тем, что, по мнению многих, эта часовня является самой древней марианской церковью в мире.

– Марианской? – наморщила лоб Крэндолл.

– Посвященной Деве Марии, Богоматери, – объяснил отец Новак. – Первую часовню на этом месте построил император Константин, еще в четвертом веке. Затем на протяжении почти тысячи лет за церковью наблюдал орден бенедиктинцев, пока она, в конце концов, не пришла в упадок. А еще считается, что сам святой Бенедикт проводил здесь время в уединении и молитвах, укрываясь в пещере всего в нескольких шагах от храма. Вы можете побывать в том гроте.

– Лично с меня пещер пока достаточно, – пробормотала Лена, удостоившись смешка со стороны Сейхан, что случалось крайне редко.

Дорога обогнула маленькое кладбище и закончилась пустынной парковкой перед церковью. Ее лишенный украшений фасад, выполненный в романском стиле, никак не соответствовал значимости этого места. Над простыми деревянными дверями светилось в солнечных лучах круглое окно, а под ним стояло бронзовое изваяние кого-то из пап, поднявшего руку в благословении.

– Это и есть то, что нам нужно? – не скрывая своего разочарования, спросила Крэндолл.

Выйдя из машины, Грей огляделся вокруг. Если самой церкви и недоставало внешнего величия, это с лихвой искупал вид, открывающийся с вершины скалы. Далеко на север и на юг уходили тающие в дымке горы, а к востоку раскинулась просторная долина, спускающаяся каменистыми склонами, заросшими лесом, к возделанным полям внизу.

К Грейсону присоединились его спутники.

– Первым делом нужно заглянуть в церковь, – предложил Роланд. – Здешние монахини наверняка знают о тайнах этих мест больше любых путеводителей.

Он первым направился к двери, поправляя белый воротничок. Пирс и обе женщины последовали за ним. Грей предоставил Новаку взять все на себя – если кто и сможет выведать секреты у этих монашек, то священник той же религии.

Солнце поднялось в зенит, и теплый ясный день превратил холодные хорватские горы, поливаемые дождем, в далекое воспоминание. Тем не менее Сейхан настороженно озиралась вокруг, то и дело бросая взгляды на ведущую к храму пустынную дорогу. Когда все подошли к двери, она остановилась.

– В чем дело? – спросил Грей.

– Подходы… – прищурилась его подруга. – Подняться и спуститься можно только по одной дороге.

Она была права. Вершина горы была полностью отрезана от окружающего мира. Не составит никакого труда изолировать тех, кто на ней находится. После Хорватии Грей не винил напарницу в излишней подозрительности. Он поправил свою легкую куртку, ощущая вес «ЗИГ-Зауэра» в кобуре под мышкой.

Это движение не укрылось от Сейхан.

– Я останусь здесь, – сказала она, глядя Пирсу в лицо. – А вы уж без меня разузнайте, что и как.

Грей был восхищен ее предусмотрительностью. Пусть они не заметили никаких указаний на то, что за ними следили, но зачем напрасно рисковать? Пирс благодарно прикоснулся к руке подруги. Его пальцы скользнули по запястью Сейхан, и он вспомнил, как целовал эту нежную кожу – однако теперь мужчина ощутил под манжетой еще и твердую сталь кинжала в ножнах. Это напомнило ему истинную сущность женщины, которую он любил, смесь нежности и стали.

Такой была Сейхан.

Роланд потянул на себя дверь церкви.

– Принимайтесь за работу, – шепнула Грею Сейхан. Тусклые изумруды ее глаз светились вызовом и предостережением: «Не заставляй меня ждать слишком долго. Кто знает, с какими неприятностями мне придется столкнуться?»

11 часов 21 минута

Войдя в церковь, Роланд обмакнул кончики пальцев в купель у двери и прошептал краткую молитву, окропив себя святой водой и осенив крестным знамением. Как всегда, переступив порог Дома Господня, он ощутил благоговейное восхищение и почтение. Даже приглушенный запах старых благовоний встретил его, словно старинный друг, смешиваясь с приправленным ванилью ароматом поминальных свечей.

Несмотря на то, что снаружи храм выглядел неказисто, внутри его белые оштукатуренные стены, взметнувшиеся ввысь готическими контрфорсами, казалось, излучали святость. Ряды деревянных скамей вели к алтарю, а на площадке наверху возвышались величественные трубы органа XVIII века. Проникающий сквозь забранные витражами окна свет озарял фрески и картины, чей возраст насчитывал несколько веков. Однако главное сокровище Сантуарио-делла-Менторелла находилось в алтаре.

В нише за алтарем стояло большое деревянное изваяние Мадонны. Датирующееся XII веком, оно изображало Деву Марию на троне, нянчащую младенца Иисуса. И Богородица, и ребенок были в венцах, украшенных драгоценными камнями и жемчугом. По обе стороны от изваяния стояли высокие бронзовые светильники, и в их свете казалось, будто скульптура светится изнутри, словно само дерево было наполнено святостью.

Роланд направился к фигуре, привлеченный ее красотой. Однако шедшая следом за ним Крэндолл развеяла всю его зачарованность.

– И с чего мы начнем поиски? – спросила она.

Новак замедлил шаг, вспоминая об их первостепенной задаче: поисках того, что отец Кирхер забрал из хорватских пещер. Он подождал, пока Лена и Грей поравняются с ним в центре нефа. Оглянувшись вокруг, священник отметил, что, кроме них, в церкви почти никого не было. Двое туристов – по виду муж и жена – медленно обходили вокруг скамей, возле которых стояла на коленях, склонив голову в молитве, одинокая пожилая прихожанка в платке,

Еще одна женщина, находящаяся в церкви, была в черном монашеском одеянии. Учитывая древность этих стен, можно было ожидать увидеть в них монахиню в годах, однако этой женщине на вид было не больше двадцати. Волосы ее были скрыты платом, однако ярко-голубые глаза горели юношеским задором. Увидев белый воротничок Роланда, она почтительно склонила голову, признавая его сан.