Всё вышесказанное ставит под сомнение появление будущего Аттилы из среды палестинцев. Но в недрах мировой истории мы находим одно странное политико-военное образование, которое выглядит правдоподобной моделью их возможного будущего. Я имею в виду мусульманскую секту измаилитов, усилившуюся в 11–13 веках и образовавшую некий Орден, распоряжавшийся сетью укреплённых замков на территории Персии и Сирии. Название этой секты перешло в английский язык в виде слова assassins — "убийцы". Религиозные лидеры этого ордена умели внушать своим последователям такую самозабвенную преданность, что те не задумываясь шли на смерть, чтобы исполнить приказ очередного Верховного имама. Это позволяло ассассинам подсылать убийц к любому политическому или военному вождю, посмевшему выступить словом или делом против Ордена измаилитов.

Летопись успешных убийств, совершнных ассассинами в 12-м веке, даёт представление о масштабах их влияния на историю региона. В длинном списке погибших от их кинжалов есть эмиры, военачальники, визири, даже халиф.60 Убийцы умели изобретательно преображаться, переодевались паломниками, купцами, разносчиками, чтобы подкрасться незаметно к намеченной жертве, и не заботились о том, что их поймают на месте преступления: они заранее шли на смерть и с нетерпением ждали момента, когда окажутся в обещанном их верой раю — реки вина и мёда, сады с музыкой, райские гурии.

Дважды они совершали покушения даже на знаменитого победителя крестоносцев — Саладина. Первый раз один из приближённых случайно опознал приближавшихся убийц, и они смогли заколоть только его и несколько человек охраны. В другой раз Саладина спасла прочность его доспехов. Но впоследствии он приказал на любом привале строить для себя высокую деревянную башню и не подпускал к себе близко никого, кого не знал в лицо, а с ассассинами заключил мирное соглашение.61

Выбор жертв очень часто определялся не только политическими, но и чисто коммерческими соображения (убийство за плату). Так, осаждённый город, ища спасения, мог отправить посланника к лидеру ордена, обещая щедрое вознаграждение за устранение вождя осаждавших. Именно при таких обстоятельствах было осуществлено первое покушение на Саладина, когда он осаждал город Алеппо в 1175 году. О масштабах платы за "контрактное убийство" говорит история гибели видного лидера крестоносцев, Конрада Монтферратского, в 1192 году. Мусульманские источники называют цифру в 10 тысяч золотых слитков, но нет абсолютной ясности в том, кто уплатил их: Саладин или главный соперник Конрада, английский король Ричард Первый.62 Есть указания на то, что в веке 13-ом некоторые европейские монархи платили ассассинам установленную дань, говоря современным языком — "покупали крышу", чтобы обезопасить себя от кинжалов этих грозных профессионалов.63

Я не вижу ничего невозможного в том, чтобы палестинцы нашли свою форму объединения не в виде государства с цельной территорией, а в виде Ордена, распылённого по разным странам Ближнего Востока. Лагеря палестинских беженцев в военно-политическом отношении вполне могут играть ту же роль, что играли замки Ордена ассассинов: каждый из них было нетрудно взять штурмом, но любой военачальник, решившийся на это, знал, что всю оставшуюся жизнь он должен будет провести в ожидании убийц. Палестинцам же осуществлять возмездие гораздо проще: они могут наносить удары по мирному населению, и для их врага — демократических индустриальных государств, ценящих жизнь своих граждан, эти атаки будут ощущаться весьма болезненно. Когда в мае 2007 года правительство Ливана попыталось разрушить гнездо палестинских террористов в лагере близ города Триполи, в ответ немедленно начались взрывы бомб-автомобилей в столице страны — Бейруте.

На международном "рынке контрактных убийств" палестинцы тоже могут предложить уже неплохой "послужной список": убийства иорданских и ливанских лидеров, израильских дипломатов, покушения на короля Хуссейна. Не будем забывать, что и в убийстве Роберта Кеннеди в главной роли выступил палестинец. И до тех пор пока у палестинцев нет своего государства, нанести им эффективный ответный удар оказывается очень трудно. "Помощь", оказываемая им арабскими государствами, тоже всегда имеет аспект "платы за крышу". Немудрено, что планы — и попытки — откупаться от них всё чаще всплывают в политике индустриальных держав. Что иное представляет из себя ежегодное снабжение лагерей беженцев через Комиссии ООН как не скрытую дань? А предложенные Эхудом Бараком 30 миллиардов долларов? Разве не есть это попытка выкупить жизни тысяч израильтян, которым ещё предстоит быть взорванными "живыми бомбами"? Но принять эти миллиарды и всерьёз установить мирные отношения с Израилем означало бы для Арафата и его подручных "выйти из бизнеса"; а в гангстерском мире это означает одно: более решительная группа уничтожит "слабаков" и захватит столь выгодное предприятие в свои руки.

Ни одно государство в мире не окружено такой ненавистью, как Израиль. Думается, разгадка этого феномена таится не столько в традиционном антисемитизме, сколько в том факте, что израильтяне "прыжком" обогнали соседние народы и достигли индустриальной стадии за каких-нибудь 20–30 лет. Окружающие их арабские страны не пытаются следовать их примеру, не ставят перед собой вопрос: "Как им это удалось? Ведь жили бок о бок, и под турками, и под англичанами, освободились одновременно — каким образом они сумели так уйти вперёд?" Нет, всерьёз обсуждается только один вопрос: "Как нам вернее и скорее их уничтожить?"

Среди государств — членов ООН — земледельческие страны сейчас составляют абсолютное большинство. Именно поэтому все резолюции этой организации будут направлены против Израиля. Судьба палестинцев — лишь предлог, дымовая завеса. Зато в религиозных проповедях, гремящих в тысячах мечетей и потом разлетающихся по свету на магнитофонных лентах, противники Израиля — отдадим им должное — предельно откровенны. "Никакой жалости к евреям!.. Где бы вы ни встретили их — убивайте… Убивайте евреев и американцев и всех, кто заодно с ними — они все в одном окопе, против арабов и мусульман. Они создали Израиль здесь, в бьющемся сердце арабского мира, в Палестине, чтобы он служил форпостом их цивилизации — авангардом их армии — мечом Запада и крестоносцев".64

Итак, отвечая на вопросы, поставленные в начале главы, мы можем сказать следующее:

Первое: до индустриальной стадии палестинцам ещё очень далеко.

Второе: Накал их внутренней борьбы на переходной стадии необычайно высок.

Третье: Тем не менее появление из их среды нового Аттилы или Чингиз-хана маловероятно; их социально-политическое бурление будет ещё долго выплескивать волны кровавого насилия в регионе, но не превратится в катастрофическое извержение равное по своим масштабам нашествиям, описанным в первой части этой книги.

Их легко опознать в кадрах кинохроники, на фотоснимках дипломатических переговоров. Похоже, это единственный народ, отказавшийся надеть пиджаки и брюки, до сих пор гордо облачающийся в свои старинные бурнусы, халаты, гутры и игалы (головные накидки с кольцом из шнура). Слово "старинный" кажется применимым ко всему, что встречает наш глаз на Аравийском полуострове. И мы легко забываем, что главное государство — Саудовская Аравия — ненамного старше Израиля: оно образовалось и было признано другими странами только в 1932 году. Другие государства ещё "моложе": Кувейт объявлен независимым в 1961, Йемен — в 1967, Бахрейн, Катар и Объединённые арабские эмираты — в 1971.1