– За это вам и дали Героя? – спросил Кирилл.

– Ну нет, тогда, в сорок первом, звезды Героев еще не очень щедро раздавали, за полгода войны сорок первого было всего полтораста с небольшим Героев, хотя героизма было никак не меньше, чем в последующие годы. Но такова историческая логика войны – мы отступали… Но вернемся к моей истории.

Так вот, «языка» отправили в штаб, а меня – в госпиталь. А поскольку ползли мы с фрицем, молясь каждый на своем языке, по осенней слякоти, в раны раздробленной ноги набилось столько грязи, что у меня тут же началась гангрена, и ногу мою – вместе с саркомой! – сразу же, еще в нашей санчасти, ампутировали. И представьте, так врачи и не заметили, что там у меня еще, кроме раздробленных костей, на ноге было! С тем и отправили меня в госпиталь долечиваться.

Лежу я, выздоравливаю понемногу, учусь ходить на костылях. А тем временем к городку, в котором был госпиталь, подошли немцы. Нас, раненых, погрузили в санитарный эшелон с красными крестами на крышах вагонов и отправили в тыл. Только немцы не больно-то по правилам воевали: когда мы проезжали через дремучие брянские леса, разбомбили они наш санитарный поезд. В живых нас осталось немного, человек пятнадцать со всего поезда: летчики немецкие еще с воздуха нас из пулеметов поливали. Собрались мы, уцелевшие, и решили по лесам к своим пробираться. К линии фронта мы так и не выбрались, а попали к партизанам. В лесу мне вырезали подходящую деревяшку, и стал я ходить на этом самодельном протезе, опираясь на палку. И там, в партизанах, я, бравый вояка, но очень плохой ходок, через год стал командиром партизанского отряда.

– Ну, наверное, вас командиром назначили не только потому, что вы были на протезе!

– Главным образом потому, что я уже имел опыт разведчика и умел организовать наши операции так, что за всю войну отряд потерял всего несколько человек, а вреда фашистам принес немерено. Впрочем, вред этот был оценен по достоинству, и вот после войны-то я и получил звание Героя Советского Союза.

– А потом, после войны вы рассказали врачам, что у вас был рак?

– Пришлось рассказать, когда я добровольно пришел им сдаваться: надо же было мне проверить, что там с метастазами в легких.

– Ну и что оказалось?

– А ничего! Не выдержали метастазы суровой партизанской жизни и брянских морозов – сдохли прежде меня самого. И вот тут я уже окончательно поверил, что меня Бог помиловал за то, что я не покончил с собой из трусости, не убил себя прежде смерти.

– Классная история! Ну а дальше что было?

– Дальше была тоже трудная, но уже счастливая мирная жизнь. Я продолжил учебу в медицинском институте, окончил его, женился на своей сокурснице и до самой пенсии работал врачом вот в этом самом городе.

– И никакого горя после этого в вашей жизни не было?

– Почему же это не было? Что это за жизнь, если в ней нет ни бед, ни горя, а значит, нет и места мужеству? Горя хватало… Вот, например, у нас с женой долгое время не было ребятишек. Мы подумали-подумали, помолились и решили взять ребеночка в детдоме. Оказалось, что за детьми стоят огромные очереди. За здоровыми детьми. И тогда мы с женой решили взять ребенка-инвалида. Мы нашли мальчика-эпилептика, Гришу. Ох, и намучились мы с ним, пока вылечили и воспитали, вернее, перевоспитали! А в награду через пять лет после того, как Гриша стал нашим сыном, жена моя забеременела и родились у нас близнецы, мальчик и девочка, Саша и Даша, а потом через три года еще один мальчик, Юрочка, младшенький. Но любимчиком у нас оставался Гриша, который тяжелее всех достался. Кстати, если вы вместо самоубийства выберете жизнь-подвиг, то вам надо будет учесть, что своих детей вам лучше не заводить, слишком велик риск, а лучше взять обездоленного ребенка из детдома и сделать его счастливым.

– Да ваша жизнь, как я погляжу, это одни сплошные подвиги!

– Любите вы это слово, юноша! Впрочем, это у нас, мужчин, видимо, в крови – стремление к подвигу. Но самый большой подвиг, между прочим, это жить достойно и спокойно принимать все, что послано Богом, быть верным себе и делать свое дело так, чтобы приносить как можно больше добра людям. К счастью, выбранное мною медицинское поприще это как раз позволяло: сколько я за свою жизнь вылечил безнадежных пациентов – это знает только Господь Бог. Я ведь в реанимации работал. Ну а если бы 22 июня 41-го года я в окошко сиганул? Подумать страшно… Я ведь даже не знал тогда, что 22 июня мои именины! Меня зовут Кирилл Александрович, а Православная Церковь вспоминает в этот день святителя Кирилла, архиепископа Александрийского. Я тоже стоял в тот день, как вот вы сегодня, над пропастью – перед раскрытым окном, и сколько же раз я потом благодарил Господа, что Он надоумил меня сделать правильный выбор! И никогда ни разу я не пожалел о нем. Вот и перед вами, молодой человек, стоит сейчас та же самая дилемма: струсить и уйти без борьбы, оставив после себя пустоту и двойное горе матери, или решиться на подвиг и наполнить свою жизнь смыслом, несмотря ни на что. Выбирайте!

– Да, после вашего рассказа мне что-то расхотелось снова подходить к обрыву. Я ничего вам не обещаю, но я подумаю. Прошлую ночь я не спал, все взвешивал, хватит ли у меня сил и мужества покончить с жизнью. А сейчас мне кажется, что и эту ночь мне не спать: буду думать, хватит ли у меня сил и храбрости, чтобы жить дальше. Может, и я найду свой жизненный подвиг?

– Ваш подвиг начнется уже тогда, когда вы преодолеете свой ужас перед диагнозом и осознаете свой долг перед матерью. И запомните хорошенько еще вот что: очень часто хорея Гентингтона настигает человека только в глубокой старости, и в этом случае перед вами еще долгие и долгие годы деятельной и осмысленной жизни. И медицина, кстати, тоже не стоит на месте! Так что мой совет: идите и превратите свою беду в подвиг преодоления беды.

– Я попробую… А знаете, ведь меня тоже зовут Кириллом!

– Правда? – обрадовался старик. – Ну тогда поздравляю вас, Кирилл, с днем Ангела!

– Спасибо. И я вас тоже поздравляю, Кирилл Александрович. Как вы думаете, может, мы с вами вовсе не случайно встретились сегодня тут, на скамейке над обрывом?

– Определенно не случайно!

Автор просит читателей помолиться за рабу Божию Иулию и ее близких.

Слава Богу за все!