Возле двух эшелонов столпотворение, громкий смех и разговоры — шло братание солдат двух армий. Отступившей от Урала русской, и пришедшей от Байкала Сибирской. Вот только внешний вид был чересчур разительный, режущий глаз. Первые в потрепанных полушубках и шинелях, а сибиряки в новеньких меховых куртках, многие в белых маскировочных накидках, нарядные и блестящие, словно только что отчеканенные пятаки.

— Сегодня до полудня выедет из Иркутска, ваше величество, — тихо ответил Келлер, и уже громче добавил: — Послезавтра будет здесь, один путь полностью свободен. Прошу вас пройти, государь.

В вагоне было тепло и уютно, просторный салон поразил императора забытым комфортом. Скользнув глазами по обстановке, удобным креслам, накрытому зеленым сукном столу, мягким коврам, Михаил Александрович остановил взгляд на знакомом флажке. И усмехнулся в усы — чешский стяг навечно остался от прежних «хозяев», отнюдь не по доброй воле расставшихся с награбленным в России имуществом.

— Ваши солдаты просто великолепно выглядят, Федор Артурович. Я давно такого не видывал. Впрочем, иного от вас я не ожидал, граф!

— Они так же и обучены, государь. Только моей заслуги в этом нет! — ответил старый генерал и криво усмехнулся. Михаил Александрович удивленно поднял брови, хотя прямота Келлера вошла в русской армии в поговорку.

— Их выпестовал генерал Арчегов. Это его гвардия, если можно употребить это слово. С ними Константин Иванович вышиб чехов из Иркутска, за ним они пойдут куда угодно. Я их только сюда привел, и то дорогу для продвижения заранее очистили. Как раз для старика и дело…

— Не прибедняйтесь, Федор Артурович! Все равно не поверю, — ответил Михаил Александрович со смешком, посмотрел на бронепоезда и тут же заговорил построжавшим голосом:

— Под Мариинском закончились бои, красные вышиблены из города, но и наши корпуса полностью выдохлись. И так дивизии красных, 30-ю и 35-ю почти полностью уничтожили, их начдивы убиты. Еще одну, 27-ю, основательно потрепали, принудили к бегству. Так что ваши войска для нас просто спасение! Сколько вы привели, граф?

— Броневая бригада подполковника Белых здесь полностью. Это шесть башенных бронепоездов, их передали чехи, две блиндированные батареи, десантно-штурмовой и ремонтный батальоны, технические команды. Бригаде также придан 1-й Маньчжурский батальон майора Огаты. Это японцы, государь, даже в своей форме, только бело-зеленые нашивки на рукавах, вот и все отличие. Они с нашими и атаковали чехов в конце декабря.

— Даже так, — задумчиво протянул Михаил Александрович. Он уже знал, что восточный сосед поддержал Сибирское правительство, начал поставки вооружения и снаряжения. Но чтобы вот так направить свою военную силу, открыто?!

Но ведь Забайкалье и Дальний Восток буквально наводнены японскими войсками, чего же им стесняться. Один вопрос только — удастся ли потом вывести отсюда таких союзников, или они воспользуются силой, чтобы надавить на хозяев? Положение еще то!

— Японцы начинают постепенный вывод своих войск, — заговорил Келлер, будто прочитав затаенные мысли.

— Этот батальон укомплектован резервистами, что согласились служить нам за вознаграждение. Как и китайцы из 2-го Маньчжурского батальона. По крайней мере, мы так можем отвечать по поводу присутствия иностранных войск на нашей территории.

— Понятно.

Михаила Александровича все же одолевали сомнения, он понимал, почему колебался в свое время Колчак. Не вышло бы, согласно народной мудрости, которая во всей красе проявилась прошлым летом — «дорогие гости, а не надоели ли вам хозяева».

— С военным министром прибудет 1-я Сибирская стрелковая бригада в составе трех стрелковых и Маньчжурского батальона, артиллерийского дивизиона и саперной роты. В Канске к бригаде присоединится Иркутский казачий полк. В ней почти три тысячи штыков и пятьсот сабель. Плюс авиаотряд в десяток аэропланов, различные команды. Еще в Иркутске формируется 2-я бригада, примерно такого же состава. Вот и все наши силы, ваше величество, что входят в 1-й Сибирский корпус.

— Не густо, — резюмировал император, — я думал, что у вас намного больше штыков.

— Больше, государь. В Забайкалье 3-я стрелковая и три казачьих бригады. В Приамурье дислоцированы еще две бригады, 4-я и 5-я стрелковые. Несколько батальонов стрелков и егерей задействованы пока отдельными. Они заняты войной с партизанами. Как только будет сформирована государственная стража МВД, что возьмет на себя охрану, войска будут усилены за их счет. Это еще одна бригада.

— И то хлеб, — Михаил Александрович улыбнулся. — Наши силы удвоились, вот только распылены они по большой территории. Ну, то поправимо… Что еще хорошего можете сказать, Федор Артурович?

— В эшелонах обмундирования и снаряжения на десять тысяч солдат, с Арчеговым придет еще столько же, патроны, снаряды, продовольствие и фураж. Эшелон с углем из Черемхово.

— Хм. Богато вы живете!

— Так чехи нашими интендантами давно стали, ваше величество, исправными. Да и вы тут не сильно бедствуете, как я посмотрю, хотя польская дивизия победнее гуситов будет.

Собеседники понимающе переглянулись и весело засмеялись, несмотря на морозный воздух, щипавший иглами. Но через минуту Михаил Александрович снова стал серьезным и негромко спросил:

— Здесь много пересудов, генералы ропщут. Ответьте честно, граф, кто такой Арчегов? Сами понимаете, я произвел его в свои генерал-адъютанты не за красивые глаза. Но некоторое сомнение, скажем так, остается, ведь он молод. Справится ли он с такой ношей?

— Если бы сейчас воевали с германцами, я бы отдал ему свой корпус, а сам бы вернулся на дивизию. — В голосе Келлера еле слышно звякнул металл. — Он знает, как нам воевать сейчас и в будущем. И, главное, сможет подготовить армию. Это мое мнение, государь, от него я не откажусь.

— Я знаю, граф, вы человек, верный слову. Ну что ж, я рад, весьма обрадован, что вы развеяли опасения и укрепили в принятом решении. Спасибо, милый Федор Артурович. Теперь есть ответ Вологодскому. Я знаю, что мой человек нашел вас, потому вы здесь. Надеюсь, с ним ничего не случилось?

— Нет, государь. Он мне передал ваше письмо, и я немедленно уехал, попросив, этот грех на мне, у кайзера проезда в Швейцарию. А оттуда, через Америку во Владивосток Там и получил ваше второе письмо и деньги.

— Ну что ж, я рад, что все благополучно окончилось. Да, хочу вас спросить — у вас на стене карта, но почему там иголки торчат с разноцветными головками и нитками. Они что-то обозначают?

— Осталось в наследство от Константина Ивановича. Контроль над территорией и полосой железной дороги. Синие нитки обозначают ведение нами активных действий там против партизан. Белые — уже спокойные зоны, очищенные от повстанцев. Ну а красный цвет сам за себя говорит.

Император вгляделся в карту, и мороз жесткой щеткой прошелся по коже. Вдоль Ангары сплошная красная зона, на Лене тоже. На север и юг от Красноярска такая же печальная картина. Зато почти вся линия железной дороги в бело-синих цветах, а юг Иркутской губернии так вообще одним белым обведен. В Забайкалье красного цвета много, но в восточной части. А по Селенге больше белого и синего, лишь торчат мухоморами кое-где красные булавки, да по Баргузину протянута кровавая нить.