– Но он мне нужен! Нужен! – возражала я.

Слезы текли у меня из глаз. Когда я смотрела по ночам на спящего Стаса, это было похоже на полет в космос. Когда его руки во сне искали меня, чтобы обнять, – в этот момент мне было абсолютно все равно, что будет дальше. Но, может быть, Иришка права и все это не заслуживает никакого внимания? Может, я должна что-то делать, пробовать другие отношения, других кандидатов? О боже, кандидатов на что? На обустройство моего счастливого будущего? Это же бред!

– Ладно, ты ведешь себя, как слепая и глухая.

– И пьяная, – выдохнула я.

– Да, и пьяная. Точно, – кивнула она.

Я наклонилась и включила торшер.

– Вот это руины, – присвистнула Иришка. – Ладно, поговорим потом, когда ты придешь в себя. Только прошу тебя, не строй с ним никаких планов, не питай никаких надежд. Потом будет легче.

– Когда потом? – Я шмыгнула носом и закрыла глаза. Вокруг все кружилось. Кажется, я все-таки несколько перебрала. Почему я никогда не умею вовремя остановиться?

– Когда он найдет себе работу и бросит тебя.

– Ты могла бы все-таки этого не говорить, – обиделась я, но против воли слова ее достигли своей цели. Я не стала выходить обратно на кухню. Внезапно меня охватила какая-то апатия, равнодушие ко всему. Моя дочь теперь замужем, и в целом получается, что это больше не моя проблема. Мне безразлично, что на кухне горы немытой посуды и двое мужчин, которые думают, что я ушла за пледом. Мне захотелось упасть и отключиться, ни о чем не думать, никого не видеть – ни Стаса, ни Нику, ни Иришку. Особенно Иришку. Она, кажется, тоже это почувствовала, потому что постояла еще минуту, глядя, как я молчу с закрытыми глазами, положив голову на спинку дивана, и вышла, тихо закрыв за собой дверь. Наверное, она скажет, что я уснула, потому что слишком много выпила. Это так и было.

Я свернулась клубочком, накрылась с головой пледом и задремала, чувствуя только сладкую снотворную усталость длинного дня.

– М-р-р-р! – мурлыкнул Пиксель, блеснув в темноте глазами.

– Иди сюда, кошачий мерзавец, – сонно пробормотала я.

Кот запрыгнул на диван и лег рядом со мной. Говорят, коты всегда знают, где что болит, и ложатся как раз туда. Похоже на правду, потому что Пиксель прилег прямо рядом с моим сердцем, которое болело как никогда. И как только он прилег, боль отступила, а на ее место пришли сны куда более приятные, чем жизнь. В них Стас брал меня на руки и нежно что-то шептал, целуя мое заплаканное лицо, а я что-то ему отвечала, прижимаясь носом к его груди. И он склонялся надо мной и говорил, что я дурочка, и что у нас обязательно все будет хорошо. И даже как будто там были эти запретные слова: ты мое счастье, как же я рад, что ты есть, я тебя люблю…

Говорят, что любовь и брак – это не одно и то же. Я долго думала над этим и поняла, что это действительно так. В какой-то степени. У меня было много любви и всего один брак, и он, в общем-то, не имел к любви никакого отношения. Случалось ли вам выходить замуж просто ради того, чтобы выйти замуж? Не почему-то там еще, а именно из-за того, что подвернулся неплохой парень, который вроде бы любит вас, готов по выходным прибивать молотком гвозди в вашем доме, а по первым и пятнадцатым числам выдавать вам зарплату или ее часть. Кто спорит, муж – штука в хозяйстве полезная и многофункциональная. С ним можно ездить в отпуск, чтобы было с кем ругаться на пляже и бесконечно делать замечания. С ним можно не учиться водить машину, ведь рассаду и он на дачу отвезет. По дороге можно объяснить ему, как и почему он совершенно не умеет управлять этой самой машиной. Кстати, мужем можно прекрасно вскапывать огород. Еще с ним можно оставить детей, когда хочется съездить к подружке. Он, конечно, будет ворчать, но куда он денется, если припомнить ему, как он вернулся с работы пьяным в двенадцатом часу, бубня что-то про совещание. Он принесет вам аспирин, если вы заболеете, и не даст посмотреть шоу Малахова, потому что в этот момент начнется какой-нибудь идиотский матч за идиотский кубок. С ним можно жить, даже не пытаясь разглядеть его получше, и к тому же всегда будет о чем поговорить с подругами, когда захочется пожаловаться. Будет кого обвинить во всем том, из-за чего жизнь не удалась. Как видите, так тоже можно выходить замуж. И именно так, а не иначе, оказался в моем доме Кирилл. Правда, он ненавидел отдавать зарплату, зато молотком работал в два раза лучше, чем обычный среднестатистический муж. И умел отлично экономить в супермаркетах.

Но я вспоминала нашу с Кирюшей жизнь, как некий серый сумрак, внутри которого есть одна пустота и больше ничего. Мы употребляли друг друга, не разбирая вкуса. Немножко больше кетчупа, и все будет одинаково съедобным, разве нет? Мы оценивали друг друга с точки зрения удачности нашего брака, но сейчас, если задуматься, становится ясно, что никто никого не любил. Было двое одиноких людей со своими тараканами. И я тоже не хотела никого любить. Потому что знала – любить больно и ненадежно. Никаких гарантий, что, если ты кого полюбишь, он ответит тем же. Настоящая любовь не зависит от денег, красоты или хорошего характера. Любовь – не обмен ресурсами, не вежливый допуск к телу, не торговый договор о взаимовыгодном сотрудничестве. Любишь, потому что не можешь не любить, потому что испытываешь потребность держать кого-то в своем сердце. Так, как мы умеем держать там только наших детей.

Но если ты хочешь выйти замуж – это совсем другое дело. Это совсем другой рынок, здесь все имеет свою цену и свои перспективы. А я совсем не хотела больше в это играть. Я хотела совсем другого.

На следующее утро я открыла глаза, опухшие после бурной свадебной ночи, и поняла, что лежу на Никином диване, а рядом со мной безмятежно спит Стас, обняв меня своей большой сильной рукой. Откуда он взялся здесь, кто разложил диван, куда делся Пиксель – ничего этого я не помнила. Я шевельнулась, чтобы высвободить затекшее плечо, которое нещадно ныло, и Стас во сне поморщился и еще крепче прижал меня к себе. Я вдруг улыбнулась и откинулась на подушки, легла близко-близко от его лица, такого знакомого и родного. Я смотрела, как он дышит, как ему снятся сны, в которых, возможно, меня нет. Да какое это имеет значение! И вдруг почувствовала, насколько сильно я его люблю и какой это большой дар – нести в сердце столько тепла.

– Ты чего? Не спишь? – пробормотал он, не открывая глаз.

– Сплю-сплю. И ты спи, – ответила я и тихонько чмокнула его в нос. Он по-мальчишески дернул им и перевернулся ко мне спиной.

Я аккуратно выбралась из-под одеяла, завернулась в плед, попутно обнаружив, что на мне надета пижама, а не парадное платье. Странно, что я совсем не помню, как переодевалась. Голова побаливала. Я прошла на кухню, где все еще оставались руины вчерашнего дня – немытые тарелки кучей свалены в раковину, объедки и остатки салатов никто так и не убрал в холодильник… На маленьком кухонном диванчике свернулся калачиком Сергей, отец жениха.

«Ай, как неудобно», – подумала я.