Все это не исключает воспитательно-образовательного насилия и в финских школах, но «в общем, процесс обучения в финской школе мягкий». Да, «контроль школьного режима обязателен. Все пропущенные уроки будут «отсижены» в прямом смысле. Например, для ученика 6-го класса учитель может найти «окошко» в расписании и посадить его на урок во 2-м классе: сиди, скучай и думай о жизни. Будешь мешать младшим – час не засчитают. Не выполняешь заданное учителем, не работаешь на уроке – никто не будет вызывать родителей, грозить, оскорблять, обращаясь к умственной неполноценности или лени. Если родители так же не озабочены учебой своего ребенка, он спокойно не перейдет в следующий класс».

Впрочем, такая идиллия – исключение в современном мире, да и она (идиллия) не исключает элементов насилия…

Говоря о насилии в сфере образования, нельзя не сказать о такой уникальной современной проблеме в России, как насилие… над преподавателями со стороны российской бюрократии. Бесконечные планы, отчеты (уже ежемесячные!), компетенции (которые никто не смотрит и никогда им не следует), модули (хотел бы я знать – что это такое), УК (не уголовный кодекс!), ОПК, ПК, ФГО, УВПО, ФГБОУ ВПО (а с недавних пор ФГБУ ВПО!), рейтинги, хирши и тому подобный бред. Когда солидная монография «дешевле» никчемной (публикуемой только «для рейтинга») статьи в «ваковском» журнале. Когда недоверие к ученым дошло до того, что в очередном отчете о НИР к сведениям об участии в конференции надо приложить не только Программу, но и свою фотографию на фоне конференции. Скоро, очевидно, потребуется акт экспертизы, не фальшивая ли это фотография… К бредовым «компетенциям» прибавилось требование указывать в программах «контрольно – измерительные материалы оценки сформированности компетенции» (?!). А чем измерять «компетенцию» авторов подобных требований? Заключением психиатрической экспертизы? Последнее время встреча с коллегами из любого региона страны начинается с взаимных воплей: «Работать невозможно! Это – издевательство! Это – вредительство!». Увы, это – политика с целью отвлечь преподавателей от профессиональной работы, ликвидировать остатки «свободомыслия» в стране, где востребованы серость, одноликость, лиц «всеобщность выражений»…

И это в то время, когда школы Финляндии – с их либеральным режимом – признаны лучшими в Европе, а в США начался очередной образовательный бум[350]. И это не удивительно: в невиданно быстро развивающемся мире постмодерна, одна из характеристик которого «ускорение времени», стремительное развитие качественного образования и науки – залог хотя бы не отставания от объективных требований времени.

Церковь может смело посоперничать с государством по масштабам насилия. Любая церковь – христианская (со всеми конфессиями), мусульманская (со всеми конфессиями), иудейская.

Быть может только буддизм представляет некоторое исключение со своим принципом ненасилия (принцип Ахимсы или Ахинсы – не причинения вреда ни одному живому существу – ни делом, ни словом, ни мыслью). Помню, как в 1993 г. в Брюсселе на специальной сессии Европарламента, посвященной отмене смертной казни во всем мире до 2000 г., из всех религиозных конфессий только представитель Далай – ламы в Европе господин Гуалтсен Гуалтаг выступил решительно против смертной казни. (Так что не будь я атеистом, стал бы буддистом…)

Да, человек смертен, осознает это, очень этого не хочет, боится и… начинает выдумывать утешительные сказки о «потусторонней жизни», о гуриях, которые ждут не дождутся в раю воина, погибшего в бою, о воссоединении на небесах с ранее ушедшими близкими… Да, человек слаб, и пусть верит во что хочет. «Блажен, кто верует, – легко ему на свете!». Но зачем же мучить и убивать «других», которые не верят или верят не в того или «не так»?!

До христианства – массовые убийства ранних сторонников новой веры.

Христианство «прославилось» Крестовыми походами, Варфоломеевской ночью, инквизицией, тысячами заживо сожженных несчастных женщин («ведьм»), да и ученых, философов (Джордано Бруно, Мигель Сервет, Ян Гус и др.).

О «подвигах» мусульман в борьбе с «неверными», включая террористические акты и деятельность современного Исламского государства (ИГ), запрещенного в ряде государств, включая Россию, лучше сегодня помалкивать (помним Салмана Рушди и Charlie Hebdo!)…

Насилию на религиозной почве посвящена огромная литература[351].

Можно выделить некоторые основные его проявления:

– насильственные обряды, включая физическое калечение (обрезание у мусульман и иудеев, женское обрезание у мусульман и в ряде африканских стран);

– психологическое насилие, связанное с требованием следовать определенным правилам, процедурам, обрядам, заповедям (пост, молитвы, паломничество и т. п.);

– воспитательное религиозное насилие – с малых лет внедрение в сознание детей и подростков религиозных предрассудков; особенно недопустимо и опасно в современном мире, мире науки, знаний, технологий;

– психологическое и физическое насилие между представителями различных течений в рамках одной религии (сунниты, шииты, суфизм в исламе; католицизм, православие, протестантизм, многочисленные секты в христианстве; Махаяну, Тхеравада, Ваджараяна в буддизме; ортодоксы, хасиды и др. в иудаизме);

– психологическое и физическое насилие в отношении «неверных», атеистов, «инаковерующих». Масштабы проявлений этого – наиболее опасного – вида религиозного насилия в современной России при попустительстве и поддержке властей поражают. Нападения на художественные выставки; срыв спектаклей, концертов, оперы «Тан-гейзер»; публичное бросание книг неугодного писателя в специально сооруженный на площади унитаз. Я уже не говорю о постыдном противозаконном осуждении к лишению свободы девушек из панк-группы Pussy Riot. Эти проявления религиозного мракобесия в XXI веке позорны для общества и государства. Да, и опасны: как дети, обученные «сотворению» и воспитанные в духе неприятия инакомыслящих и инаковерующих (не верующих), будут жить и творить в современном мире постмодерна – глобальном, сверх-технологичном, наукоёмком?

Сотрудники Pew Research Center считают, что насилие и дискриминация одних религиозных групп властями и другими религиозными группами резко усилились в 2007-2013 годах.[352] Наиболее серьезное положение сложилось на Ближнем Востоке и севере Африки. Случаи связанного с религией терроризма, экстремизма и насилия на религиозной почве, в 2012 году зафиксированы более чем в 60 странах из 198 стран, которые проанализированы сотрудниками Pew Research Center. По их данным, 76 % населения планеты в той или иной мере испытывает религиозные гонения. Число стран, где власти в самых разных формах вмешивались в религиозные дела, выросло с 20 % в 2007 году до 29 % в 2012. А по данным христианской организации Open Doors, коли чество христиан, погибших из – за своих религиозных убеждений, выросло в 2013 г. вдвое и достигло 2 123 человек. Случаи притеснений за религиозные убеждения в 2012 году были зарегистрированы в 110 странах для христиан и в 109 странах для мусульман. Иудеи подвергались притеснениям в 71 стране.