Может, это и не самый исчерпывающий ответ, но после всего, что произошло, сеанс у психолога казался мне верхом нелепости…

— А как твои поиски, продвинулись? — спросила Аньес, словно хотела переменить разговор.

— Вообще-то не очень.

— Ты ничего не разузнал о своем докторе? — настаивала она, наполняя две чашки.

А я уже и забыл, что мы на «ты». Мне это все еще давалось нелегко. Я никак не мог избавиться от неловкости, вести себя естественно. Хоть мы и сидели вдвоем у нее на кухне, а вчера между нами установилась такая близость, я все еще чувствовал себя посторонним. Чужаком. Может, даже больше, чем прежде.

— Ничего. Как и о центре «Матер». А вот бюро Фейерберга, — это фирма, где я работал, — оно словно растворилось. Я сам сегодня видел, они освобождали помещение!

Она подняла брови:

— Освобождали помещение?

— Да. Выносили мебель и все остальное.

— Что за бред! Но это не может быть совпадением…

Она поставила обе чашки на кухонный столик и тяжело опустилась на стул. Я сел напротив.

Наступило напряженное молчание, и мне стало настолько не по себе, что, не удержавшись, я спросил напрямик:

— По-моему… по-моему, я тебя стесняю, Аньес…

— Да ничего подобного!

— Это все из-за вчерашнего?

— Да нет же, я просто зверски вымоталась…

— Точно? То, что вчера произошло…

— Я выпила лишнего. Мне очень жаль. Не бери в голову.

Не брать в голову? Я не был уверен, что понял ее правильно. Или просто боялся понять…

— Признаться, я сам не знаю, что со мной происходит, — сказал я ей. — Что с нами происходит…

Вздохнув, она наклонилась через стол и взяла меня за руку.

— Послушай, Виго, я к тебе очень хорошо отношусь и рада, что ты здесь, но вчера я сделала жуткую глупость. Прости, мне не следовало так себя вести. Я только что разорвала долгие и мучительные отношения, немного сбита с толку и сама не знаю, что творю. Все, чего я хочу, — это помочь тебе. Как друг, договорились?

Я кивнул. Не на это я надеялся, но, по крайней мере, теперь все ясно. Возможно, так даже лучше. Во всяком случае, я пытался себя в этом убедить. Как друг.

Аньес выпустила мою руку и отпила чаю. Я последовал ее примеру. Обстановка отчасти разрядилась.

— Со мной случилось нечто странное, — произнес я, прислоняясь затылком к стене.

— О чем ты?

— В метро я слышал голоса…

Она подалась назад:

— Ну и что? Тебе… Пора бы тебе уже и привыкнуть, разве нет?

— Да, конечно… Хотя я, наверно, никогда до конца не привыкну. Но видишь ли, фокус в том, что эти голоса говорили не что попало. Эти голоса я уже слышал…

— Как так?

— Прежде я старался не ездить на метро и не приближаться к сливным стокам, потому что много раз слышал странные голоса, и они доносились именно оттуда. Они меня пугали. Тогда я убеждал себя, что это галлюцинации, наверняка вызванные моей боязнью темноты, пустоты, бог знает чем. На своем убогом жаргоне шизофреника я называл их шепотом теней. Но сейчас, когда я знаю, что это не галлюцинация, я кое-что заметил…

— Что же?

— Почти каждый раз, когда я слышал этот шепот, он раздавался в двух местах. На Данфер-Рошро, рядом с бюро Фейерберга, и в Дефанс, у башни КЕВС…

— Ничего удивительного, Виго. Именно там ты бывал чаще всего…

— Может, и так. Но ведь я проводил много времени в квартале, где жили родители. И что-то не припомню, чтобы слышал их там. Как и в последнее время, здесь, в твоем квартале. Знаю, это может быть простым совпадением, но почему-то мне кажется, что все это имеет отношение к моей истории.

— Как это?

— Сегодня, когда я вновь услышал в метро этот шепот, я постарался прислушаться. Сосредоточился…

— И что же?

Я вздохнул. От одного воспоминания у меня кровь стыла в жилах.

— Я разобрал несколько слов, которые не оставляют у меня никаких сомнений.

— Какие слова? — не отставала Аньес.

— Так вот, мое внимание привлекли три слова. Три слова, которые не могут быть случайностью, Аньес. Первое — КЕВС. Пусть это всего лишь название фирмы, однако связь с терактом…

— А дальше?

— Второе слово — Равель… Нечего и говорить, на какие мысли это меня наводит. Ясно, что я не единственный в мире человек с такой фамилией, но совпадение поразительное…

— Да уж точно.

— Но третье слово, Аньес, избавило меня от последних сомнений. Дело в том, что третье слово, которое я разобрал, не что иное, как наш любезный Протокол 88…

— Это… просто невероятно! А ты уверен? Уверен, что не истолковал неправильно практически неразличимые слова? Эта история так преследует тебя, что ты повсюду видишь какую-то связь. Такое легко понять…

— Возможно. Но я почти уверен, что слышал именно эти слова. Пусть я ошибся насчет КЕВС или Равеля… Но что касается Протокола 88…

— Да, это странно.

— Я весь день пытался понять. Поверь, я снова задумался, не сумасшедший ли я. Но в этой истории столько неожиданностей, что, кажется, я вправе доверять тому, что слышал. На первый взгляд, рассуждая логически, это означает, что кто-то в метро или рядом с метро говорит или думает об этой истории. Моей истории. Кто-то, чьи мысли достигают меня напрямую… Я понимаю, насколько неправдоподобно это звучит, но другого объяснения не нахожу.

— Думаю, нам еще не хватает многих элементов, чтобы делать какие-то выводы…

Я кивнул. И все-таки нам уже пора было выдвигать какие-то гипотезы. Я немного помолчал и заговорил снова:

— Ты полагаешь… Полагаешь, что те, с кем мы имеем дело, могут скрываться в метро? Под землей? Я помню, что слышал эти голоса в тот день, когда прятался в подземных галереях…

Она пожала плечами:

— Понятия не имею. По мне, так это слегка притянуто за уши. Но если хочешь, мы можем узнать. Возможно, в тех двух местах есть подземные помещения. Их в Париже много…

— Тайных подземелий?

Она улыбнулась:

— Только не будем увлекаться!

— И все-таки! — стоял я на своем. — Разве не удивительно, что я слышал точно такой же шепот в подземных переходах под Дефанс, в метро Данфер-Рошро и в катакомбах?

— Кажется, на Данфер-Рошро тоже есть катакомбы. А знаешь, в парижской полиции существует служба, которая занимается подземными помещениями. Ее так и называют — подземная полиция. Когда-то я знала коллегу, который там работал. Если хочешь, я могла бы с ним поговорить.