— Наталья на суде говорила, что присутствовала при вашей ссоре накануне убийства. Вы с Дариной и правда поссорились?

— Да. — Вика вздохнула. — Я зашла к Игорю перед спектаклем, и вдруг заходит Дарина. Я была в шоке, они даже знакомы не были, и тут она завалилась к нему в гримерку. Игоря не было, что-то там не состыковалось с костюмом, он побежал в костюмерную, а Дарина тут как тут — глазками хлопает: ой, я решила зайти пожелать ни пуха ни пера, ты ведь познакомишь нас?

— Как так вышло, что они не были знакомы?

— А с чего им быть знакомыми? Видишь ли, я оборвала связь с семьей и не хотела никого из них видеть. Естественно, у нас был разный круг общения. И хотя Дарина иногда приезжала ко мне на студию, пыталась что-то объяснять… Но мне ничего не нужно было объяснять, я просто не хотела иметь ничего общего с этой грязью, и, самое главное, я впервые в жизни была счастлива, и это потому, что я была без них! Я всю жизнь переживала, что так их подвела тем, что не могла заниматься спортом, что не могла им всем соответствовать, что я для них обуза, старалась достигать чего-то, чтобы добиться их одобрения, — и вдруг оказалось, что никакие они не идеальные, а просто покрывают грязную тайну. В общем, я не хотела больше ничего общего с ними иметь, понимаешь? И в тот день была последняя капля, Дарина явилась на работу к моему парню! Тут не в ревности было дело, а в том, что она снова влезла в мое личное пространство. И пока мы грызлись, пришла Наталья с костюмом Игоря. А я Дарину толкнула, и она прямо на Наталью налетела.

— Вы раньше были знакомы с Натальей Балицкой?

— Мы учились с ней в одном классе. — Вика покачала головой. — Она была такая, знаете… Серенькая, во всем. Маленького ростика, щекастенькая, катастрофически курносая, коротконогая, у нее кличка была — Фунтик, что-то было поросячье в ней, конечно. А после восьмого класса она бросила школу, что-то там в их семье было неладно, и больше я с ней не встречалась — до того самого вечера, когда она вошла в гримерку Игоря с этим расшитым бархатным костюмом. И как раз попала на скандал.

— Но вы не ссорились с Натальей?

— Нет, с чего бы? Я тогда впервые увидела ее после того, как она бросила школу.

— Тогда почему она утопила тебя, заявив на суде, что у Дарины и Осмеловского была связь и вы в тот день ссорились из-за этого?

— Я не знаю. — Вика подняла взгляд на Павла. — Я правда не знаю, но она солгала. Она стояла там и лгала, я просто ушам своим не верила!

— Ладно.

Павел поднялся и вышел.

— Надо же, по-английски — не прощаясь. — Вика нажала на кнопку, и кровать снова приняла горизонтальное положение. — Странный тип.

Вдруг в дверь палаты въехало кресло на колесах, за ним показался Павел.

— Садись, Лунная Девочка.

— Ты решил меня похитить?

— Я бы с радостью, но у меня есть жена, и если она об этом узнает, то просто убьет меня, и твоим цветам тоже не поздоровится. Хотя нет, цветы она не тронет, это для нее любимый фетиш, но дом она твой точно спалит дотла, так что предлагаю остаться друзьями.

Павел смеялся, и Вике тоже стало смешно, а еще очень быстро он изменился, вот только что сидел Великий Инквизитор, сверлил ее взглядом, а тут уже просто парень с соседнего двора, с которым сто лет знакомы. Но его жена…

— Так твоя жена — Ровена?!

— Ну да. — Павел ухмыльнулся. — Так что сейчас мы просто поедем мыть голову, захвати банные принадлежности, я нашел работающий душ, и медсестра тебя уже ждет там.

Вика вдруг заплакала. Слезы текли и текли, затекали под повязку, она понимала, что выглядит сейчас по-дурацки, и вообще все унизительно, но не может остановиться. Потому что она ожидала чего угодно, только не этого.

А Павел молча ждал, и это благо. Может быть, вначале и было слово, но с тех пор их сказано столько, что лучше бы оно так и оставалось только у бога.

— Ситуация на сегодняшний день такова. — Павел решил, что ему нужно первым начать разговор и выложить все факты, которые он успел выяснить. Ну, почти все. — Зайковский утверждал, что увидел Викторию на мойке машин, проследил за ней и сделал несколько фотографий. Это был убойный материал, и он знал, что если Назаров откажется его публиковать, то интернет-издания с руками оторвут. Назаров говорит: Зайковский клялся, что материал никто не видел.

— Значит, кто-то все-таки видел, — Реутов чувствовал себя неуютно рядом с Олешко, и его это раздражало. — И мы это уже знаем.

— Ага. — Павел ухмыльнулся. — Только того не знаете, что новость о задержании Виктории выбросила в Интернет некая Татьяна Мисина, внештатная сотрудница газеты «Суббота», студентка журфака. А вчера вечером она проникла на территорию домовладения Виктории и делала там фотографии, а также пыталась опрашивать соседей. На вопрос, откуда она узнала о том, что в этом доме живет Виктория Станишевская, она показала, что слил ей информацию бойфренд-полицейский, который сидит сейчас в СИЗО. А она решила опередить коллег и половить рыбку в мутной воде.

— Ну, как ты это узнал, я не спрашиваю, но раз говоришь, просто поверю тебе на слово. Я другому удивляюсь: как до сих пор журналисты не ринулись раскручивать эту тему? — Виктор покосился на Олешко и подумал о том, что не худо бы как-нибудь выпить с ним пива. — Ну, допустим, «Суббота» молчит, потому что там Назаров. А «Верже»? А «Панорама»? А интернет-газета «Забор» и ресурсы поменьше? Все словно воды в рот набрали.

— Да, это странно. — Бережной дочитал отчет Реутова. — Скажите мне, что по старому делу? Вы нашли Наталью Балицкую?

— Нет. — Реутов покачал головой. — По прежнему адресу она не живет, и такое ощущение, что в городе ее тоже нет. В последний раз Балицкую видели в зале суда, и свою квартиру она оставила буквально через неделю — но я думаю, что раньше, просто через неделю ее хватилась хозяйка квартиры. Хозяйка сказала, что даже вещи оставила, и с тех пор ни слуху ни духу.

— А ведь именно на показаниях Балицкой обвинение строилось. Она якобы знала о связи Дарины и Осмеловского и видела, как Виктория и Дарина ссорились накануне.

— Но у Дарины с Осмеловским связи не было. — Павел потер подбородок и нахмурился. — Я спросил у Виктории в тот день, когда ее привезли из операционной. Она не могла мне солгать в таком состоянии. Она отлично знала, что у Дарины не было ни любовной, ни иной какой-либо связи с Осмеловским, но с кем-то — была, и тогда Вика не захотела мне этого сказать. Солгать не смогла, а сказать не захотела. Но я поговорил по душам с Осмеловским. Актеришка рыдал и клялся, что ничего у него с Дариной не было, он вообще не был с ней знаком, как и с остальным семейством Станишевских, просто когда началась шумиха, воспользовался ситуацией ради пиара, и все, что он говорил журналистам, было ложью. Но у меня есть информация из двух разных источников, которая подтверждена самой Викторией. У Дарины была связь с Никитой.