– Вынужден вас разочаровать, но в отсутствие лорда Челмсфорда и его брата я слежу за порядком в замке и не уполномочен что-либо разрешать вам, равно как и запрещать. Если вам угодно подождать возвращения мистера Алмсфорда, гостиная к вашим услугам. Конечно, только при условии, что вы не станете допрашивать горничных и лакеев. На досуге и я люблю поиграть в сыщика, но сегодня у меня так много важных дел, что им, пожалуй, повредит постороннее вмешательство – даже с самыми благими намерениями.

Джилдеру ничего не оставалось, как согласиться.

Алмсфорд-младший, мчась по шоссе на бешеной скорости в нарушение полицейских правил и не думая о коричневом чемодане, закончил свои дела в городе примерно за час и тут же поспешил обратно в Челмсфорд. Припарковавшись у парадного подъезда, он с изумлением увидел машину, с которой едва не столкнулся на дороге.

– У нас гость? – спросил он лакея.

– Да, мистер Джилдер, – доложил тот.

Пожав плечами, Ричард прошел в гостиную и после короткого приветствия сухо осведомился:

– Чем обязан вашему визиту, мистер Джилдер?

– Мне важно знать о судьбе Лесли Джин, – холодно произнес тот.

– Я тоже молю Бога об этом.

– Вот как? – опешил собеседник и добавил упавшим голосом: – Неужели с ней случилась беда?

– Полагаю, все очень серьезно, – ответил Дик и изложил события прошлой ночи.

Джилдер изменился в лице, от его прежней самоуверенности не осталось и следа.

– Мне надо кое-что сказать вам, Алмсфорд, но в присутствии свидетеля.

– Мне? – удивился Ричард и, выйдя в коридор, позвал Путлера. – Зайдите, пожалуйста, к нам. Мистер Джилдер хочет сообщить что-то неприятное.

Джилдер поднялся с кресла и заявил, прищелкивая пальцами:

– Не случайно Черный аббат появлялся в этом графстве, вселяя ужас в душу лорда Челмсфорда. Гарри – по жизни неудачник, но и неудачники способны иметь детей. Если бы Гарри Челмсфорд женился и у него родился сын, все ваши надежды на наследство рухнули бы…

– Что же конкретно из этого следует? – с усмешкой спросил Дик.

– То, что вы и есть Черный аббат. Это не голословное утверждение, я располагаю доказательствами. Сегодня утром по пути в город вы чуть не столкнулись с моим автомобилем. Когда ваша машина резко вильнула в сторону, ее подбросило, и из багажника вылетел ваш чемодан. Мне не было нужды открывать его – от удара о землю он сам распахнулся. Там лежала поношенная ряса Черного аббата – сразу видно, что ее частенько надевали. Вы же не станете это отрицать?

– Представьте факты, – вмешался сыщик.

– Факты? – торжествующе закричал бывший адвокат. – Пожалуйста! – В сопровождении Алмсфорда и Путлера он вышел к подъезду и отпер дверцу своего автомобиля: чемодан по-прежнему лежал на сиденье. – Вот, глядите! – произнес он тоном факира и откинул крышку.

Чемодан был пуст.

– Ну, знаете, любезный, и шутки у вас! – покачал головой Путлер.

– Это не шутки! Он был здесь несколько минут назад. Прежде чем войти в дом, я проверил – все находилось на месте. Кто-то вытащил рясу из чемодана. Не иначе, ваша работа, – указал он пальцем на Ричарда.

– Сержант Путлер удостоверит, что, выйдя из машины, я сразу проследовал в гостиную, – саркастически произнес Дик.

– Я вам не верю, – злобно проворчал Джилдер, переводя взгляд с одного на другого. – Вы состоите в заговоре, и если вы победили меня, Алмсфорд, то лишь на время. Девушка спрятана где-то поблизости от замка, и я не успокоюсь, пока ее не найдут. Одного не пойму: зачем вы это сделали? Она и так вас любит, к чему ее похищать?

Несмотря на все свои страхи, не успела Мэри Винер положить голову на подушку, как погрузилась в сон, и через минуту ее дыхание стало глубоким и размеренным. Лесли Джин улыбнулась, посмотрела на слабо мерцавшую свечу, затем потушила ее и тоже легла. Она долго ворочалась на кровати, но не могла заснуть: похоже, слишком переволновалась. «Надо спать!» – приказала себе девушка, постаралась не шевелиться и сомкнула веки в ожидании блаженной дремоты.

Нет, сон не шел к ней; она открыла глаза и стала вглядываться в темноту. Странно: чем дольше она это делала, тем больше ей казалось, что комната освещена каким-то неестественным светом.

«Дзинь, дзинь», – явственно донеслось до нее.

Тишина… потом снова этот звук, как будто в оконное стекло бросили горсть песка. Может, Дик пытается сообщить ей что-то срочное?

Она соскользнула с постели, набросила капот и на цыпочках приблизилась к темному окну. Задвижки были заперты. В стекло опять ударила горсть песка. Дрожащими руками она отодвинула штору и открыла створки.

Кто-то стоял в темноте, и сначала Лесли не узнала его. У нее вдруг так сильно закружилась голова, что ей пришлось ухватиться за подоконник, чтобы удержаться на ногах. Это был Гарри Челмсфорд.

– Дорогая моя, вы? – прошептал он.

– Да, – едва слышно ответила Лесли и почувствовала себя словно оглушенной: язык отнялся, и она не сумела задать ни одного вопроса из тех, что теснились в ее сознании.

Гарри! Живой?

– Вы в опасности, – коротко сообщил он. – Спускайтесь побыстрее.

Он приставил лестницу, верхняя ступень которой достигала как раз до подоконника.

– Я не могу, Гарри, я не одета. Кроме того, мисс Винер в соседней комнате.

– Срочно оденьтесь. Мне нужно безотлагательно видеть вас, я не шучу.

Что делать? Первым порывом девушки было побежать к дверям и позвать часового, но настойчивость Гарри и трепет в его голосе заставили ее принять иное решение. Лесли зажгла свечу и оделась, моля Бога, чтобы Мэри не проснулась, но та даже не пошевелилась.

Лесли пришло в голову, что и Ричард ожидает ее внизу. Присев на подоконник, она поставила ногу на лестницу и бесшумно спустилась.

– В чем дело, Гарри? – прошептала она, но он приложил палец к губам и повел ее не к подъезду замка, как она думала, а кружным путем под сенью деревьев. Наконец они приблизились к конюшням.

Здесь Лесли остановилась и потребовала объяснений, но он нетерпеливо схватил ее за руку и потащил за собой.

Вскоре они достигли реки. В лунном свете та поблескивала расплавленным серебром.

– Я не пойду дальше, – заявила она.

– Куда ты денешься?! – уставился он мутными глазами в ее лицо, и Лесли чуть не вскрикнула.

Гарри выглядел совершенным безумцем. В длинном фраке, без сорочки, с оголенной шеей, он являл собой жуткое зрелище. Она отшатнулась, и тогда он крепко поймал ее за кисти рук.

– Если ты хоть пикнешь, полетишь в реку и захлебнешься, – объявил он таким ледяным и вместе с тем будничным тоном, что она сразу поняла: его нельзя злить.