Кое-как справившись с управлением, строитель свернул в сторону. Здесь начинался частный сектор. И отец семейства нервно искал глазами небольшой коттедж.

То место, которое сейчас было главнее всего на планете. Пусть даже его снова «закроют», по надуманному обвинению. Он готов. Главное увидеть семью. Как же это банально. Но как глубоко!

Пробираться между деревенскими домиками было опасно. Кроме инопланетных тварей, здесь вполне могли хозяйничать мародеры. Ведь даже угроза сожжения мало кого отвадит от халявы.

К счастью, Михаил взял оружие. Сжимая дробовик, он протиснулся в тенистый закоулок. Белый силуэт нужного дома, маяком красовался вдали.

Вокруг было тихо. Как будто все уехали на выходные. Но к вечеру возвратятся, начав привычную суету.

Небольшие клены с нежными листьями дремали под летним солнцем. Растения, напоминающие кипарисы, вытянулись по струнке, в виде почетного караула. И только разбитое окно в одном из домов, отдавало чем-то не добрым.

Михаилу было некогда разглядывать красоты «кукольной улочки». Тем более что здесь он бывал весьма часто. И все казалось до боли обычным.

Забыв о возможной опасности, парень кинулся вперёд, видя распахнутые ворота.

— Катя! Катя, ты там? Вас же могли эвакуировать. Нет, я знаю. Я чувствую.

Строитель глупо держал оружие, будто это был кусок старой доски. Спотыкаясь, он подскочил к дому, прошмыгнув в небольшой дворик.

— Так, так… машина вроде на месте. Катя, вы там? Маришка! Дети! Черт, я пришел… За вами… Пришел. В смысле при…ехал.

Михаил замолчал, отвернувшись в сторону. На красном кирпиче гаража кое-что было. Отпечаток угля. Не слишком большой. Наверное, кто-то сотворил хулиганство.

Хотя, хулиганство с углем творили лет пятьдесят назад. Тогда что это может быть? Отвечать нельзя. Ответ слишком страшен.

Ощущая, как сердце наливается холодом, Миха посмотрел на дверь. Слегка приоткрыта. Ее бросили так в большой спешке. Но куда спешили? Не сложно догадаться, не так ли?

— Если вы с ними что-то сделали, суки, я вас на куски порву, — прошипел парень, перехватывая серебристое ружье.

Словно боец спецназа, недавний инженер бросился на крыльцо. Одним рывком отворил дверь, ворвавшись в коридор.

Там что-то странно гудело, в стиле отживших свое холодильников. Но ему было как-то плевать. Новый рывок. Вперёд, в прихожею. Затем гостиная. Гул только усилился. И его источник показался во всей красе.

Переступив порог, Михаил замер. Все мышцы жилистого тела окаменели. Рот открылся сам собой. На лбу выступил пот.

— Мамочки! — Прошептал взрослый мужчина тонким голосом, словно ребенок, которого напугала собака.

То, что он увидел, не вписывалось в представления об ужасе. Хотя определенно было ужасным.

Его жена была в длинной футболке, низ женского тела оставался открыт. Женщина висела в воздухе под потолком, в вертикальном положении.

Глаза Кати были открыты. Причем, имели неестественный цвет. Переливались от жёлтого к ярко-зелёному оттенку.

В обнаженную плоть снизу входила продолговатая штука в виде медицинского зонда, созданная, на первый взгляд, из стекла. Она росла из пола, как небольшое дерево посреди асфальтовой площади.

В животе, под кожей, что-то периодически вспыхивало. На паркетном полу виднелась кровь, но немного.

Волосы Екатерины имели растрепанный вид. Она напоминала ожившую куклу. Но это ещё не всё.

С обеих сторон от женщины расположились серо-черные скалы. Как показалось Михаилу, они были живы. На странных камнях горели огоньки, и расходилось красноватое свечение.

Не ожидая от себя, мужчина вышел из ступора. Вздрагивая всем телом, вскинул дробовик, сделав ужасающей громкости выстрел.

С пары метров промахнуться невозможно, попал. Только живая каменюга, висевшая над полом, не получила никаких повреждений.

— Отпустите ее, животные!!! — Не своим голосом завизжал парень, выстрелив в другого ромбоида. Снова не вышло.

Тут Екатерина открыла рот и довольно отчётливо произнесла:

— Не стоит мешать экспериментальной работе.

— Что? — Истекая холодным потом, выдавил ее муж. Голос жены принадлежал явно не ей. Он был груб и лишён эмоций.

— Эту единицу взяли для исследований.

— Ублюдки! Вы что, ублюдки!? Вы говорите через нее? Как, Господи!?

— Убить всех. Но мы хотим ещё… и исследовать, — произнес рот Екатерины.

— Фашисты, чтоб вас!

Мужчина снова выстрелил. Ему показалось, что дробь исчезла в толще ромба, как в черном омуте.

— Катюша, держись! Держись, родная, я спасу тебя! Как они тебя… Да за что!?

Неудержимый порыв заставлял броситься к ней. Снять с ужасной штуки. Унести на руках подальше отсюда. Оставить кровожадных истуканов. А самим начать жить как раньше, сложно, но полноценно. Трудно, но счастливо.

Парень сделал шаг к жене. И вдруг ее голос зазвучал как всегда. Живо, отрывисто, звонко.

— Стреляй мне в голову! В голову мне стреляй! Они детей сожгли, Маришку убили! Мне кишки, придатки вырезают! Ты слышишь, ты видишь!? Убей меня, Миша! Умоляю, быстрее!

Из глаз подопытной хлынули слезы. Снизу вылилось немного крови. Каким-то странным образом, мать семейства пришла в себя, на мгновение, разорвав невидимые оковы гипноза.

В голове мужчины что-то взорвалось. Руки похолодели. Ему показалось, что он умирает. Будто в эту секунду тело разбивал смертельный инсульт.

— Я не могу, Катя! Я никогда не смогу! Ты что говоришь? Давай сниму, сниму тебя лучше… — Кое-как прохрипел строитель.

Затем он снова двинулся к ней. Но тело надёжно держали.

— Горите в аду! За мою семью. Сдохните, — завизжала Катя.

— Материал не стабилен, — сказал кто-то внутри нее.

Жена Михаила дернулась. Искривила шею, попыталась вытянуть руки. По кристаллическому стержню, который находился в теле, обильно потекла кровь. В животе вспыхнуло красным.

Раздался ужасный крик. Женщину разорвало на мокрые лоскуты, как небольшое насекомое, при ударе молотком.

Миха уронил дробовик. Тот грубо грохнулся на пол. На лице мужчины остались капли крови. Чувствуя их тепло, строитель потерял сознание.

Только не упал вслед за оружием. А повис в воздухе, последней вспышкой разума понимая, что умер.

День желтыми потоками стучался по окнам. Тени от пышных веток бродили по комнатам. Улица отдавала прогулочной приветливостью. И кто сказал, что кошмар приходит во мраке? Кто сказал, что удел его серость?

После выхода с «территории» Вика и Влад были отправлены в реабилитационный центр, где прошли бесплатную диагностику. С ними работали психологи. Им была выплачена солидная компенсация, которая покрывала несколько автомобилей, наподобие того, что бросила журналистка.