Выжав кнопку звонка, ждал, когда тёща откроет, и был удивлен, увидев на пороге Олю. Она была в халате, волосы мокрые — только что из душа. Артем заметил, что лицо ее бледное, тени залегли под глазами.

— Ты? — равнодушно кивнула. — Проходи.

— Оля, я слышал, что Никита вернулся, — сгрёб ее в объятия, — …что попал в больницу. Мне очень жаль…

Девушка отстранилась от него.

— Мама у себя…

— Я не к ней, я к тебе.

В ответ покачала головой:

— Ко мне не надо.

— Хорошо. Если ты не хочешь меня видеть, то хоть скажи, где Никита. Я хочу увидеться с ним. В конце концов, он мой лучший друг.

Оля усмехнулась:

— Лучший друг? Друг, которого ты предал?

Артём схватился за голову:

— Да, я скотина. Был. Но тогда не мог поступить по-другому. Боялся, что ты уйдешь от меня к нему, не хотел быть третьим лишним.

— Ивместо этого решил им сделать Никиту, — Оля уперла руки в бока. — Каким еще образом ты пытался меня заполучить? Растрезвонил, что Никита гомик?

— Откуда ты… Кто тебе рассказал? — Артём нахмурился.

— Так это правда? — Не успел отшатнуться — рука девушки поднялась и со звоном опустилась на его щеку. — Скотина! Ненавижу!

Ольга бросилась в комнату и громко захлопнула дверь. Смачно выругавшись, Артём саданул по ней кулаком.

— Открой, я всё объясню…

На шум из кухни вышла Елена Викторовна.

— Артём? Что случилось?

— Чёрт, она даже не хочет говорить со мной!

— Пойдём со мной, попьешь чайку. Она одумается, — пальцем поманила к себе.

Оля

Все четыре дня я провела рядом с Никитой, покидая его только вечером. Затем ехала в травмпункт — пришлось поменяться сменами. Старалась держаться изо всех сил, спала урывками. Чуть-чуть на работе во время перерывов и клевала носом, силя на стуле около Никиты. Медсестра смилостивилась и притащила в палату более удобное кресло и даже шерстяной плед. Домой я заехала только раз и то нарвалась на Артёма.

После недолгого разговора с мужем, поняла, что между нами все кончено, и даже видеть его было невыносимо.

Всю дорогу до Склифа вспоминала, думала, какие еще подлости творил Артём своему так называемому другу. Голова от этих мыслей готова была лопнуть, даже заломило виски.

Набросив халат, быстро прошла по коридору реанимационного отделения. Дверь в палату была открыта. Наверное, сейчас обход. Заглянув и обмерла — койка Никиты была пуста. Одеяло аккуратно сложено, аппараты выключены и трубочки сняты. Пахло ультрафиолетом.

Внезапно почувствовала слабость в ногах, в ушах зашумело.

— Ольга Павловна? — голос медсестры.

— Где Никита? — просипела.

— Ох, — она наконец-то заметила моё состояние, подхватила меня. — Его перевели в другую палату. — От набежавших слёз все передо мной расплывалось. Я всхлипнула. Услышала смех над ухом: — Всё хорошо. Он сейчас спит. Идёт на поправку.

Вдвоём мы спустились в лифте на этаж ниже. Подведя меня к палате, девушка удалилась. Некоторое время я стояла, всё еще пытаясь прийти в себя, затем нерешительно открыла дверь и вошла.

Никита спал. Уже без всяких трубок, подключенных к нему. На шее виднелся кружок пластыря. Несмотря на лицо, еще в отеках и зеленовато-серыми синяках, он казался умиротворенным. Стараясь не шуметь, подошла ближе и, сев на стул, наконец-то с облегчением выдохнула. Казалось, я могла сидеть так бесконечно долго, но усталость и недосып взяли своё — я задремала.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Проснулась я от мягкого прикосновения. Вздрогнув, открыла глаза.

Никита всё так же лежал, но теперь на его губах была слабая улыбка, а рука свисала с кровати.

— Кит… — прошептала. — Ты меня слышишь? — Его веки дернулись. — Это я. — Губы чуть шевельнулись, словно он хотел что-то сказать, но не мог. — Всё будет хорошо, — горячо зашептала и, наклонившись к нему, поцеловала в щеку, немного колючую от отросшей щетины.

— Моя чужая…

Мне послышалось? Теперь глаза Никиты были открыты, взгляд устремлен на меня. Он меня узнаёт! Радость захлестнула, я засмеялась, а из глаз брызнули слёзы. Он медленно поднял руку к моему лицу, пальцами провел по щеке, вытирая солёную влагу.

— Как же ты меня напугал, глупый… — перехватила его руку, прижала к губам, целуя. — Как же я рада, что ты жив…

Его губы снова растянулись в улыбке. Он все тот же Никита, каким был шесть лет назад. Он совсем не изменился. И я все так же люблю его! Мне хотелось кричать от счастья, хотелось поделиться им со всем миром. Я нашла свою половинку… наконец-то нашла…

Оля

Никита быстро шёл на поправку. Уже через два дня мог сидеть в постели и есть хоть и жидкую, но всё-таки нормальную еду. Сразу после смены в травмпункте я ехала к нему, забегая домой только принять душ и переодеться. Старалась делать это, когда мама на работе. Она постоянно звонила с требованиями или вернуться к Артёму, или немедленно выселяться из квартиры. Это ужасно напрягало, раздражало, но все же не могло испортить настроения.

Теперь мы с Никитой подолгу сидели, держась за руки и глядя друг другу в глаза. Нам не нужно было слов, да я и не хотела, чтобы он много говорил. Видела, что его еще мучают сильные головные боли и не хотела напрягать разговорами. В этом не было необходимости.

Мы засыпали и просыпались вместе — Никита в своей койке, а я в кресле, укутанная в плед.

Этой ночью я никуда не торопилась, выпросив у Полины разрешения остаться. Была ее смена, и она взяла ответственность на себя. С работы я тоже отпросилась. Я просто сидела, читала электронную книгу, и мне было хорошо впервые за долгие годы и спокойно. Вот так я когда-то давно представляла счастливую семейную жизнь, когда не нужно лишних слов, просто знать, что любимый рядом.

— Лёль… — Я вскинулась на шёпот. Никита уже не спал. Глаза скользили по моему лицу. — Моя чужая радость…

— Неправда. Я не чужая. Твоя, Кит, только твоя, — наклонилась к нему.