Флобер выполнил заказ Сорок Два? Может быть. Флобер выполнил заказ Цюриха? Может быть. В любом случае никто не должен знать, откуда взялся π-вирус. Концы нужно обрубить, и он, Чайка – первый конец списка.

Потому и должен выходить на работу.

«Похоже, не сегодня-завтра меня отправят на каменоломни…»

А там – Пилсуцки. Просто и со вкусом.

Потом разберутся с другими машинистами, которые знают меньше, но все равно что-то знают или догадываются. Их будут убивать по одному. А если ребята сообразят, что к чему, и поднимут бунт, то тем облегчат Флоберу задачу – он тупо перестреляет всех прямо в корпусе.

Илья посмотрел на сигарету.

Пальцы дрожат, но страха нет. Странно – страха нет. Организм дрожит, а душа спокойна.

«Мой вирус ставит на уши мир, помогает Сорок Два давить верхолазов. Возможно, я был рожден для того, чтобы его написать…»

Чайка глубоко затянулся и вздрогнул – щелкнул дверной замок.

Служебное расследование показало, что виной всему послужил компьютерный сбой, ставший следствием вируса, запущенного во внутреннюю сеть Африки террористами. Саму вредоносную программу защита обезвредила, однако несколько файлов проползло и активизировалось. Обрушить систему, как это планировали террористы, не получилось, однако небольшой сбой остатки вируса учинили.

Внутренние двери открылись в тот момент, когда ломщиков уже увели на работу, а бандиты только собирались покинуть столовую. Бунт вспыхнул мгновенно. Почуявшие свободу заключенные принялись крушить все вокруг. К счастью, сотрудники учреждения успели укрыться в специальных, защищенных помещениях, двери которых управлялись вручную.

Пилсуцки, разумеется, мчался впереди всех. Здоровенный, волосатый и очень злой.

– Ищите наркоту! Здесь должна быть наркота!

Вот выскочил Пьеро. Выскочил и упал, получив по голове обрезком трубы. Два уголовника задержались и принялись пинать парня ногами. Метили в голову, не избивали – убивали.

Для того и пришли.

Стон быстро перешел в хрип.

И затерялся в криках, несущихся отовсюду. Из каждого кабинета.

Апельсину повезло еще меньше. Он надеялся спрятаться, забился под стол. Нашли. С гоготом выволокли. На столе и разложили.

Это, мать твою, Африка, тут много диких животных.

Чайка выскочил в коридор через две секунды после того, как щелкнул автоматический замок. Не просто выскочил – со стулом в руках. Им и запустил в Пилсуцки. Не в голову, разумеется, в ноги. Бандит полетел на пол, об него споткнулись, несколько секунд растерянности, свалки, а Илья уже в другом конце коридора, раз открылись главные двери, должны открыться и запасные. Не сообразил – инстинкт вел. Инстинкт не раз выручал в бесшабашной ломщицкой жизни, помог и сегодня.

Дверь нараспашку, лестничная клетка. Следующая дверь, на улицу, заперта. Флобер не дурак, добычу из рук не выпустит.

В подвал или на второй этаж?

Думать некогда – инстинкт.

Ноги сами понесли Чайку наверх. В подвале дорогое оборудование, подвал Флобер не откроет, а наверху – кабинеты безов. Документы ведь тоже надо уничтожить, списать на уголовников, на бунт, значит, наверху открыто. Можно уйти через окно.

Если получится.

Сзади с ревом приближается Пилсуцки.

Коридор второго этажа пуст, ни одного охранника. Готовился бунт, готовился!

В первую же дверь?

Нет! Коридор пуст, я легкий, бегаю быстрее тяжелого Пилсуцки, выиграю лишние секунды…

Инстинкт, мать его! Родной и любимый инстинкт!

Когда Илья распахнул дверь последнего кабинета, Пилсуцки оставалось преодолеть половину коридора.

Окно!

Раскатал губы? Закатай обратно – решетка!

Чайка закричал.

Развернулся.

В дверях – Пилсуцки.

– Все, сука!

«Сам знаю!»

Под руку попался еще один стул, но куда там! Здоровенный бандит отмахнулся от отчаянного выпада, ухмыльнулся и врезал Илье левой. Удар швырнул на стену. В голове взорвались две ядерные бомбы подряд: в правой скуле, а через секунду – в затылке. Зашумело, поплыло. Удар в грудь Чайка не почувствовал, понял только, что уже стоит на четвереньках. Инстинкт выручил еще раз: машинально поднял правую руку, и ботинок Пилсуцки врезался не в висок, а в плечо. Больше уголовник не ошибется.

«Для чего защищаться? Все…»

А в следующий миг…

Грохот.

Окровавленный, оглушенный, с трудом соображающий Илья нашел в себе силы повернуться. И увидел, как страшный Пилсуцки медленно, словно в дешевом боевике, падает навзничь. Грудь разворочена краш-пулями. А в дверях стоит господин офицер Ушенко с тяжелым «дыроделом» в правой руке.

Служебное расследование показало, что директор Флобер действовал в высшей степени решительно и профессионально.

Охваченные бунтом зоны были блокированы в минимальные сроки. Затем, как и предписано законодательством, бунтовщикам было предложено сдаться, и лишь получив отказ, Флобер приказал применить силу. Очень аккуратно, очень дозировано. Две штурмовые группы вошли в техническую зону с разных сторон и начали медленно продвигаться, постоянно повторяя приказ сдаваться. Огонь открывали только для самозащиты. К сожалению, потерявшие над собой контроль заключенные не прислушивались к увещеваниям охранников, яростно нападали, а в конце концов устроили пожар. В результате все, кто находился в технической зоне, погибли. Ранены шесть сотрудников учреждения. Директор Флобер получил благодарность.

* * *

Анклав: Москва

Анклав: Франкфурт

Серьезный разговор

Дьявол всегда дает чуть больше, чем просишь

– …И вот сегодня, буквально два часа назад, было объявлено о завершении монтажа Вспомогательного блока № 8…

На схеме, расположенной в правом верхнем углу монитора, очередной квадратик окрасился в оптимистичный зеленый цвет.

– Сколько осталось? – спросил Сорок Два.

– Обещают запустить к концу года.

– В декабре?

– Ходят слухи, что Станцию запустят в ноябре, – уточнил ответ Пумы Крюгер. – Вроде говорили, что за лето все построят.

– Пора бы, – хмыкнула Красная. – Третий год надрываются.

– Это одно из важнейших устройств, служащих для… – Корреспондент сбился – в репортажах со Станции частенько использовались сложные научные термины, и следующее слово не давалось даже с помощью телесуфлера. Но парень вывернулся: – Вспомогательный блок № 8 занимает важнейшее место в цепи передачи энергии…