Но это и было его ошибкой. Самохина опустила руку под захват, развернулась, а бросок через бедро — первое, что она выучила в детстве. Котляр плюхнулся на спину… Теперь все зависело от ее скорости. Шея противника была между ее ногами. Оставалось голеностопом левой зацепить голень правой ноги и, переворачиваясь на спину, удерживать его на земле, сдавливая ногами горло, распрямляя его здоровую руку на болевой прием… Только бы хватило сил!

Толик хрипел, не веря, что попался, и старался выдернуть руку, уйти от удушающего приема…

— Светка, Светка! — выдавил он. — Чего стоишь?..

Лаленкова истошно закричала, так громко, что где-то залаяла собака, затем подбежала и попыталась оттолкнуть Лену. А когда поняла, что не может справиться, опустилась на колени и схватила ее за волосы. И вцепилась зубами в руку Лены, которая сжимала запястье хрипящего Котляра…

Но вдруг что-то огромное пролетело сверху. Лаленкову снесло вихрем…

— Вовремя подоспели, — прозвучал голос Федора Рослякова.

Он помог Лене подняться. В трех метрах лежала перепуганная Лаленкова, которую прижимал к земле Шарик. Котляр поднялся, пытаясь отдышаться.

— Лежал бы уж, — посоветовал ему Федор.

Толик кивнул и попытался ударить нового противника. И сразу полетел на спину, оглушенный встречным ударом.

Федор подошел к нему, бездыханному, наклонился и произнес:

— Дзико но сэйсин о канъе суру кото…

— Что ты сказал? — спросила Лена.

— Да это все, что я знаю по-японски. Строчка из клятвы бойцов кёкусинкай карате: «Мы будем уважать старших и воздерживаться от насилия».

На первом же допросе Лаленкова начала кричать, что она вообще ни при чем. Ее муж с друзьями нашли случайно сокровища и решили их продать. Хотя она с самого начала была против этого решения и предлагала отдать все государству, как положено по закону. Из-за этого у нее произошел конфликт с мужем, с которым отношения и так давно не складывались из-за его жадности. В тот вечер, когда она рассталась с Леной Самохиной, она решила домой не возвращаться. Но податься ей было не к кому, а потому она вспомнила о случайном знакомом. Телефон этого знакомого был сохранен в памяти ее мобильного как номер некоей Кондрашовой, на всякий случай, чтобы муж не задавал лишних вопросов, если залезет в ее записную книжку. Она приехала к Котляру, с которым у нее ничего никогда не было, но по слабости своей рассказала ему про найденные драгоценности. И тот предложил разделить все по-честному. А потому они поехали к Смирновым. Светлана думала, что будет просто разговор, но Толик сразу ударил Лешу, а потом Ирину. Оба они упали, и то, что жена Смирнова умерла, Света не поняла. Она испугалась и сразу выскочила из квартиры, а потому не знает, что там происходило дальше. Она хотела пойти в полицию. Но Котляр ее запугал, угрожая убить ее и ее родителей, а потому она ждала возможности сбежать. Вырвалась, надеясь спрятаться, но Толик ее нашел и потребовал пригласить Самохину в укромное место…

Котляр все рассказал иначе. По его утверждению, близкая подруга, с которой он был знаком уже более года, сама позвонила ему и попросила помочь отобрать у знакомых драгоценности на очень крупную сумму. Смирновых он убил по неосторожности. Бил, но не думал, что так печально все закончится. Да и Самохину вовсе он не собирался убивать, о чем настойчиво просила Светлана Лаленкова. Просто Самохина оказалась очень опытным бойцом, а он только отбивался от ее нападок…

Вице-президента банка «Евротраст» Александра Труханова и его людей ни Лаленкова, ни Котляр прежде не видели, не были знакомы с ними и никаких совместных действий не планировали.

Лена вместе с Федором сдали все драгоценности. То есть почти все. Что касается уникального изделия Фаберже, Самохина сказала, что это фамильная реликвия, и специалисты из специально созданной комиссии согласились с ней. Они проводили экспертизу Фаберже в доме у Калинкина моста, в адмиральской квартире, наполненной и другими раритетными вещами, но особенно часто эксперты поглядывали на полку, где стояли рядом золотой кубок в виде девушки и тотемная золотая фигурка лохматой собаки.

Ходом следствия Лена не интересовалась вовсе. Она готовилась к соревнованиям. На Сейшелы полетели вместе с Федором. Самохина выступила успешно, победив в обоих видах: в гонке на время и во фристайле. А через месяц состоялся еще один турнир на Канарах. Она победила и там. После первого турнира крупная компания, производящая снаряжение для кайтингистов, заключила с ней рекламный контракт, а после выигрыша следующих соревнований Самохина получила от этой компании премию. Амуницию и снаряжение компания и так обязалась поставлять ей бесплатно.

Федор не обманул. Ему удалось организовать турнир по кайтингу на Ладожском озере. Удалось организовать даже два турнира: зимний и летний. Зимний прошел как раз под Рождество, и победила в нем сильнейшая кайтингистка страны-организатора — Елена Самохина…

Но еще до того состоялся суд. Причем на скамье подсудимых сидели и Труханов с подручными, и Лаленкова с Котляром: два дела объединили в одно. Пожизненный срок получил только Котляр. Подручным Труханова назначили по десять лет лишения свободы, а ему самому — восемь. Столько же дали и Светлане Лаленковой. Услышав приговор и назначенное ей наказание, Светлана сделала вид, что падает в обморок. Потом, будто бы немного придя в себя, стала обнимать Труханова, обливаться слезами и просить Сашу не забывать ее и писать как можно чаще. Труханов отпихивал ее и просил избавить от сумасшедший бабы.

Жена-блондинка с Трухановым развелась. Правда, развелась не сразу, сначала уехала в Москву к папе, но и там покоя в огромной квартире ей не было, потому что через пару дней нагрянули с обыском суровые люди. Что они искали, понять было невозможно, потому что все эти люди очень удивились тому, что на стенах и полках висят, стоят и лежат находящиеся в розыске похищенные в разных местах предметы антиквариата, представляющие историческую и культурную ценность. Предметы, конечно, описали и вывезли вместе с мебелью, которая, как выяснилось, была закуплена несколько лет назад для восстановленных кремлевских палат.

Несчастная Алиса Труханова, обманутая дважды, и мужем, и отцом, горько плакала. Обливалась слезами и ее мать. Скулил и маленький йоркширский терьерчик Муся, у которого внезапно снова появился голос — еще более пронзительный, чем был прежде.

Через пару дней обе несчастные женщины подали заявления на разводы, надеясь сохранить семейную честь и кое-что еще, более ценное, что удалось припрятать до обыска.

Но, как выяснилось потом, об этих тайниках был осведомлен и бывший ответственный работник Минфина. Кроме того, сдал он и свои зарубежные счета, о которых не были осведомлены ни жена, ни дочь; а потому им было за что проклинать главу семейства…

А перед Леной стояла только одна проблема — менять ли ей фамилию. Ей нравилось быть Самохиной, тем более что теперь в мире кайтинга эту фамилию знали все. В конце концов она решила все-таки стать Росляковой, чтобы летом участвовать в новом турнире уже под новой фамилией.