– Справлюсь, – ответил Бобби и угрюмо потрусил следом за мистером Бидерменом. Плечи у него ныли, шея нагрелась и начала потеть.

Мистер Бидермен открыл багажник, забрал чемоданы у Бобби и поставил рядом с остальным багажом. Позади них его мама смотрела в заднее стекло и разговаривала с двумя другими мужчинами, которые ехали с ними. Она засмеялась чему-то, что сказал один из них. Бобби этот смех показался таким же естественным, как деревянная нога.

Мистер Бидермен закрыл багажник и посмотрел на Бобби сверху вниз. Он был узкий, с широким лицом. Щеки у него всегда были красными. В бороздках, оставленных в его волосах зубьями расчески, виднелась розоватая кожа. Он носил очки с маленькими круглыми стеклами в золотой оправе. Бобби его улыбка казалась такой же неестественной, как смех его мамы.

– Будешь играть в бейсбол летом, приятель? – Дон Бидермен чуть подогнул колени и взмахнул воображаемой битой. Бобби подумал, что вид у него очень глупый.

– Да, сэр. Я Волк в Стерлинг-Хаусе. Надеялся стать Львом, но…

– Отлично. Отлично. – Мистер Бидермен очень заметно поглядел на свои часы – в лучах утреннего солнца широкий золотой браслет слепил глаза, – а потом похлопал Бобби по щеке. Бобби пришлось стиснуть зубы, чтобы не отдернуть голову. – Ну, пора сдвинуть этот фургонище с места! Держи хвост пистолетом, приятель! И спасибо, что одолжил нам свою мамочку.

Он повернулся и повел Лиз к передней дверце. Положил ладонь ей на спину и повел. Это понравилось Бобби даже меньше, чем смотреть, как этот тип чмокал ее в щечку. Он поглядел на раскормленных мужчин в строгих костюмах на заднем сиденье – второго фамилия Дин, вспомнил он – как раз вовремя, чтобы заметить, как они тычут друг друга локтями. Оба ухмылялись.

«Что-то тут не так», – подумал Бобби, и когда мистер Бидермен распахнул дверцу перед его матерью, а она поблагодарила и скользнула внутрь, чуточку подобрав платье, чтобы не мялось, ему захотелось попросить ее никуда не ездить: до Род-Айленда слишком далеко. Даже до Бриджпорта далеко. Ей лучше остаться дома.

Но только он ничего не сказал, а просто стоял на тротуаре, пока мистер Бидермен захлопывал дверцу и обходил машину к дверце водителя. Он открыл ее, постоял и опять по-дурацки изобразил бейсбольную подачу. Только на этот раз он еще по-идиотски покрутил задницей. «Ну и нимрод же!» – подумал Бобби.

– Смотри, не делай ничего такого, чего я делать не стал бы, приятель, – сказал мистер Бидермен.

– А если все-таки сделаешь, назови его в мою честь, – крикнул Кушман с заднего сиденья. Бобби не совсем понял, что такое он сказал. Но, наверное, что-то смешное, потому что Дин захохотал, а мистер Бидермен подмигнул ему в этой своей манере «между нами, друзьями, говоря».

Его мать наклонилась к нему из окна.

– Будь умницей, Бобби, – сказала она. – Я вернусь вечером в четверг около восьми… не позже десяти. Тебя точно это устраивает?

«Нет, не устраивает! Не уезжай с ними, мам, не уезжай с мистером Бидерменом и этими двумя ржущими идиотами у тебя за спиной. Этими нимродами. Пожалуйста!»

– Ну конечно, устраивает. Он же молодец. Верно, приятель?

– Бобби? – сказала она, не глядя на мистера Бидермена. – Ты справишься?

– Угу, – сказал он. – Я же молодец.

Мистер Бидермен взвыл от свирепого смеха («Свинью – бей! Глотку – режь!» – подумал Бобби) и включил скорость.

– Провиденс или хана! – вскричал он, и «меркьюри» отъехал от тротуара, развернулся к противоположному и покатил к Эшер-авеню. Бобби стоял на краю тротуара и махал вслед «мерку», а тот проехал мимо дома Кэрол, мимо дома Салл-Джо-на. У Бобби будто кость засела в сердце. Если это было какое-то предчувствие – если его стукнуло, – то на будущее он обошелся бы без этого.

На его плечо опустилась ладонь. Он повернул голову и увидел Теда, который стоял около в халате, шлепанцах и курил сигарету. Волосы, которые пока не возобновили знакомства со щеткой, торчали вокруг ушей смешными белыми вихрами.

– Так это был босс? – сказал он. – Мистер… Бидермейер, так?

– БидерМЕН.

– Он тебе нравится, Бобби?

С негромкой горькой четкостью Бобби ответил:

– Он мне настолько нравится, насколько я одной рукой рояль поднимаю.

VI. Грязный старикан. Коронное блюдо Теда. Скверный сон. «Деревня проклятых». Там, внизу

Примерно через час после прощания с матерью Бобби вышел на поле Б позади Стерлинг-Хауса. Настоящие игры начинались только во второй половине дня, а пока – ничего, кроме разминок или тренировок с битой, но даже тренировка с битой была лучше, чем совсем ничего. На поле А, к северу, малышня играла во что-то, отдаленно напоминающее бейсбол; на поле В, к югу, старшеклассники играли как почти заправские игроки.

Когда куранты на площади отзвонили полдень и ребята отправились на поиски фургона с горячими сосисками, Билл Прэтт спросил:

– Кто этот старый хрыч, вон там?

Он указывал на скамью в тени, и, хотя Тед был в длинном плаще, старой фетровой шляпе и темных очках, Бобби сразу его узнал. И Эс-Джей, наверное, узнал бы, если бы не был сейчас в лагере «Винни». Бобби чуть было не помахал ему, но удержался – Тед ведь закамуфлировался. И все-таки он пришел посмотреть, как играет его друг с первого этажа. Пусть даже игра была просто тренировкой, но все равно Бобби почувствовал, как в горле у него поднимается дурацкий большой комок. За два года, с тех пор как он начал играть в бейсбол, его мама приходила посмотреть, как он играет, всего раз – в прошлом августе, когда его команда участвовала в чемпионате Трех Городов, – но и тогда она ушла прежде, чем Бобби послал мяч, который оказался победным. «Кто-то же должен работать тут, Бобби-бой, – ответила бы она, – твой отец, знаешь ли, не оставил нас купаться в деньгах».

Конечно, это была правда – она должна была работать, а Тед был на пенсии. Однако Теду надо было прятаться от низких людей в желтых плащах – а это была круглосуточная работа. И то, что они не существуют, ничего не меняет. Ведь Тед-то в них верит… и все-таки пришел посмотреть, как он играет.

– Наверное, какой-нибудь грязный старикан думает присмотреть малыша и дать пососать, – сказал Гарри Шоу. Гарри был маленький и крутой – мальчик, который шагает по жизни, выставив подбородок вперед на милю. Оттого, что он был с Биллом и Гарри, Бобби вдруг затосковал по Салл-Джону, который уехал в лагерь «Винни» на автобусе утром в понедельник (в пять часов, это надо же!). Эс-Джей был покладистым и добрым. Иногда Бобби думал, что это в Салле самое лучшее – что он добрый.

С поля В донесся звук удара битой по мячу – полновесного удара, на какой никто из ребят на поле Б еще не был способен. За ним последовал такой звериный рев одобрения, что Билл, Бобби и Гарри тревожно посмотрели в ту сторону.

– Ребята из Сент-Габа, – сказал Билл. – Они думают, что поле В ихнее.

– Слабаки поганые, – сказал Гарри. – Они все слабаки. Я их всех сделаю!