— Я буду заниматься этими поисками ради тебя. Я обязательно расскажу тебе, что мне удалось обнаружить. Как только ты отбудешь отсюда, я готов буду исколесить в поисках графини всю страну. Но, Харкрофт, ты должен уяснить одну вещь.

Харкрофт насмешливо поджал губы.

— Ты никогда больше не будешь угрожать моей жене. — Сказав это, Нед выпрямился и расправил плечи. Харкрофт взглянул на него, словно впервые осознав, насколько Нед был крупнее его. — Она — моя, и позволь мне самому с ней разобраться.

Она моя. Это было не самое определенное утверждение, но после сегодняшней ночи оно постепенно становилось правдой. Кейт поступила именно так, как и сказала, — она проникла за строгие и прочные рамки его контроля. Возможно, она была его, но и он уступил ей часть самого себя. И это пугало его больше, чем все эти дурацкие усмешки на лице Харкрофта.

Харкрофт встретился с ним взглядом. И потом очень медленно кивнул. Так же медленно он забрался в экипаж. Нед утешал себя мыслью, что граф уезжает. Лакей закрыл дверь и вспрыгнул на запятки. Кучер натянул поводья, и лошади рванули вперед.

Нед прислушался к шуршанию по гравию парадной аллеи колес отъезжающей кареты.

Наконец-то они получили передышку от всеобщей назойливой заботы и внимания. И Нед собирался ею воспользоваться.

Пришло время поговорить с женой. После всего того, что произошло прошлой ночью, он не имел ни малейшего понятия, что она о нем думает. Возможным было все — от «превосходно» до «очень плохо». Нед посмотрел по сторонам, словно приглядываясь к этому тоскливому осеннему утру.

Однако разве могут дела обстоять ужасно после отъезда Харкрофта?

И впервые с тех пор, как он проснулся сегодня утром, искренняя улыбка осветила его лицо.

Кейт пробудилась ото сна, услышав скрип приоткрывшейся двери.

Человек, который вошел в спальню, не был ее горничной. Кейт могла с уверенностью заключить это, поскольку в комнате было тепло. Кто-то уже затопил камин поутру. Однако гардины по-прежнему были задернуты, и свет, едва пробивающийся сквозь них, казался слабым.

Другими словами, было еще совсем не время подниматься. Но надо как-то приветствовать мужа, а как это сделать после того конфуза, что случился прошлой ночью, Кейт просто не могла себе представить. Она была слишком сонной, чтобы думать о постигшем ее унижении, так что Кейт поспешила снова закрыть глаза.

К несчастью, шаги смело направлялись в сторону ее кровати. Кейт взглянула из-под полуопущенных ресниц.

Конечно, это был Нед. И естественно, он был тщательно причесан, его волнистые волосы лежали очаровательными волнами. Кейт не желала даже и думать о том, на что похожи ее собственные волосы. После вчерашней ночи она не хотела видеть его, пока не облачится в свое любимое платье. Возможно, в то самое, из аквамаринового шелка, которое, по всеобщему мнению, делает цвет ее глаз голубым.

— О, замечательно, — проговорил он слишком жизнерадостным для столь раннего утра голосом. — Ты уже проснулась.

Нет. Не проснулась. Это дурной сон.

— М-м-м, — протестующе пробормотала она и натянула одеяло до подбородка.

Он прищелкнул языком.

— Разве ты не собираешься просыпаться? А я хотел тебе кое-что показать.

Она взглянула на него в искреннем ужасе.

— Ты хочешь, чтобы я выбралась из кровати? Неужели тебе недостаточно того, что ты спишь в холоде? Почему, силы небесные, ты проснулся в такую рань? Едва-едва рассвело.

Однако Кейт могла видеть по крайней мере одно преимущество — было слишком рано для того, чтобы она успела начать смущаться по поводу того, что они вместе делали прошлой ночью.

— Ты можешь присоединиться ко мне, — добавила Кейт, прежде чем ее чувство стыда принялось работать в правильном направлении.

Нед улыбнулся еще шире и протянул одну руку вперед.

— Прямо сейчас я думаю о том, что просто потеряю голову, если сделаю нечто большее, чем возьму тебя за руку. Я хочу наслаждаться твоим обществом.

То, как он произнес это слово — наслаждаться, — заставило Кейт подумать обо всех его значениях. Приятно проводить время, получать удовольствие, смаковать, вкушать…

— Ты, — заявила Кейт, грозя ему пальцем из-под теплого кокона, который она соорудила себе из своих одеял, — очень, очень злой человек. Особенно если ты собираешься заставить меня подняться с постели.

Нед пожал плечами:

— Моя природная скромность требует, чтобы я отказался от права признать за собой этот эпитет, пока ты еще не поняла, что я собираюсь предпринять. Я не сделал ничего по-настоящему грешного. Я настаиваю на именовании моего поведения вплоть до настоящего момента всего лишь как раздражающего.

Нед подошел к кровати и склонился над Кейт. Он положил руки по обе стороны ее головы, собирая одеяло складками.

— Поцеловать тебя сейчас, — прошептал он, — было бы нечестивым.

— Да. — Она вдохнула сладостный аромат его дыхания. Губы ее дрожали.

— Ласкать твое нежное тело было бы просто грешно.

— В самом деле. — Она вздохнула, почувствовав, как грешно ее тело отреагировало на эти его слова.

— Доставить тебе наслаждение, полагаю, можно назвать просто безнравственным.

— Это было бы почти так же хорошо, как и чашка горячего чая поутру.

Он нагнулся, их глаза встретились. В них сверкали озорные, грешные искорки, будто бы он задумал нечто действительно дьявольское. Голос его стал низким, и Кейт вздрогнула в предвкушении. Возможно, он не взял ее вчера ночью, потому что собирался сделать это утром. Вспоминая о том удовольствии, что испытала прошлой ночью, что бы ни задумал он сейчас, Кейт сочла бы грешным и притягательным. Она ощущала его тяжелые руки, лежащие совсем близко от ее тела. Он скоро дотронется до нее. Он просто обязан это сделать, иначе она потеряет рассудок.

— Хочешь ли ты знать, что можно назвать настоящим, темным, не знающим прощения злом?

— Да, — быстро воскликнула она хриплым голосом. — О да!

Он широко улыбнулся:

— Это.

Нед схватил за уголки ее уютного «кокона» и мгновенно сорвал его с нее вместе с муслиновыми простынями и толстым шерстяным одеялом.

Холодный утренний воздух ужалил ее полуобнаженное тело, и она взвизгнула, невольно свернувшись калачиком.

— Нед, ты — животное! Ты позволил мне ожидать…

Он улыбнулся:

— Ты же хотела, чтобы я был злым, не так ли? Ну вот. Пока это все зло, что я припас для тебя на этот момент. Я уже позвал твою горничную. Жду тебя внизу через десять минут.

— Десять минут? Ты полагаешь, что я буду готова через десять минут? Ты и вправду обезумел!

Что-то промелькнуло в выражении его лица при этих словах — возможно, легкая обеспокоенность в уголках губ, — но он лишь покачал головой.