Теперь у нас есть подростковые книжки про волшебников. Детективы про вампиров. Мемуары журналиста, манифест дизайнера, иллюстрированный роман знаменитого повара. Ностальгии ради, а то и с легким вызовом завезли новое издание «Поющих драконов», все три тома. А еще я заказал старую аудиокнигу с «Хроникой» – для Нила. Читать он практически перестал, но, может, хотя бы послушает, пока тягает железо.

Пытаюсь воодушевить этими переменами Пенумбру – продажи за ночь у нас пока исчисляются двузначными суммами, но ведь раньше-то зарабатывали на порядок меньше. Однако он озабочен исключительно Великой Расшифровкой. Вот во вторник промозглым утром он заходит в магазин со стаканчиком кофе в одной руке и своим загадочным ридером в другой. Показываю ему очередную добычу:

– Стивенсон, Мураками, последний Гибсон, «Информация», «Дом листьев», новые издания Моффата, – отмечаю на ходу. Каждая книга снабжена рекламным листком с подписью «Мистер Пенумбра». Не рассердится ли, что без спросу визирую от его имени? Но он даже не замечает.

– Очень хорошо, мальчик мой, – говорит он, кивая, но не отрывая глаз от экрана читалки. Он вообще не соображает, о чем я толкую. Не обращает внимания на стеллажи. Кивает, а сам по диагонали просматривает очередную страницу в ридере. Наконец поднимает взгляд.

– Сегодня будет встреча, – сообщает он. – К нам придут гугловцы.

Он добавляет в это слово четвертый слог: «гуголовцы».

– Познакомиться и обсудить наши методы.

Помолчав, продолжает:

– Думаю, тебе тоже надо присутствовать.

И вот днем, сразу после обеда, в круглосуточном книжном магазине мистера Пенумбры собираются две гвардии – старая и новая. Пришли самые почтенные ученики Пенумбры – белобородый Федоров и женщина по имени Мюриэл с коротко стриженными серебристыми волосами. Ее вижу впервые: должно быть, обычно она здесь бывает днем. Федоров и Мюриэл берут пример со своего наставника. Проявляют норов.

Делегатов от Гугла отобрала и прислала Кэт. Их зовут Пракеш и Эми, оба еще моложе меня. Третий – Джед с книжного сканера. Он с восхищением разглядывает передние стеллажи. Может, удастся потом что-нибудь продать ему.

Нил сейчас в городе, на гугловской конференции разработчиков: ему хочется свести знакомство с коллегами Кэт и подготовить почву для поглощения «Анатомикса». Но он прислал к нам Игоря, который на подобном мероприятии вообще новичок, но, похоже, все схватывает на лету. Пожалуй, из всех присутствующих он самый умный.

Молодежь и старики, мы вместе окружаем переднюю стойку, где выложены на всеобщее обозрение несколько раскрытых томов из Дальнеполочного фонда. Такой краткий экскурс в многовековую историю Неразрывного Каптала.

– Это книги, – с сильным акцентом говорит Федоров, – а не просто буквенные цепочки.

Он водит пальцами по странице.

– Так что нужно разбираться не только с отдельными буквами, но и постранично. Именно постраничная композиция используется в некоторых самых сложных шифровальных системах.

Гугловцы кивают и что-то помечают на своих ноутах. У Эми к айпаду прицеплена миниатюрная клавиатура.

Звякает колокольчик над дверью, и в магазин вбегает поджарый мужчина с хвостом на затылке и в роговых очках.

– Простите, опоздал, – запыхавшись, произносит он.

– Привет, Грег, – говорит Пенумбра.

– Привет, Грег, – одновременно говорит Пракеш.

Они с Пенумброй переглядываются, потом смотрят на Грега.

– Ух ты, – говорит Грег. – Ну дела.

Оказывается, Грег – тот самый, от которого Пенумбре досталась его таинственная читалка! – одновременно инженер-электронщик в Гугле и новичок Сан-Францискской палаты Неразрывного Каптала. Тут же выясняется, что его помощь бесценна. Он выступает переводчиком между командой из книжного магазина Пенумбры и гугловцами, объясняя одним параллельную обработку данных, а другим – книжные форматы.

Без Джеда нам тоже никак: ему приходилось распознавать книжки.

– Будут ошибки распознавания, – поясняет он. – Например, строчная «f» может превратиться в «s».

Он пишет буквы на экране своего ноута, чтобы мы увидели их рядом.

– Строчные «rn» похожи на «m». Прописная «A» иногда превращается в «4», ну и много еще всякого подобного. Нужно учитывать все возможные ошибки.

Федоров кивает и вставляет:

– И еще оптические айгенвекторы текста.

Гугловцы непонимающе пялятся на него.

– Надо еще убрать эффект оптических айгенвекторов, – повторяет он так, будто говорит очевидные вещи.

Гугловцы смотрят на Грега. Тот тоже не врубается. Игорь поднимает тонкую руку и неторопливо уточняет:

– Наверное, можно сделать трехмерную матрицу степеней насыщенности чернил?

У Федорова под белой бородой сверкает ухмылка.

Мне непонятно, что будет, когда Гугл расшифрует Мануция. Само собой, кое-чего точно не произойдет: покойные братья и сестры Пенумбры не воскреснут. Не явятся вновь. Даже не промелькнут по-джедайски голубыми призраками. Реальная жизнь не похожа на «Хроники поющих драконов».

Но все же это может стать сенсацией. Получается, тайная книга первого великого издателя оцифрована, расшифрована и опубликована? «Нью-Йорк Таймс» наверняка напишет об этом в блоге.

Мы решаем: надо пригласить в Маунтин-Вью посмотреть на это событие всю местную палату братства. Пенумбра поручает мне передать приглашение тем, кого я знаю лучше всех.

Я начинаю с Розмари Лапен. Совершаю крутое восхождение к ее хоббитовской норе на склоне холма и трижды стучу в дверь. Дверь чуть приотворяется, и в щели мигает один перепуганный глаз Лапен.

– О! – пищит она, и распахивает дверь. – Это вы! А разве… то есть, как это… то есть… что стряслось?

Она впускает меня, открывает окна и машет руками, разгоняя запах косяка. За чаем рассказываю о наших приключениях. У нее загораются глаза: сразу видно, ей хочется немедленно отправиться в Читальный Зал и облачиться в черную мантию. Сообщаю, что это не обязательно. Говорю, что великая тайна Неразрывного Каптала, возможно, через несколько дней будет раскрыта.

У Лапен непроницаемое лицо.

– Что ж, интересно, – наконец произносит она.

Честно говоря, я ожидал чуть большего воодушевления.

Рассказываю Тиндэллу, он откликается живее. Но непонятно, то ли его действительно взволновало предстоящее открытие, то ли он просто всегда так реагирует. Может, если сказать ему, что «Старбакс» внедряет новый латте, с книжным ароматом, Тиндэлл выдаст то же самое:

– Изумительно! Головокружительно! Грандиозно!

Он хватается за голову, ероша спутанные седые кудри. Расхаживает по комнате – у него тесная квартира-студия на берегу океана, в которой слышна негромкая перекличка туманных сирен. Нарезает круг за кругом, задевая локтями стены и сворачивая набекрень фотографии в рамках. Одна из них брякается на пол, и я наклоняюсь, чтобы поднять.