Видимо, дракону тоже, он проговорил:

– Не раньше, чем вы объясните все.

Катрина хлестнула взглядом по сумеречнику, тот вжался в землю и простонал:

– Не отдавайте меня ей. Это Катарсия…

– Катарсия? – переспросил дракон.

Она выдохнула, нос едва заметно и недовольно сморщился.

– Что ж, хорошо. Я поясню. Сумеречный прав. Я Катарсия. Правая рука хозяина сумрака, его жена и спутница. В нашем мире тоже есть свои устои и порядки. Двести лет назад один из ваших магов совершил вопиющую глупость, создал проточины, через которые два мира, которые не должны пересекаться, пересеклись. Баланс был нарушен. У нас все устроено несколько иначе, и Некоторые наши сумеречники вообразили, что могут поработить ваш мир, и стать в нем полноправными хозяевами.

Я охнула, а Тиаран снова сжал пальцы, словно прикидывая, может все же ударить сумеречника, а Катрина или лучше Катарсия, продолжила:

– Глупые. Им невдомек, что свет и тени должны существовать оба. Если исчезнет одно, другое потеряет смысл. Когда наши сумеречники стали проникать в ваш мир, я отправилась следом, чтобы найти всех. Нужно было привести всех к проточине и разом всех отправить домой. Прости Валенсия, что тебе пришлось столько вытерпеть. Но, как понимаешь, это на наше общее благо.

Я таращилась то на нее, то на сумеречника, который обреченно опустил взгляд, то на Тиарана. Все нестыковки, все пробелы постепенно складывались в целостную картину. Значит, когда-то давно, было предсказано, что сумрак попытается хлынуть в наш мир, что появлюсь я, девушка, чья сила будет способна открыть эти врата нараспашку, либо запереть их совсем.

– Выходит, – продолжила я вслух, – ваши сумеречники устроили бунт и пожелали захватить власть здесь?

– Верно, – согласилась она.

– Это они выкрали наследного принца, – стала дальше говорить я, все больше осознавая масштаб катастрофы, которую удалось предотвратить, – они наложили магическую печать сумрака на всех, кто мог бы как-то противостоять им. И принялись копить магию, чтобы в решающий момент ударить и распахнуть проточины по всей Алмории. И копили они это самым гнусным образом – опустошали тех, кто нуждается в доверии и защите. Крали магию у девушек!

От этой мысли меня буквально прошибло, от праведного гнева затряслись руки, вновь захотелось поднять меч на этого сумеречника.

Катрина кивнула.

– Именно. А дракон де Фламер, который по наследству должен был охранять проточины, быдл в заточении все это время. Они тем временем понемногу подкапливали силы и вытаскивали сумеречников, то одного, то двух из проточин. Но твоя мощь, Валенсия, сотворила бы настоящее вторжение.

От ее слов меня затрясло, с трудом удалось унять дрожь.

– К счастью, ваш дракон оказался достаточно сильным, чтобы найти тебя даже будучи плененным. А преданность подданных, – Катрина покосилась на госпожу Констанц, – выше всяких похвал.

***

Только теперь я до конца осознала всю угрозу, что висела все это время над нами, и что Катрина балансировала буквально на грани света и тьмы, подгадывая удачный момент. Мы все балансировали.

– А как же магия девушек, которых лишили чести и дара? – выдохнула я, вдруг вспомнив о Лалиане и Нэйле.

Катарсия-Катрина улыбнулась одними уголками губ, ветерок колыхнул ее смоляные волосы, придавая образу величественности и неприступности, она произнесла:

– Не беспокойся, огненный цветок, вся сила, изъятая у девушек была возвращена им в момент, когда изъявшие оказались в проточине.

Я облегченно выдохнула.

Тиаран тоже немного расслабился, хотя на сумеречника и Катрину-Катарсию все еще смотрит настороженно, как пес, готовый защищать свое до последней капли крови, зубами и когтями. Затем подошел ко мне, и когда его теплая ладонь легла мне на плечо, ощутила такое спокойствие и защищенность, что едва не упала. Только объятия дракона удержали.

Сумеречник попытался отползти, но Катрина-Катарсия приблизилась и, уцепившись за воротник, одним движение вскинула на ноги.

– Пойдем домой, – проговорила она ему в лицо. – Мой муж будет рад побеседовать с тобой лично.

Губы сумеречника задрожали, синее свечение в глазах потухло, стало его даже немного жаль. Но потом вспомнила, что он собирался сделать со мной и со всей Алморией, и твердость духа вернулась.

– Что ж, – проговорила она. – Не смеем больше задерживаться. Вас не затруднит окончательно запечатать проточину и, наконец, покончить с этими проникновениями наших сумеречников в ваш мир? Это ужасно неудобно.

Когда Катарсия и дрожащий, словно осиновый лист сумерчник скрылись в темно-синей массе проточины, поддернутой блеском молний, Тиаран приблизился к краю разлома и вскинул руки.

Зачарованно я наблюдала, как с них сорвались пламенные струи, как они буквально сплавляли края проточины, которая с каждой секундой становилась все меньше. Аерин и Констанц подошли и тоже наблюдали за действием, которого Алмория ждала двести лет.

Когда на поляне остались только мы четверо и камень, бывший алтарь, о сумеречниках напоминал только запах озона, который рассеялся спустя пару минут.

Тиаран подошел ко мне и обнял, прижав так сильно, что перехватило дыхание.

– Моя Валенсия, – прошептал он на ухо. – Мой огненный цветок.

Я наконец ощутила облегчение. Такое, какого никогда прежде не испытывала. И теперь я точно знала – больше никто и никогда меня не обидит. Ни Ашиль, ни Джозет, ни тем более сумеречники.

Раскинувшись на широком ложе с золотым покрывалом, я нежилась в теплых лучах утреннего солнца. Рядом глубокое мерное дыхание говорит, что Тиаран де Фламер спит.

Его тяжелая рука лежит у меня на талии, прижимая так крепко, будто боится, что кто-то может отнять. А я, пользуясь моментом, рассматривала его золотые волосы, такие же золотые ресницы и брови.

Тиаран де Фламер не желал расставаться со мной ни на минуту, и в замок отправились мы стразу же, как закрылась проточина.

Мне впервые довелось лететь верхом на драконе, и ощущения эти сравнить нельзя ни с чем.

Когда мы рука об руку вошли в замок де Фламер, притихший и какой-то сонный столько лет проведший без правителя, слуги застыли, словно статуи.

А потом грянула такая суета, что я прижалась к Тиарану. Стоило немалых усилий объяснить старому королю и его жене, что это все не сон, что наследный принц вернулся, и вернулся с молодой невестой, которая к ее собственному изумлению, вовсе не против стать женой принца и будущего короля.

После того, как Катрина-Катарсия вместе с сумеречником исчезли в проходе, и дракон его запечатал. Пришлось лететь по всей Алмории, закрывая остаточные проточины.